Охотничье оружие. От Средних веков до двадцатого столетия - Блэкмор Говард Л. - Страница 72

Перед Гражданской войной в Америке водилось много разнообразной дичи. Во время охоты и в южных штатах попытались использовать отдельные способы охоты, применявшиеся в Европе. Примерно в 1760 г. в окрестностях замка Помфрет очистили кусок земли и таким образом образовали центр круга с диаметром в несколько миль. В него постепенно загнали лающих, рычащих и мычащих животных.

Ринувшаяся через круг сторожей группа буйволов позволила скрыться нескольким сотням животных, но все же, когда закончили стрельбу, количество остававшихся убитыми животных, вошедших в перечень, оказалось значительным. Результаты зафиксировали следующим образом: 41 пантера, 109 волков, 112 лисиц, 114 горных кошек, 17 черных медведей, 1 белый медведь, 2 лося, 198 оленей, 111 быков, 1 выдра, 12 росомах, 3 бобра и почти 500 штук мелкой дичи.

Конечно, такое случалось не часто. Традиционной охотой в разбросанных по территории страны сообществах оказалась стрельба по индейке: птицу закапывали в землю или прятали за бревном, так что торчала только голова, она и становилась мишенью.

По мере вырубки лесов и огораживания пустошей в Англии XVIII в. стада диких оленей изгонялись на бесплодные торфяники Девона и Шотландии, где возможности использования ружей практически сходили на нет. Когда во времена американских войн потребность в оружии начала резко увеличиваться, Английская комиссия артиллерийско-технического и вещевого снабжения с трудом смогла найти в стране оружейников, способных произвести нарезные ружья в нужном количестве.

Успешное применение в войне ружья Фергюсона вызвало необходимость в создании охотничьих версий такого казнозарядного ружья, и мастера Дарс Эгг и Генри Нок изготовили несколько прекрасно отделанных серебром образцов. Нок, сделавший в 1780 г. для военно-морского флота знаменитые семиствольные залповые ружья, также получил дополнительные распоряжения по поводу изготовления семиствольных охотничьих ружей. Главным исполнителем многоствольного ружья, стрелявшего всеми зарядами, оказался полковник Томас Торнтон.

Если прислушаться к его высказываниям, то окажется, что он обладал «самым большим количеством ценных и любопытных ружей, чем любой другой охотник в Англии». Особенно он был одержим идеей выстреливания большого количества тяжелых пуль одним залпом. Известно, что Торнтон заряжал свои семиствольные ружья тремя пулями в каждый ствол. На его портрете, сделанном Филипом Рейналем и Соури Гулпином в 1796 г. и хранящемся в Музее оружия в Льеже, он стреляет в самца косули в лесах Клермонта, используя двенадцатиствольное ружье (рис. 111). Самое любимое оружие Торнтона из четырнадцати стволов состояло из двух связок по семь стволов.

Хотя количество дичи в Британии было небольшим и не могло повлиять на развитие моделей ружей, благодаря энтузиазму добровольцев процветавшее в период Наполеоновских войн движение усилило интерес к ружьям. Пикантность ситуации придало принятие на вооружение в британской армии в 1800 г. ружья, разработанного лондонским оружейником Иезекией Бейкером. Оно имело ствол длиной в 30 дюймов и семь нарезов в соответствии с современным убеждением, что нарезы должны быть обязательны.

Рис. 111. Известный охотник полковник Томас Торнтон (1776-1823) со своим двенадцатиствольным ружьем. По гравюре М.Н. Бата, отпечатанной в 1810 г. по картине Рейналя и Гулпина, выполненной в 1796 г.

Однако постепенно внимание оружейников и стрелков стала занимать проблема изгибания, отразившаяся на спиралевидной внешности винтовки. Бейкер следовал принципу, заложенному в 1742 г. Бенджаменом Робинсом, полагавшим, что «уменьшение трения в частях ствола ружья одновременно делает их более удобными в обслуживании». В его ружьях нарезы поворачивались только на четверть. Не приходится сомневаться в том, что во время опытов из ружья Бейкера на расстоянии 100 м удавалось достичь точности и верности попадания. Правда, встречались и другие точки зрения. В большинстве случаев приходилось стрелять на 300 ярдов, на таком расстоянии точность попадания из оружия Бейкера явно снижалась.

В книге Scloppetaria, опубликованной в 1808 г., Генри Бефуа приводит неопровержимые доказательства улучшения точности попадания, достигнутой путем поворота нарезов на три четверти или полный оборот. Если на 200 ярдов Бейкеру удалось всадить все свои пули в манекен человека во весь рост, то из ружья с измененным поворотом, изготовленного Уильямом Муром, как сообщает Бефуа, удалось сделать 40 удачных выстрелов в 18-дюймовый круг на той же самой дистанции.

Правда, последние действия удалось осуществить при оптимальных условиях. Находящийся в полевых условиях охотник не мог прочищать стволы между выстрелами, кроме того, расстояние между ним и мишенью определялось приблизительно. Образовавшееся при изгибе сопротивление могло привести к разрыву ствола или сильной отдаче. Если охотник уменьшал заряд пороха, чтобы избежать побочных эффектов, то он ослаблял бой пули за счет энергии, расходуемой на трение.

В любом случае круглая пуля, попадавшая в яблочко на расстоянии 200 или 300 ярдов, обладала необходимой скоростью. Проблема оставалась в том, что существовали противоречия между британскими охотниками, жившими в колониях, и британскими оружейниками. Одни настаивали на усилении боя ружья при стрельбе на близкие расстояния, а вторые поощряли стрельбу на дальние дистанции и достижение точности попадания во что бы то ни стало.

Для охотников Южной Африки, испытывавших потребность в гладкоствольных или нарезных ружьях, оружейникам пришлось найти необычайно удачный компромисс, снабдив ружье длинным стволом, нарезанным прямыми желобками, которые достаточно удачно стреляли дробью или пулями. Такие «кейптаунские» ружья выделялись среди прочих изделий относительно архаическим внешним видом с длинными стволами и сильно углубленным прикладом, похожим на ружья первых голландских поселенцев.

Множество разнообразных точек зрения, всегда существовавших по поводу идеальной формы нарезов, отражено в анализе, опубликованном Гансом Баском в 1860 г., сделанном на основе обзора коллекции ружей, хранящихся в Музее армии в Париже.

«Из них 311 экземпляров калибра 68, в случае высверливания отмечаются и экземпляры, превышающие данный калибр. У 32 стволы не превышают в длину 19-50 дюймов. Длина 167 от 19,5 до 39 дюймов. У 19 прямые нарезы, у 321 наклонные, у 131 нарезы наклонены равномерно. В 81 система нарезов уменьшается от казенной части к дулу, в 29 меняется в том же самом направлении, но, не превышая 83-й калибр, система нарезов меняется примерно к середине высверленной части.

В ружьях калибра 0,67 дюйма нарезы делались (например, Энфилдом) в один полуоборот или меньше от казенной части к дулу. В 219 нарезы делались от одной половины до полного оборота. В 55 – от одного до двух полных поворотов. 226 имеют четное число нарезов, 117 – нечетное. У 79 имеется от 2 до 6 нарезов, у 232 от 7 до 12 таковых.

175 имели нарезы с закругленными краями. У 33 отмечались нарезы треугольной формы, у 9 – прямоугольные, у 26 вид нарезов не определен. 296 имели нарезы 0,11 дюйма и меньшие в ширину. В 47 других нарезы оказались шире чем 0,11 дюйма. 153 имели нарезы шириной 0,0197 или меньше. 179 обладали нарезами от 0,0197 до 0,0394 дюйма в ширину, и у 14 нарезы были более 0,394 дюйма шириной».

Баск отмечает, что не встречаются нарезы, которые уменьшались бы по глубине или оказывались эллиптической или овальной формы.

Последняя разновидность определяется Бефуа как «очень старое изобретение, совершенно вышедшее из употребления в наше время». Согласимся с первой частью его заявления. Хранящееся сегодня в лондонском Тауэре охотничье ружье 1700 г. с кремневым замком, изготовленное Мартином Пелтье из Реймса, имеет нарез с двумя насечками, которые были сглажены, образуя овальное сечение.