Академический обмен - Лодж Дэвид - Страница 20

• Предыдущая
• 20/57
• Следующая

— А в этом что-то есть, Бимиш, — пробормотал Моррис. Возможно, такой бесхитростный разговор и не повредит слушателям курса триста пять, этим разленившимся самонадеянным засранцам, которые думают, что могут в два счета написать Великий Американский Роман, стоит им только, изменив имена, напечатать на машинке свои откровения. Он отложил книжку на потом. А прочитав ее, он отнесет ее миссис Лоу поближе к обеду и, стоя на пороге, будет судорожно сглатывать слюну. У Морриса был нюх на женщин, умеющих готовить, и он хвастался тем, что определяет их в толпе так же быстро, как и легкодоступных девиц (эти два качества редко соединяются в одном человеке). Вот и миссис Лоу: вкусная и здоровая пища, прогнозировал он, без всяких причуд, зато порции будут щедрые.

В дверь постучали.

— Войдите! — с нетерпением сказал он, ожидая, что миссис Лоу сжалилась и вернулась пригласить его отведать на ужин цыпленка. Но оказалось, что стучал невысокий, энергичный пожилой человек с густыми усами и блестящими пуговками глаз. На нем был твидовый пиджак, замысловато усеянный пятнами. Человечек вбежал в комнату и распростер объятия:

— Мнэ-мнэ-мнэ, мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-мнэ, мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-мнэ, — заблеял он. — Мнэ-мнэ-мнэ-мнэ мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-Мастерс. — Схватив Морриса за руки, он с силой затряс их. — Мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-Цапп? Мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-нормально? Мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-чашку чая? Мнэ-мнэ-мнэ-мнэ-очень рад.

Он перестал блеять, склонил голову к плечу и прикрыл один глаз. Моррис вычислил, что перед ним не кто иной, как заведующий английской кафедрой, вернувшийся из Венгрии с кабаньей охоты и приглашающий его угоститься чаем в профессорской комнате.

Очевидно, возвращение профессора Мастерса и было тем сигналом, которого дожидались остальные преподаватели. Как будто существовало какое-то загадочное табу, воспрещавшее им знакомство до тех пор, пока вожак лично не примет Морриса в стаю. Теперь же, в профессорской, они поспешили к нему, и окружили его стул, и стали улыбаться и заговаривать с ним, подливая ему чаю и поднося шоколадное печенье, расспрашивая о полете, о здоровье, о том, над чем он работает, давая запоздалые советы насчет жилья и потихоньку переводя ему нечленораздельные словоизлияния Гордона Мастерса.

— Как вы понимаете, что говорит ваш шеф? — спросил Моррис Боба Басби, молодцеватого бородача в двубортном пиджаке, с которым они вместе шли к автомобильной парковке — вернее сказать, бежали, поскольку короткие ноги Цаппа едва поспевали за стремительной поступью Басби.

— Наверное, мы просто привыкли.

— У него что, волчья пасть или что-то в этом роде? Или ему усы на зубы попадают?

Басби прибавил шагу.

— Он вообще-то отличный мужик, — сказал он с легким упреком.

— Неужели? — переводя дыхание, усомнился Моррис.

— Ну, был. Так говорят. Перед войной подавал большие надежды как ученый. Потом попал в плен под Дюнкерком. [10] С этим приходится считаться…

— А какие у него публикации?

— Никаких.

— Никаких?

— По крайней мере, их до сих пор не обнаружили. У нас когда-то был студент по фамилии Бун, так он организовал библиографическое соревнование — найти публикации Гордона. Студенты облазили всю библиотеку и вышли ни с чем. А Бун выиграл пари. — Он издал короткий резкий смешок. — Да, Бун был парень что надо. Интересно, где он теперь?

Моррис уже совсем выдохся, но его подхлестывало любопытство.

— А как получилось, — спросил он, заглатывая на бегу воздух, — что Мастерс стал завкафедрой?

— Это было еще до войны. Конечно, Гордон был слишком молод для заведующего. Но тогдашний проректор был рыболов-охотник. Пригласил всех претендентов на этот пост к себе в Йоркшир пострелять куропаток. Естественно, Гордон произвел на него впечатление. А еще рассказывают, что у наиболее вероятного кандидата что-то случилось с ружьем. Или что Гордон его подстрелил. Сам я в это не верю.

Дальше бежать Моррис был не в силах.

— В следующий раз расскажете мне об этом подробнее! — прокричал он вслед фигуре, удаляющейся в полумрак плохо освещенной стоянки.

— Хорошо, до свиданья, до свиданья! — Судя по шороху гравия под ногами, Басби перешел на рысь, и Моррис остался в потемках один. Похоже, огонек дружелюбия, затеплившийся было с возвращением Мастерса, угас так же быстро, как он и разгорелся.

Но на этом переживания долгого дня не закончились. В тот же вечер он познакомился еще с одним домочадцем О'Шея, до сих пор скрывавшимся от его глаз. В урочный час доктор постучал в дверь и пропихнул вперед себя неряшливую, но не лишенную сексапильности девицу подросткового возраста с волосами цвета воронова крыла и осунувшимся лицом, которая покорно стала посреди комнаты, ломая пальцы и поглядывая на Морриса сквозь длинные черные ресницы.

— Это Бернадетта, мистер Цапп, — мрачно сказал О'Шей. — Вы, наверное, уже ее видели.

— Нет. Привет, Бернадетта, — сказал Моррис.

— Скажи джентльмену «добрый вечер», Бернадетта, — проговорил О'Шей, подтолкнув девушку локтем, отчего она отлетела в другой конец комнаты.

— Добрый вечер, сэр, — сказала Бернадетта, неловко приседая в поклоне.

— Манер малость недостает, мистер Цапп, — пояснил О'Шей громким шепотом. — Но будем снисходительны. Еще месяц назад она доила коров в деревне. Женушкина родня. Держат ферму.

Моррис сообразил, что Бернадетта появилась в доме О'Шеев в качестве бесплатной домашней прислуги. И вместо награды за хорошее поведение доктор привел ее с собой посмотреть цветной телевизор.

— Вам это не очень неудобно, мистер Цапп?

— Нет-нет, нисколько. Что ты хочешь посмотреть, Бернадетта? Хит-парад?

— Пожалуй, нет, мистер Цапп, — сказал О'Шей. По «Би-би-си-2» сейчас будет документальный фильм о «Страдающих сестрах», а у Бернадетты тетя в этом монашеском ордене. Мы по своему телевизору не можем «Би-би-си-2» поймать.

Морриса не привлек подобный вариант вечернего времяпрепровождения, поэтому, включив телевизор, он удалился в спальню с номером полученного по почте «Плейбоя». Раскинувшись на смертном ложе миссис О'Шей-старшей, он окинул взглядом знатока бюст Мисс Январь и углубился в красочную статью о спортивных автомобилях, в которой шла речь и о только что заказанной им марке «лотус-Европа». По прибытии в Англию Моррис сам себе обещал небольшое вознаграждение — новую спортивную машину на замену «шевроле-корвету», который он приобрел в шестьдесят пятом году, как раз за три дня до того, как Ральф Надер опубликовал свою нашумевшую книгу «Опасность при любой скорости», отчего уже наутро стоимость машины упала на полторы тысячи долларов, а Моррис лишился всякого удовольствия от обладания ею. Он оставил Дезире указание продать «корвет» за любую цену; понятно, что сумма будет невелика, зато он сэкономит, купив «лотус» в Европе и переправив его в Америку. «Плейбой», с удовольствием отметил Моррис, хорошо отозвался о «лотусе».

Выйдя в гостиную за сигарой, он увидел, что О'Шей перед телевизором заснул, а Бернадетта сидит в мрачной тоске. На экране толпа снятых со спины монашек исполняла религиозный гимн.

— Тетю показали? — поинтересовался Моррис. Бернадетта покачала головой. В дверь постучали, и кто-то из потомства О'Шеев просунул в щель голову.

— Будьте добры, сэр, передайте моему папе, что звонил мистер Райли сказать, что у миссис Райли опять припадок.

Подобные вызовы были обычным явлением в жизни доктора О'Шея, и ему приходилось проводить огромное количество времени в дороге — по сравнению, скажем, с американскими врачами, которые, насколько Моррис мог судить, приезжали к вам на дом лишь в том случае, если вы были уже мертвы. Пробудившись от дремоты, О'Шей удалился, вздыхая и бормоча что-то себе под нос. Он предложил забрать Бернадетгу, но Моррис сказал, что она может остаться и досмотреть передачу. Он вернулся в спальню и через несколько минут услышал, что заунывное песнопение резко сменилось на заводной ритм очередного хита новомодной группы. Что ж, Ирландия еще не безнадежна!

• Предыдущая
• 20/57
• Следующая