Побег из преисподней - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 15

– А помнишь ты, Муммульф, как обзывал меня в Храме Горестей, а? Извергом недоделанным, это ж надо чего удумал!

– Мало, видно, обзывал, – рыкнул снизу Муммульф. – Надо было тебе башку сразу открутить.

– Лапы коротки, свою лучше держи крепче. Тут многие интересуются, почему это у тебя только советники гибнут, а на тебе ни царапины.

– Змеюка ты подколодная, Забан! – взревел снизу Муммульф. – Это на мне-то ни царапины?! Чтоб тебя так сегодня приложило, как меня вчера! Сидите тут, задницы греете, а говорят, Орды Нежити скоро лавиной попрут. Посмеюсь я тогда над вами, ох посмеюсь!

– Не захлебнись от смеха, – прогудел Забан. – Ты у нас насмешник известный.

– Давай-давай, – поощрил Муммульф. – Торжествуй. Ты-то у нас храбрый только когда меня в каменный мешок сажают, герцог Забан.

– Ах ты, скотина! – взвился задетый за живое Забан. – Чтоб тебе сгнить в этом мешке! Чтоб тебя виверна покусала!

– Не твоя печаль, – хохотнул Муммульф. – Не твоя забота.

Синий демон Ашкаэль прогудел со своего места:

– Ты сам жаловался, что устал, герцог Муммульф. Наслаждайся теперь заслуженным отдыхом, набирайся сил, здоровья.

– И ты не кашляй, синенький! – не остался в долгу арестант. – Не надорвись, столицу охраняя восемьюдесятью когортами.

Кое-кто (тот, кто сидел подальше от Ашкаэля) откровенно ухмыльнулся.

– Да что с ним разговаривать! – надулся герцог Забан. – Накрыть клетку его же мантией, пусть посидит в темноте, подумает.

Рету приуныл – не вспомнило бы благородное собрание, что к пантеровой мантии прилагался еще переносчик, да не стало бы выяснять, куда он делся…

Но тут вернулся Бетрезен.

– Люди предлагают нам союз, герцоги мои! – объявил он. – Это очень забавно. Я не хочу пятнать этот зал их присутствием. Все перемещаемся в пыточную. Кроме нашего дорогого Муммульфа, конечно.

Адские герцоги дружно загоготали.

– В пыточную!

– Там точно будет весело!

– Запомнят они этот союз!

Бетрезен, снова обернувшийся печальным светлым ангелом с плеткой в руке, смотрел на них с доброй отеческой улыбкой.

– Не напугайте послов с порога, – предупредил он. – Пусть сначала поверят, что их держат за равных. Веселиться будем в конце.

Адские герцоги оборотились в демонов, облачились в свои великолепные мантии. Бетрезен хлестнул жабку напоследок еще раз и вышел в окружении дьявольской свиты.

В пустом зале остались трое: Рету, затаившийся под столом, Адский герцог Муммульф в каменном мешке и печальная жабка с серебряной лапкой, прикованная к трону.

Рету подождал, подождал, а потом выбрался из-под стола. Хотел выглянуть из окна, сначала на одной стене, потом на другой – и понял, что окна только с виду ничем не закрыты. На деле же там невидимая защита стоит, крепче решеток. Подошел к трону и попытался оборвать жабкин поводок, приковывавший ее к тронной ножке. Жабка посмотрела на Рету полными слез глазами и вздохнула.

Рету задумался: как же можно освободить бедолагу-зверюшку?

– Кто тут? – насторожился в яме герцог Муммульф.

– Я, – честно отозвался Рету.

– Ты что там, гном, творишь? – удивился Муммульф. – Жить надоело?

– Я не гном, – наконец объяснил демону Рету. – Я не из Горных Кланов.

Жабка, волоча за собой цепочку, поднялась на верхнюю ступеньку трона и неожиданно подпрыгнула на одной из плит. Решетки на каменном мешке исчезли.

– Герцог, вылезайте! – увидев это, заторопился Рету. – Вдруг закроется!

Герцогу Муммульфу два раза повторять не пришлось – он выскочил из ямы как ошпаренный и завис в воздухе, махая крыльями.

– И кто ж это у нас такой умный? – спросил он.

– Она! – показал на жабку Рету. – Мне ее выгулять надо, но с этим посольством такая неразбериха теперь, ключ забыли дать, не могу ее отцепить.

– Угу… – Физиономия Адского герцога была непроницаемой. – Все понятно.

Он спустился к трону и легко дернул цепь. Звенья не выдержали, цепь лопнула.

– На! – вручил Рету свободный конец цепочки, как поводок, герцог Муммульф. – Гуляй.

– Благодарю, – скованно поклонился Рету и повел жабку, как собачку, вдоль стола к выходу.

Адский герцог Муммульф сначала с интересом смотрел ему вслед. Потом пошел по другой половине зала, но не к выходу, а к стойкам для мантий: он углядел, что его пантеровая роскошь лежит на полу.

Жабка не очень хотела идти гулять, она все норовила спрятаться под кресла. Рету просто замучился оттуда ее вытаскивать. Сильно дергать цепочку он боялся – жабка и так несчастная, забитая вконец, она же не понимает, что Рету ей не враг. С другой стороны, неизвестно, сколько Адский герцог вот так развлекаться будет. В любой момент ему может надоесть эта игра, возьмет Рету за шиворот, да и посадит в каменный мешок вместо себя.

Муммульф не спеша возложил свою мантию на стойку, расправил пантеровые морды, любовно пощупал зубы у парочки голов.

– Пятерку когорт пришлось за нее в кости герцогу Маврисиону продуть, – признался он Рету. – Смухлевал, конечно, но зато вещица что надо! Круче медведей герцога Ульфара.

– Роскошная штука, – согласился Рету. – Но и тяжелая.

– А ты думал! – хохотнул довольно Муммульф. – Красота, брат, дело непростое! Зато меня ведьмы любят, а Ульфара с подбитым крылом – нет. Кислый он и скучный. И Забану только за деньги отдаются. А мне – так, безвозмездно. Как какая на мантию глянет – так сразу и моя! Да и без мантии бесплатно любят, иногда. Они мне, остальные, тут потому все и завидуют.

– Они правда хотят вас в этом мешке сгноить? – спросил совершенно искренне Рету.

Непонятно чем, но Адский герцог Муммульф был ему симпатичен.

– Эти-то? Да кишка тонка! – гыкнул Муммульф, расправляя пантеровые хвосты. – Куда они без меня денутся?

Это ж повелитель только грозится мне отдых от нежити дать, а на деле шиш кто на мое место пойдет. Дураков таких нет. Опять небось договорились заранее, кто как перед повелителем выкручиваться будет, лишь бы с Ордами не сталкиваться. Знаю я их как облупленных.

Рету наконец-то довел жабку до выхода. И уже хотел попрощаться с Муммульфом, как дверь сама распахнулась. На пороге стоял Падший ангел, за чем-то вернувшийся в зал.

– Ты как?.. – ахнул он, увидев Рету с жабкой.

От ужаса сердце у Рету провалилось в пятки. Он застыл на месте. Но фиолетовая жабка с серебряной лапкой скакнула вперед, разинула пасть во всю ширь и от души вцепилась в белый ангельский сапожок своего повелителя, он даже закончить фразу не успел.

С криком Падший ангел стряхнул жабку с ноги, выскочил вон и захлопнул дверь.

– Ага, даже так, – бодро подытожил Муммульф, внимательно за всем наблюдавший.

Он схватил пару стоек, одним неуловимым движением оказался у двери, вбил одну стойку для мантий в дверные ручки, заклинив створки. С той стороны опомнившийся, хотя и не до конца, Падший ангел принял демонический облик и навалился на дверь всем телом, пытаясь ее выломать.

– Держи, гном!

Черно-алый демон буквально поднял Рету за шиворот и посадил на вторую стойку, выдернул у него из-под мышки мешок, сунул туда жабку с серебряной лапкой, ловко затянул горловину мешка жабкиной же цепочкой и повесил мешок на верхнюю перекладину.

– Пошел! – метнул он стойку вместе с вцепившимся Рету и мешком вдоль длинного стола.

Подставка для мантий сначала пошла низко, а потом набрала высоту. Рету прильнул к ней, как ведьма к метле. Разогнавшись, стойка лихо понеслась кругами по залу.

Герцог Муммульф привычным отработанным движением схватил ближайшее кресло за спинку и запулил его в окно. Кресло пробило магическую защиту и ухнуло вниз, в адское пламя. Вслед за ним из окна вырвалась стойка для мантий, унося на себе испуганного мальчика и жабку с серебряной лапкой.

И вовремя: повелитель ада Падший ангел Бетрезен сообразил наконец, что можно не ломиться тупо в дверь, а возникнуть в тронном зале, как он проделывал это буквально недавно.

И все-таки он не успел увидеть, что Адский герцог Муммульф, провернувший всю катавасию, неожиданно ловко прыгнул почти на середину стола, а со стола – красивым затяжным прыжком переместился в каменный мешок и решетки с лязгом снова сошлись у него над головой.