Конан и повелитель молний - Локнит Олаф Бьорн - Страница 13

• Предыдущая
• 13/66
• Следующая

– Четыре седьмых, – вынес решение Джай. Аластор, поразмыслив, кивнул. Райгарх тоже. – Кровопийцы… Одну седьмую распродаем и платим госпоже тавернщице за жилье и прочее, одна отправляется в общий котел, остальное делим и тратим по собственному разумению. Хисс, за что тут можно получить побольше?

– Побрякушки и диадему придется отдать, – рыжий, выполнявший в компании обязанности казначея, отложил указанные вещи в сторону. – Зверюшек, кинжал, камни и прочее берусь сплавить одному из моих приятелей. Золото принесу денька через два, в крайнем случае – через три. Кто-нибудь хочет взять долю не деньгами, а вещами?

Гадалка, слегка смутившись, попросила отдать ей несколько статуэток животных и массивный витой браслет с вставками из «кошачьего глаза» – явно не продавать, а для себя. Аластор забрал серебряное зеркальце – тоже понятно, сегодня вечером оно будет преподнесено Ферузе.

Кэрли, поколебавшись, отобрала кое-что из драгоценностей поплоше. Остальные предпочли дождаться денег.

Младший из живших в «Норе» варваров наблюдал за процессом дележки с некоторым недоумением. Обращение предметов в монеты и распределение сумм между участниками сообщества по-прежнему оставалось для него тайной за семью печатями.

Ши принес несколько маленьких кожаных мешочков и принялся раскладывать добычу, дабы завтра в спешке не перепутать, что куда предназначено. Вдобавок, ценности нужно припрятать по укромным местам – ночь пока не закончилась, всякое может случиться.

Девушки, развеселившись, решили перемерить все украшения и теперь делили их между собой. Кэрли завладела диадемой, кривовато сидевшей на ее каштаново-белых кудряшках, Ферузе досталось ожерелье из монет и тяжелые золотые браслеты.

Серебряную цепь из крупных звеньев, на которой болталась чеканная пластинка с изображением скачущей лошади, нацепили на Лорну, несмотря на ее возражения. Кокетливые бусы из цветных камешков оказались повешенными на Ши, тот писклявым тенорком юного кастрата завопил, что «эти глупые женщины» его обижают и бросился искать защиты у здоровенного Райгарха, устроившись под его скамьей.

Усилиями Аластора и Хисса верещащего Ши выволокли наружу, скрутили и принялись изобретательно украшать всеми имеющимися побрякушками. Кэрли голосом прожженной соблазнительницы пообещала, что поцелует его, если тот будет вести себя смирно. Ши закатил глаза, сделал вид, будто падает в обморок, рухнул возле ног Лорны и загробным голосом начал перечислять, что из его имущества переходит в чье владение в случае безвременной кончины.

Когда выяснилось, что Райгарху надлежит уплатить все долги заморийца и содержать до наступления совершеннолетия четверых его незаконных отпрысков, асир взревел и потребовал немедленной переделки завещания. Он соглашался на отдачу долгов, но утверждал, что, как истинный варвар, детей признает только в двух видах – жареном или вареном. Но лучше всего – таких, как Малыш. Сидит, молчит, ничего не просит!

Общество переглянулось и радостно набросилось на подопечного Джая. Кэрли немедленно попыталась устроиться у него на коленях, но была не слишком вежливо спихнута. Райгарх пустился в глубокомысленные рассуждения о том, насколько постоянные туманы и облака, заслоняющие небо Киммерии, препятствуют умственному развитию ее обитателей. Конан вполголоса проворчал насчет гнусных асирских обычаев и сожительстве с козлами. Хисс немедля попросил уточнить насчет козлов. Ши оскорбительно замемекал.

– Тихо! – Феруза подскочила к столу и схватила блестящий жезл с аметистом на конце. – Развели хлев! Сейчас увидим, кто вы есть на самом деле!

Она состроила гримасу и замахала позолоченной палочкой, выписывая невероятные фигуры, подвывая и бормоча. Подхватившие игру Кэрли, Ши и Джай с готовностью запрыгали вокруг туранки, улюлюкая и требуя превратить Райгарха и Конана в медведей, дабы продать их в зверинец. Лорна схватилась за голову, утверждая, что стараниями жильцов таверна скоро превратится в приют для безумцев.

– Смени вывеску, – посоветовал Хисс, а Аластор почему-то встревожено нахмурился.

Феруза изобразила кончиком жезла лихо закрученную спираль и торжественно провозгласила на туранском «Да сбудется!», указав на потолочные балки.

Ничего не произошло.

Ши разочарованно присвистнул. Стоявшая рядом с Ферузой Кэрли неожиданно издала загадочный звук, вроде «Эк!», и попятилась, наступая на подол собственного одеяния.

Внутри ограненного камня бледно-розового цвета замерцали искорки. С каждым мгновением их становилось все больше, они окружили аметист ореолом зеленовато-золотистого пламени, начинавшего вытягиваться к потолку. Феруза застыла, приоткрыв рот и держа жезл на отлете. Отступавшая Кэрли окончательно запуталась в платье, врезалась в Ши и сбила его с ног. Они упали и остались сидеть, пялясь на дрожащий прозрачный язык золотистого огня. Кто-то громко и быстро заикал – кажется, Джай.

– Феруза, пожалуйста, отдай эту штуку, – очень мягко попросил Аластор, одновременно пытаясь разогнуть пальцы туранки, крепко обхватившие жезл. Похоже, она его не слышала, да и вряд ли видела. – Феруза, выпусти его! О, демоны… Прячьтесь!

Последовать совету никто не успел. Бледно сияющий луч взмыл над головами перепуганных людей и растаял, не коснувшись стены. Однако в месте его исчезновения произошло необъяснимое – начиненный запахами готовящихся блюд и дымком от камина воздух таверны сгустился, став похожим на плоский полупрозрачный диск около трех локтей в поперечнике, окрашенный в коричневато-сиреневый цвет. Диск задрожал, его сердцевина беззвучно лопнула изнутри, в точности как рвется пергаментный лист, когда его протыкают ножом или спицей. Края разрыва загнулись наружу, с другой стороны мелькнуло черное, бездонное небо, исчерченное полосами дрожащего света.

Спустя миг разрыв затянулся, а диск развеялся, но за это мгновение, длившееся меньше двух ударов сердца, что-то маленькое и стремительное успело преодолеть границу между миром людей и сферой, где правят духи и демоны.

Феруза затряслась, отшвырнула жезл, точно он жег ей руку, и шарахнулась в сторону, угодив прямиком в объятия Аластора. Райгарх замысловато выругался, попытался вскочить, но вместо этого свалил скамью и грохнулся сам.

Остальные молчали, не в силах осознать, что, собственно, произошло. Сидевшие на полу Кэрли и Ши прижались друг к другу, точно потерявшиеся дети. Джай по-прежнему безостановочно икал.

Первым, как ни странно, пришел в себя Конан. На цыпочках подобрался сзади к Ши и девице, сгреб их за шивороты и оттащил подальше. Диадема, свалившаяся с головы Кэрли, осталась лежать на полу вместе с жезлом, вокруг которого роились еле заметные огоньки.

– Сдохнуть мне на этом месте, – отчетливо проговорила Лорна. – Феруза! Что ты натворила, прах тебя побери?

Туранка не ответила, ибо занималась тем, что жалобно хныкала, уткнувшись в плечо своего приятеля и бессвязно твердила, что хотела только пошутить и понятия не имела, как действует эта штуковина. Аластор гладил ее по растрепавшимся волосам, кивал и повторял: «Все хорошо». Обращаться к ним с вопросами не имело смысла.

– Кажется, оно не опасно, – неуверенно сказал Хисс. Джай справился с икотой, вытащил из ножен широкий кинжал и решительно направился к странному предмету, без видимой опоры болтавшемуся в воздухе примерно на уровне человеческого роста.

Предмет смахивал на пустой бычий желудок, наполненный воздухом. Диаметром он не превышал локтя-полутора, и имел серо-желтоватый окрас, разбавленный зелеными и бурыми бесформенными пятнами. Он висел, слегка покачиваясь и не проявляя намерений напасть. Джай собрался осторожно дотронуться до него кончиком ножа, когда его остановил задумчивый голос Хисса:

– Знаешь, на твоем месте я бы этого не делал. Мы ведь понятия не имеем, что оно такое. Тыкнешь его, он в отместку полгорода разнесет по камешку.

Проныра торопливо убрал клинок, в душе ругая себя за несообразительность, и на всякий случай отошел подальше.

• Предыдущая
• 13/66
• Следующая