Женщины президента - Лобановская Ирина Игоревна - Страница 26
- Предыдущая
- 26/60
- Следующая
— Да, тебе и впрямь не повезло, — расстроенно согласилась Валентина. — Какая у тебя крылатая и непоседливая родня! И главное — все до одного такие! А в кого же тогда ты?
— В того самого… — пробубнила Юлька. — Сама знаешь в кого!.. В него одного, и ни в кого больше…
Думаешь, у меня не было других? Еще как были!
Петька до сих пор иногда звонит. Все просит вернуться… И на Новый год наверняка снова объявится…
— Вот ты и встреть с ним Новый год! — посоветовала Валентина. — Что тут такого особенного? Твой бывший муж!
Юлька фыркнула и вдруг закричала:
— Эй, господин водитель, вы проехали поворот!
Здесь надо было направо!
Молодой водитель весело обернулся назад.
— Мадам, показывать правильный путь — исключительно ваша задача! А встретить Новый год я могу с вами вместе! Если не возражаете!
— Возражаю! — заявила Юлька. — И даже очень!
Какой прыткий! Нечего зубы скалить! Сусаниным работаете? Здесь должен быть разворот…
Дома у Юли Валентина сразу же взяла на себя все распорядительные функции. Она быстро, задав два-три вопроса, выяснила, что где находится, дала Юльке валидол из своей сумочки, накрыла стол и согрела чай. Юлька сосать валидол наотрез отказалась, заявив, что у нее от него всегда сильно кружится голова, и заинтересованно наблюдала за новой хозяйкой.
— Я где-то читала, что здоровье нации определяется тем, сколько лекарств носят в сумках женщины.
И Юлька выразительно покосилась на пакет с лекарствами Валентины.
— Это на всякий случай, — объяснила Валя. — Не такая уж я дохлая, как ты подумала.
— Я ничего о тебе не подумала, — пробурчала Юлька. — Это я подумала о нации. Старики умирают, дети не рождаются… И все болеют… Без перспектив…
— Ну перестань, у тебя сегодня просто плохое настроение, вот ты и видишь все в черном цвете, — сказала Валентина, нарезая хлеб. — К тому же этих проблем тебе в одиночку все равно не решить.
— Мне нет, — проворчала Юлька. — А вот о чем думают остальные — непонятки…
Удивленная Бланка, о которой в суматохе совсем забыли, сидела возле своей миски и тихонько, старательно подметала хвостом пол, тщетно пытаясь обратить на себя внимание. Все было напрасно: ее не кормили, не поили, не гладили, не восхищались ее персидской красотой. А главное — ей не включали любимый телевизор. А там наверняка шел новый боевик, и, вполне вероятно, с Брюсом Ли.
Но деликатная и очень хорошо воспитанная Бланка не решалась откровенно напоминать о своем присутствии и приставать к дамам и продолжала скромно сидеть в уголку, стараясь вычислить удобный момент, когда будет вполне уместно прыгнуть хозяйке на колени.
Валентина не знала, о чем говорить с Юлей, какие слова произносить, как утешать. В этой ситуации любая фраза казалась неуместной. Всю дорогу сюда Валентина пыталась нащупать упорно ускользающую от нее нить беседы, но напрасно. Поколебавшись еще немного и осознав, что от замкнувшейся, ушедшей в свои горькие мысли Юли ждать многого не приходится, Валентина приняла единственно правильное, на ее взгляд, решение — рассказывать о себе. Абсолютно нейтральная тема. Да и Юлька наверняка легко поддержит разговор, услышав что-нибудь по поводу животрепещущих и близко ее затрагивающих отношений отцов и детей.
— Мне иногда хочется пожить вот так, совсем одной, как ты, — сказала Валентина, задумчиво осматривая маленькую кухню.
Юлька сидела подавленная и хмуро пила свой чай.
— Чтобы никто не дергал, не мотал нервы, не приставал с ненужными вопросами… Чтобы не стояли над душой ни родители, ни свекровь. В такой одинокой жизни есть свои плюсы, например тишина и полная свобода. Свобода действий… Жизнь по своему усмотрению. И можно приглашать к себе в гости кого угодно и когда угодно…
Вот это совершенно зря… Валентина споткнулась, смутилась и торопливо глотнула из горячей чашки. Но Юлька, кажется, вообще ничего не уловила… Что к лучшему…
— Житье вдвоем с кисой и ежевечерние разговоры с ней, Сушечка, тебе встанут поперек горла через месяц, — довольно ровно заметила Юлька. — И никакой свободой ты уже больше грезить не станешь.
Она все прекрасно слышала.
— Хотя иногда после бурного колготного дня очень здорово бывает посидеть в тишине. Все надоедают… Но это быстро проходит. И потом…
Юлька замолчала. Валентина легко разгадала смысл ее молчания и что пряталось за словом «потом». Точнее, кто… Большой и сильный. И абсолютно беспомощный. Хотя в доказательстве теоремы «деньги решают все» демонстрирует недюжинные способности и мощь.
— Сушечка, я понимаю, ты меня стараешься утешить, спасибо тебе за это, но одной жить очень паршиво. Я вот и хочу уехать, и не могу… Киса, ты у меня совсем оголодала! Иди сюда!
Обрадованная Бланка взметнулась в затяжном прыжке и приземлилась хозяйке на колени.
— Я ее даже забываю расчесывать, — грустно заметила Юлька. — Или другой раз нет сил… А эту персиянку мыть нельзя, зато нужно обязательно чесать гребнем хотя бы раз в день. Иногда прихожу вечером, а Бланка сидит в ванне и пытается языком поймать капли из крана. Всю воду выпила за день, и налить ей некому… Мама хотела забрать ее с собой в Германию, а я не отдала. Без кисы тут совсем с тоски сдохнешь… Сейчас, мой нечесаный несчастный лохматик, мы тебя накормим, напоим и причешем…
Юлька чуточку ожила, встала, налила кошке воды, насыпала «Вискаса» и отправилась на поиски кискиной расчески. Бланка быстренько слопала все ей предложенное, напилась водицы и преданно заглянула в глаза вернувшейся хозяйке. Лучше Юльки для кисы не существовало никого на свете.
— Наверное, надо моей Таньке котенка завести, — задумчиво сказала Валентина. — У тебя тут прибавления семейства не ожидается?
Юлька хихикнула.
— Моя Бланка — девушка! И расставаться со своим девичеством не слишком торопится! В отличие от хозяйки. Бережет честь смолоду. Так что с котятами тебе придется подождать. Глядишь, и встретится на кисином пути какой-нибудь страстный зеленоглазый поклонник с богатой родословной и роскошной шерстяной шубкой! Вот тут-то она и сломается, моя лапа! И даже про честь позабудет, потому что вдруг очень захочет ее подарить! Тогда, Сушечка, я тебе отдам одного котенка. Остальных продадим по рыночным ценам как можно дороже. Хотя одного малыша надо будет оставить маме.
Как бы она не загрустила без детей… Кроме того, им будет куда веселее вдвоем ждать меня с работы…
Юлька вздохнула. И в эту минуту позвонил мобильннк. С гримасой отвращения Юлька вытащила сотовый из сумки и буркнула;
— Слушаю!
И тотчас лицо ее расцвело.
Валя отвела взгляд. На Юльку было просто невозможно смотреть: ее счастье слишком откровенно бросалось в глаза. Точно такой же она становилась, когда уезжала из офиса, вцепившись в руку президента, светящаяся радостью, забывшая обо всем.
Она отложила мобильник.
— Приедет? — спросила Валентина.
Юлька кивнула, затопленная ожиданием.
— Вы все еще пьете чай? — спросил президент. — Тогда мы идем к вам…
Она не обратила внимания на странное и неожиданное «к вам»…
— Сушечка, ты считаешь, как и все остальные, что я злая змея-разлучница? А ведь они просто уже очень давно не имеют друг с другом никаких постельных отношений… Только «да, любимая, да» и «нет, любимая, нет»…
— Он сам тебе об этом рассказал?
— Ну немного, — уклончиво ответила Юля. — Больше я сама догадалась… По разным намекам и недомолвкам. Так что ты ничего такого не думай: семьи и любви там нет и никогда не было. Одни невнятки… Это я тебе точно говорю.
Валентина задумчиво осмотрела Юльку. «Семьи и любви там нет и никогда не было»… Она тоже догадывалась об этом. Хотя бы по одним мятым рубашкам президента…
Валентина усмехнулась. Значит, это правда…
Зато у них с Виталием в постели было все как нельзя лучше… Они отлично понимали язык жестов, прикосновений и поцелуев. Безмолвный язык. А вот души их не находили общего языка. Да они его не искали с самого начала… Долгое время и ей и Виталию казалось, что они прекрасно обходятся взаимопониманием в постели. Но постепенно ощущения притупились, чувства угасли, не оставив им ничего взамен… Опытный и предусмотрительный Виталий не учел, что его красавице Вальке вдруг может понадобиться поговорить с кем-нибудь другим. В начале просто поговорить…
- Предыдущая
- 26/60
- Следующая
