Талисман всадника - Локнит Олаф Бьорн - Страница 31

• Предыдущая
• 31/55
• Следующая

Договорить месьору Остарту не дали, хотя губернатор собирался произнести речь об отпущении грехов дворянам и простецам, введенным в заблуждение – послабление на суде, никаких смертных казней, а лишь каторга самое большее лет на десять и прощение кающимся.

Голос подала девочка, умопомрачительно похожая на герцогиню Эрде:

– Сударь, можно покороче? Вы сдаете город или нет?

Остарт надулся, как гусак, брызнул слюной и проорал в ответ такие речи, насыщенные удивительными сравнениями означенной девицы с миром животных и пристрастий оной к непотребной любви, что всем сразу стало ясно: Эвербах был и остается твердыней короны Немедии.

– Ты сказал, – тонкий голос донесся из-под стены. – Это было первое, оно же последнее предложение. Страже, находящейся на барбикене, я могу посоветовать спуститься вниз и отойти подальше.

– Отойдите!! – неожиданно сам для себя заорал я. – Она волшебница! Она снесет ворота за краткий миг!

К сожалению, меня не послушались и приняли за паникера. Но давайте согласимся, что Тотлант всегда был умным человеком. А ум – это прежде всего осторожность.

Поэтому мне и досталось меньше всех.

Я кубарем скатился по лестнице вниз, неудачно стукнулся плечом о доски мостовой, однако поднялся и, подбирая балахон, рванул к стене ближайшего дома. Мое магическое сознание было полностью залито истекавшей из тьмы древности красноватой жижей – силой, которую я не мог постичь. Нынешняя магия ничего подобного не знает. Сет Великий, ответь, что это?

Судя по всему, Сет, бог, которого я чту с детства как одну из великих Сил мира, но не особо уважаю, решил обойти стороной удивительные события на полуночи Немедии. У Сета и без того дел невпроворот.

Знаете ли вы, что такое кхитайский взрывной порошок, с помощью которого обычно делают фейерверки? Если не знаете – ваше счастье! Кхитайцы додумались использовать смесь серы, селитры и угольной пыли не только для развлечений, но и для целей военных. Когда я ездил в Кхитай, видывал, как «мастера огня» при помощи маленького бочонка этой жуткой крупы уничтожали огромные деревянные и каменные башни.

Судя по всему, надвратный барбикен Эвербаха пал именно под действием похожей смеси.

Башня начала распадаться на каменные обломки с самого верха – вначале зубцы, третий этаж, второй, первый… Вылетели ворота, распавшись на великое множество острых щепок. Неповрежденной осталась лишь дорога. Буквально рядом со мной, всего в двух шагах, оземь грянулось тело месьора губернатора. У Остарта была оторвана рука, снесена половина черепа, а в груди и животе застряли тяжелые, окрашенные кровью каменные осколки. Гвардию смело, будто ветром. Магическим ветром. Некое изумительное дуновение лишило пеших и конных мечей, вырвало из рук копья и алебарды, лошади взбесились и понесли, возле Полуночных ворот образовалась невероятная сумятица…

А я полулежал-полусидел возле крепкой кирпичной стены какого-то купеческого амбара и наблюдал за буйством Красного Волшебства. И ничего не пытался предпринять, зная, что в случае сопротивления красное волшебство меня раздавит также, как кованый каблук раздавливает в всмятку лягушонка, попавшегося на дороге.

Все-таки не зря я читал книги о древнем волшебстве эпохи Роты-Всадника. Ныне я столкнулся с тем, что описано в книге «Кэннэн Гэллэр» – победа, взятая из некоего магического существа, ибо таковым существом можно именовать любую вещь, несущую в себе изощренный и непонятный людям разум древних.

Внезапно красный поток схлынул и я почувствовал облегчение. Огляделся. Ворот как не бывало, равно как и надвратной башни. Ровненький проезд, вокруг валяются камни и кирпичи, четверо-пятеро мертвых стражей, но не более. Выжившие медленно шевелятся, словно приходя в себя после неожиданно налетевшей бури.

Я покряхтел, поддержал левой рукой ушибленное плечо и поднялся на ноги. Любопытство вело меня вперед.

Всадники входили в столь неожиданно павший город с видом истинных хозяев. И только Тотлант, сын Менхотепа, был у них на пути.

– Эдмар, граф Крейн? – осведомился я у вождя. По рукаву текла кровь из обширной ссадины. – Не ждал тебя увидеть настолько быстро.

Девочка, носительница Красного волшебства, переглянулась с графом. Крейн ожег меня взглядом и неожиданно ласково улыбнулся:

– Маг из Пограничья? Мы познакомились вчера, правда? На дороге?

– Тотлант, сын Менхотепа, к вашим услугам, граф.

Девушка, восседавшая в высоком седле игреневой лошадки, вздернула удивленно брови и громко сказала:

– Тотлант? Ты был знаком с моим отцом и считался другом семьи?

Я опешил.

– Госпожа Ринга? – заплетающимся языком спросил я.

– Госпожа Ринга – моя мать, – ответила девушка. – Позволю себе назвать имя. Долиана, баронесса, а ныне и герцогиня Эрде. Единственная наследница титула нашего рода.

Я вздохнул и не нашел ничего умнее, как сказать:

– Добро пожаловать в Эвербах. Похоже, теперь вы управляете этим городом?

Долиана подумала и вдруг спросила:

– Если ты Тотлант, сын Менхотепа из Луксура, знаменитый оборитель Небесной Горы и придворный волшебник Эрхарда, находишься в Немедии, то значит… Король или его родственники тоже здесь?

– Неподалеку, – выдавил я, отсматривая, как из кармана широкой кожаной куртки госпожи Долианы выбивается странное красное сияние. – Госпожа, я прошу ответить, какой магией ты владеешь?

– Магией? – рассмеялась дочь Мораддина, герцога Эрде. – Магией владею не я. Я вовсе не магичка, не волшебница и не колдунья. Тотлант, ты же старый друг нашей семьи! Ты должен разобраться! Смотри!

Она потянула руку к карману и извлекла большой красный камень, обрамленный в ажурное кольцо. Золотая цепочка. Оправа имела вид золотого дракона, свившегося в кольцо.

Я, едва увидев сокровище госпожи Долианы, долго не думал. Я просто упал в обморок.

И так будет с каждым волшебником, кто посмотрит на источник Алого Сияния.

Если он не окажется подготовлен к столь неожиданной встрече.

Рамсбекк, крепость на границе Немедии, Аквилонии и Офира.

5 день Второй весенней луны.

Всем известно, что знаменитая Дорога Королей, начинаясь возле стен Мессантии Аргосской, вначале направляет путешественника на полночь, к столице Аквилонии, затем поворачивает на полуденный восход и выводит к одному из самых удивительных городу Заката – Рамсбекку.

Рамсбекк уникален тем, что за последние столетия не менее двух десятков раз переходил из одного подданства в другое, попеременно бывая владением Аквилонии, Немедии, Офира и снова Аквилонии… Два десятилетия назад, в соответствии с Шамарским уложением о проведении и обозначении рубежей стран Заката город передали в вечное владение Трона Дракона. Но самое смешное в том, что Рамсбекк изначально был построен четвертой стороной, а именно Кофом, когда кофийский король Альданус Великолепный распространил свое влияние на половину материка. Так и вышло, что внутри стен Рамсбекка диковинно сплелись приметы четырех культур – немедийская строгость, офирская пышность, кофийская воинственность и авкилонская беспорядочность.

Герб у Рамсбекка четверочастный: щит разделен на равные четверти, в каждой из которых расположен символ одной из стран, некогда владевшей городком. Лев, дракон, корона и рыцарь с обнаженным мечом вполне мирно соседствуют на эмблеме, равно как и обитатели Рамсбекка, говорящие на своем собственном, непохожим ни на какой другой диалекте, созданном из четырех языков.

Но так или иначе, абсолютной властью здесь обладает корона Немедии, на улицах виднеются многочисленные черно-бело-багровые знамена Трона Дракона, стража облачена в темно-синие одеяния (в отличие от Аквилонии, где Конан ввел зеленовато-болотную форму для городских стражников), а вывески лавок расписаны угловатым немедийским алфавитом.

Спрашивается, что я здесь делаю? Я, Хальк, барон Юсдаль Гандерландский, личный библиотекарь и летописец Его величества Конана Канах, моя светлость – ибо так положено именовать тайного советника короля – моя честь, моя милость и моя высокородность? Ответ: моя высочайшая персона сопровождает персону еще более высочайшую, а именно – светлейшего герцога Пуантенского Просперо, совсем недавно унаследовавшего от скончавшегося прошлой осенью дядюшки все титулы, гербы и почести, «первейшего дворянина после короля», как в настоящее время именуется его положение. Не спорю, старик Троцеро был верным другом и помощником короля Конана, но увы, его жизненный путь столь безвременно оборвался, позволив наконец блистательному племяннику стать вторым человеком в государстве.

• Предыдущая
• 31/55
• Следующая