Спасатель. Серые волки - Воронин Андрей Николаевич - Страница 71

• Предыдущая
• 71/82
• Следующая

– Владимир Николаевич, одну минуточку! – изо всех сил торопясь к готовому уехать лифту, воскликнул он голосом, который целиком и полностью соответствовал наружности. – Умоляю, подождите!

Охранник напрягся, увидев незнакомое лицо. Но Винников, для которого все лица, кроме тех, что числились в его личном рейтинге VIP, выглядели одинаково и который на этом основании решил, что человек, знающий его по имени и отчеству, должно быть, какойто его сосед, уже нажал кнопку «Стоп» и, посторонившись, с ледяной казенной вежливостью произнес:

– Прошу вас.

Охранник расслабился, потеряв к незнакомцу всяческий интерес. Жилец с ним знаком и сам впустил его в лифт – значит, все в порядке. Что это за знакомство, с какой целью этот патлатый, воняющий духами, как баба, педераст явился к заместителю генерального прокурора, что их связывает и почему господина Винникова так редко можно увидеть в компании жены – все это не его охранничьего ума дело. Станешь любопытствовать и всюду совать нос – потеряешь непыльную работенку, так что пускай господа жильцы спят с кем хотят – хоть со стилистами, хоть с постовыми полицейскими, хоть с жирафом из зоопарка.

Очутившись в зеркальной кабине скоростного лифта, предмет размышлений гетеросексуального охранника с одышкой поблагодарил, извинился и нажал сначала кнопку восемнадцатого этажа, а затем – ту, на которой виднелась надпись «Ход». Створки дверей мягко сомкнулись, лифт тронулся почти без толчка, в окошечке над пультом замелькали, сменяя друг друга, светящиеся зеленоватые цифры. Попутчик Винникова сунул правую руку за пазуху и замер в характерной позе человека, пытающегося чтото отыскать во внутреннем кармане пиджака: левая рука придерживает отведенный в сторону лацкан, правая шарит внутри, голова наклонена так, что вмонтированной в потолок кабины видеокамере видна только гладко причесанная темноволосая макушка. Винников стоял, с отсутствующим видом глядя в зеркальную стену поверх этой макушки, со своеобычной уксуснокислой миной на рыхлой бабьей физиономии.

Молодой человек нашел то, что искал, довольно быстро, гдето между шестым и седьмым этажом. Вынув правую руку изза пазухи, он сделал ею короткое, резкое движение. Заместитель генерального прокурора Владимир Николаевич Винников охнул, согнулся и присел, прижав ладони к тому месту, где изпод его нижнего правого ребра торчала простая деревянная рукоятка заточки. Удивленный взгляд его округлившихся глаз переместился с этой рукоятки на лицо молодого человека.

– Привет от Беглова, – негромко сказал тот, и на этот раз в его голосе не прозвучало ни единой гнусавонапевной голубой нотки.

Взгляд Винникова остекленел, колени подломились, и, мягко повалившись на бок, он скорчился в позе зародыша на полу кабины. Киллер не стал его добивать, поскольку в этом не было необходимости. Полученные в спецназе и отточенные в зоне навыки владения холодным оружием никогда его не подводили, и бил он всегда только один раз.

Когда кабина остановилась на восемнадцатом, он вышел. Двери закрылись, и мертвое тело поехало к себе на двадцать второй. Убийца вызвал другой лифт, погрузился в него и нажал кнопку первого этажа. Примерно там же, где умер Винников, между шестым и седьмым, он вынул из кармана предмет, похожий на портативную рацию, и большим пальцем утопил единственную виднеющуюся на корпусе кнопку.

Одна из стоящих в уютном дворике с фонтанами, скамейками и плакучими ивами дизайнерских мусорных урн взорвалась с оглушительным хлопком, от которого задребезжали оконные стекла в нижних этажах элитного жилого небоскреба. Всполошившийся охранник покинул пост и выбежал из подъезда, дабы выяснить, что стряслось. Пока он вставал со стула и, топая обутыми в армейские ботинки сорок шестого размера ножищами, бежал через вестибюль, спускающийся с восемнадцатого этажа лифт достиг первого и остановился. Раздался мелодичный звонок, створки дверей плавно разъехались в стороны, и молодой человек с внешностью гея и навыками крапового берета спокойно, как ни в чем не бывало, вышел в пустой вестибюль. Он шел наклонив голову, так что длинные локоны практически полностью скрывали от следящих видеокамер лицо, развязно повиливая бедрами и прищелкивая пальцами в такт слышной только ему одному мелодии.

Оснащенная фотоэлементом стеклянная дверь подъезда с чуть слышным шелестом разошлась надвое, половинки скользнули в стороны, в кондиционированную прохладу вестибюля ворвалось жаркое, отдающее запахами горячего асфальта и выхлопных газов дыхание улицы. К этим привычным ароматам московского лета сейчас примешивалась легко различимая струйка острого запаха тротилового дыма. Это амбре исходило от развороченной, дымящейся урны, над которой с растерянным видом склонился охранник. Он стоял к подъезду спиной и не видел, как странный знакомый господина Винникова покинул охраняемый им объект.

Очутившись на улице, молодой человек разом перестал вилять бедрами, расправил плечи и одним движением пятерни отбросил назад волосы. Одежда, лицо и прическа остались прежними, но по тротуару теперь уверенно и твердо шагал совсем другой человек – вполне обыкновенный, ничем не выделяющийся из огромного множества себе подобных рядовой менеджер среднего звена с самой что ни на есть обыкновенной, традиционной сексуальной ориентацией. Свернув за угол, он уселся за руль спортивного автомобиля и дисциплинированно пристегнулся ремнем безопасности. При этом у него, видимо, заело пряжку; молодой человек наклонился вперед и вбок, на мгновение скрывшись из вида гдето под приборной доской, а когда выпрямился, вместо темных артистических локонов у него на голове золотилась заметно поредевшая на макушке поросль коротких рыжеватых волос.

Мощный турбированный двигатель злобно взревел. Звук немного напоминал тот, что можно услышать, когда мимо, сильно газуя, проезжают «Жигули» с оторванным напрочь глушителем. Что позволено Юпитеру, не позволено быку; то, что у дышащей на ладан отечественной развалюхи служит признаком технической неисправности, для дорогого спорткара с эмблемой знаменитой фирмы на капоте является нормой.

Взвизгнув покрышками, машина сорвалась с места и мгновенно затерялась в плотном потоке уличного движения, что, отравляя воздух выхлопными газами и попирая недавно отремонтированный асфальт тысячами вращающихся колес, катился в направлении Нового Арбата.

6

У ворот монастыря стоял густо запыленный от колес до крыши черный «мерседес» представительского класса с синим ведерком проблескового маячка на крыше. За ним, съехав правой парой колес на травянистую обочину, остывал грузовой микроавтобус той же фирмы, тоже черный и тоже запыленный сверх всякого мыслимого предела. Водители – один в строгих черных брюках и белой рубашке с коротким рукавом и однотонным темнобордовым галстуком, а другой в точно таком же наряде, но без галстука, зато в темных солнцезащитных очках – покуривали в сторонке, щурясь на солнышко и обсуждая какието свои сугубо профессиональные вопросы. Когда прорезанная в монастырских воротах калитка распахнулась с негромким скрипом и оттуда, перешагнув высокий порог, появилась внушительная фигура отцанастоятеля, тот водитель, что был без галстука, вороватым движением застигнутого на месте преступления школярадвоечника спрятал сигарету за спину, а второй, поколебавшись, бросил свою в дорожную пыль и придавил подошвой.

Безоблачное небо было неправдоподобно синее, какого не увидишь в Москве. Налетающий порывами ветер беспорядочно гонял над колышущимся луговым разнотравьем невесомый одуванчиковый пух, как будто затеявшие большую войну лилипуты в одночасье сбросили на головы противника небывалый в истории массированный парашютный десант. Высоко в небе, невидимый на фоне слепящего солнечного диска, висел, оглашая всю округу своими переливчатыми трелями, жаворонок. Задняя дверь «мерседеса» начала открываться, и тот из водителей, что щеголял в галстуке, торопливо подбежав, услужливо распахнул ее перед пассажиром.

Выбравшись наружу, тот привычным жестом оправил пиджак и двинулся к стоящему в ожидании настоятелю. Это был сравнительно молодой, никак не старше сорока лет, мужчина чуть выше среднего роста – не худой и не толстый, с русыми, выгоревшими на солнце волосами и неровным загаром, судя по которому он не так давно сбрил бороду. Цвет лица уже начал выравниваться; случайный прохожий, скользнув по этому лицу рассеянным взглядом, возможно, заметил бы в нем какуюто странность, но вряд ли понял бы, что именно привлекло его внимание.

• Предыдущая
• 71/82
• Следующая