Арман Дарина (СИ) - Гамос Лина - Страница 9

• Предыдущая
• 9/40
• Следующая

   - Арман.

   Девушка уже давно заснула, а принц все продолжал перебирать золотые пряди, словно не в силах оторваться от их гладкого шелка, вдыхая аромат, исходившей от них невинности. Всего одна ночь взаимной, всепоглощающей страсти и Арман совершенно потерял голову. Она была ему необходима, он чувствовал себя счастливым от того, что тонкие руки по собственной воле обвивали его шею. Она отвечала на его ласки, вначале смущаясь, потом все смелее и жарче, теряя голову от страсти, увлекая его за собой в этот сладостный омут. Они не могли оторваться друг от друга. Арман криво усмехнулся: одна маленькая ложка порошка, растворенная в бокале вина, сделала его счастливым. Они уедут в Темный замок, на побережье. Море, соленый воздух и белый песок. Что еще нужно, чтобы забыть о мерзости прошлых отношений? Принц пошевелился и Ламис, что - то, неразборчиво зашептав, придвинулась еще ближе, обхватывая его руками и ногами. Мужчина нежно отвел упавшую на ее лицо прядь волос, невольно поморщившись при виде кровоподтека на ее скуле. Он ее больше пальцем не тронет, между ними все изменится, он станет ласковым и добрым хозяином для своей прелестной собственности. Одинокая, изолированная и сломленная безысходностью своего положения, Ламис будет ему безгранично признательна за нежность и внимание. Она полюбит его, и этим привяжется гораздо сильнее, чем он привязал ее к себе договором приобретения.

   Ламис не думала о том, почему так внезапно изменились отношения между нею и принцем. Она устала бояться, чувствовать ледяной ужас и трепет при появлении принца, и теперь просто наслаждалась удивительным и внезапным счастьем, осознанием того, что тебя любят, лелеют и заботятся. Она просыпалась от поцелуев красивого принца и засыпала в объятии его нежных рук.

   Темный Замок, куда Арман увез ее из столицы, возвышался на вершине скалы, врезающейся в море. Слуг почти не было видно, и порою казалось, что они находятся здесь совсем одни. Ламис буквально лучилась от радости, и ее заливистый смех постоянно звучал под сводами старого замка. Как только прибыл ее новый гардероб, в котором полностью отсутствовал серый цвет, принц стал вывозить ее на прогулки и пикники. И каждый день Арман делал ей подарки. На ее туалетном столике уже лежали бархатные коробочки со скромной золотой цепью в паре с огромным бриллиантовым кулоном. Одно колье с изумрудами, два с кроваво - красными рубинами и пятнадцать колец различной формы. Ламис искренне была благодарна, но надевала украшения только по настоятельной просьбе принца. Гораздо больше она обрадовалась разрешению посещать библиотеку в любое время. Ее благодарный поцелуй закончился тем, что Арман, даже не попытавшись дойти до спальни, занялся с ней любовью прямо на столе с утренним чаем. Шаг за шагом, обволакивая нежностью, принц затягивал Ламис в омут страсти, где она потерялась навсегда, растворившись в безграничной любви и доверие к своему красивому принцу.

   Арман просыпался и засыпал, сжимая Ламис в своих руках, как самую дорогую свою драгоценность. Они вместе завтракали и обедали. Принц усаживал ее на диван в кабинете, когда работал. Ему нравилось просто смотреть на нее, наблюдать, как порою, она отрывается от чтения книги и устремляет затуманенный взгляд в окно, словно улетая за тысячу миль от замка. Она смутилась, когда он подарил ей новые платья и драгоценности, но, получив разрешение посещать библиотеку, была так искренне и восхитительно благодарна. Ламис шептала ему слова любви, и он, теряя голову от владения ее телом, отвечал ей, шепча в ответ, такой же приторно - сладкий бред. Ей хотелось романтики, забвения о том, чем она на самом деле является для него, и принц с удовольствием подыгрывал ей. Ламис расцветала подобно цветку в его руках, и его нектар предназначался только для его губ. Он пил ее сладкие стоны, ласкал хрупкое тело, забывая обо всем, кроме тонких рук на его плечах и тугого тепла, заставляющего хрипеть от страсти. Она мечтала, и он обещал ей исполнение любой ее грезы. Ее восторженный взгляд, которым она смотрела на него, делал его выше, лучше в собственных глазах. Ему нравилось быть просто любимым. Даже будучи мальчишкой, наследник не терял головы от первых красавиц империи Дарина, он всегда считал себя слишком умным для подобных глупостей. Возможно, Вистериус был прав. Счастье было совсем рядом. Арман мог бы жениться на ней, но это бы стало его величайшей ошибкой. Он не считает нужным быть верным одной женщине, а Ламис с ее плебейским максимализмом... Никогда не примет его образ жизни, что приведет к примитивным ссорам из - за банальной женской ревности.

  Солнце слегка просвечивало через узорный ряд листвы, падая причудливым узором на расстеленный, под огромным деревом, плед для пикника. Муравей торопливо пробежал с хлебной крошкой возле пальца Ламис. Девушка чуть сдвинулась, убирая руку с пути насекомого, и принц тут же пошевелился, жадно прижимая ее к своей груди, и хрипло произнес, заглядывая в зеленые глаза:

   - Проснулась, милая?

   И не дал ответить, сминая губы жестким ртом, укладывая на спину. Торопливые ласки и девушка покорно выгибается на встречу его движениям, принимая в себя его твердый член. Арман отрывается от сладких губ, меняя положение, сжимает тонкие бедра и рывком погружается весь, чувствуя слабые, судорожные попытки девушки избежать глубокого проникновения. Он слышит болезненные стоны, ощущает плечом ее прерывистое дыхание, но желание слишком сильно мутит разум, заставляя рывками проникать в восхитительно - узкое тепло, сулящее ослепительный экстаз. Он целует ее волосы, шепча бессмысленные слова утешения и раскаяния, и Ламис гладит пальчиками его спину, стараясь расслабиться и не мешать хозяину, получать удовольствие. Но слезы предательски скатываются по лицу, и к тому моменту, когда принц глухо застонав, врывается особенно глубоко, безудержные рыдания сотрясают хрупкое тело рабыни.

   - Прости, я опять был не сдержан, но ты сводишь меня с ума, милая.

   Арман сцеловывает слезинки с бледного личика, прижимая с ласковой силой ближе к себе. Девушка пытается улыбнуться, и сердце принца предательски сжимается от глупого, мимолетного раскаяния. Он сделал все, чтобы уничтожить ее как личность, и теперь, когда он насилует свою девочку, та всего лишь раскаивается, что портит наслаждение любимому господину.

   - Ночью было совсем не больно, Арман.

   Юная рабыня нелепо утешает наследного принца империи Дарина, дабы он не испытывал мук совести, от того, что причинил ей боль. Совесть Армана не мучила вовсе, более того, он намеривался сегодня уложить девушку под себя еще минимум два раза, прекрасно осознавая, что снова причинит ей боль своими ласками, но отказываться от своих намерений не собирался.

   Тонкие пальцы нежно коснулись его губ.

   - Я привыкну к тебе.

   Арман улыбнулся, но серые глаза уже затягивало серебристым льдом. Глупая девчонка ничего не понимает. Волшебный порошок лишь искажает для нее действительность, делая боль опьяняюще - сладкой, даруя извращенное наслаждение. Нежное создание пригодное лишь для платонической любви поэта - романтика, волею случая оказавшееся в постели принца, лишенного иллюзий.

   Ламис чувствовала холод, шедший от принца и прильнула к нему, привычно прячась от проблем в тепле его тела, за завесой длинных черных волос, упавших на нее шелковым водопадом. Серебро плавилось в глазах, когда принц взглянул на нее сверху вниз, правильно истолковав ее потерянный вид.

   - Ты не расстроила меня, - голос принца был исполнен сожаления. - Я всего лишь хотел развлечь тебя поездкой в лес и небольшим пикником на живописной полянке. И как обычно все испортил неуместной пылкостью.

   Огромные глаза на маленьком личике доверчиво засияли. Приторно - сладкое создание, утратившее собственный внутренний огонь. Точнее он сам его затушил, соблазнившись минутной жаждой покорности, подчинив себе извечной доминантой мужчины над слабой женщиной.

• Предыдущая
• 9/40
• Следующая