Точка опоры - Коптелов Афанасий Лазаревич - Страница 42
- Предыдущая
- 42/167
- Следующая
Под «занятиями» она подразумевала большую работу над книгой и через некоторое время спешила порадовать Марию Александровну:
«…Володя сейчас занимается довольно усердно, я очень рада за него: когда он уйдет целиком в какую-нибудь работу, он чувствует себя хорошо и бодро — это уж такое свойство его натуры; здоровье его совсем хорошо, от катара, по-видимому, и следов никаких не осталось, бессонницы тоже нет. Он каждый день вытирается холодной водой, да, кроме того, мы ходим почти каждый день купаться.
Ну, до свидания, дорогая, крепко Вас обнимаю, желаю побольше здоровья и сил… Мама всем кланяется.
Ваша Н а д я».
6
По утрам просматривали почту. Надежда внимательно оглядывала каждый конверт, — не был ли вскрыт в «черном кабинете»? — разрезала ножницами. Владимир, стоя рядом, нетерпеливо поджидал. Читал прежде всего письма агентов, говорил, кому и что надо ответить.
Иногда им помогал Мартов. Он прибегал взлохмаченный, едва сполоснув лицо. Пуговицы мятой рубашки обычно были суматошно застегнуты через одну, узел галстука сбился набок. Другу дивился:
— Никогда не могу застать тебя не у дел!.. И позавтракать небось уже успели?
— Вы, Юлий Осипович, опять немножко опоздали, — говорила Надежда Константиновна. — Но мама сейчас для вас сварит кофе.
— Ради бога, не утруждайте Елизавету Васильевну. Я быстренько схожу в кафе.
Владимир Ильич провожал его с едва заметной добродушной усмешкой: знал — Юлий вернется часа через три.
Сегодня Мартов вернулся буквально через минуту. И не один. За ним в просвете двери, которую открыла Надежда Константиновна, виднелся усатый человек в шляпе из белой соломки. У него были круглые, по-птичьи острые глаза, широкие брови, разделенные упрямой складкой. В левой руке он держал маленький кожаный чемоданчик, с каким в России навещают пациентов земские врачи.
— Принимайте гостя! — Мартов представил незнакомца широким театральным жестом. — Товарищ Басовский! По-партийному — Дементий! Из берлинской группы содействия! — И добавил: — Хороший гость всегда ко времени!
Владимир Ильич уже тряс руку приезжего:
— Слышали, слышали о вас, товарищ Дементий! Рады видеть!
Гость, сняв шляпу, поклонился Надежде Константиновне; оглядевшись, поставил чемоданчик в угол.
— А конспиративности вам недостает. — Владимир Ильич указал глазами на чемоданчик. — Царские шпики увидят — сразу узнают: русский!
— Привык к нему. А привычка, говорят, великое дело, — ответил Басовский, разводя руками. — С ним из Кишинева бежал. С ним дождливой ночью перебирался через границу… Не могу расстаться.
— Ладно. На первый раз прощается. Но придется, товарищ Дементий, сменить его на какой-нибудь немецкий.
— Нет. Пригодится еще. Даже вскорости. Опять на границе.
— Да? В таком случае беру свои слова обратно. — Владимир Ильич пододвинул стул; слегка склонив голову к плечу, присмотрелся к гостю. — Садитесь. Рассказывайте. Как там наши чемоданы? Удалось отправить?
— Пока один…
— Один-единственный?! Да что же это вы? Вас же там целая группа.
— Попутчиков не могли подыскать.
— У него разговор важнее чемоданов. — Мартов принес для себя стул, оседлал его и сложил руки на гнутую спинку. — Я на лестнице успел услышать.
— Согласен: от чемоданной транспортировки давно бы надо отказаться. — Владимир Ильич подвинулся со своим стулом поближе. — Во-первых, рискованно: жандармы да таможенники на границе наловчились распознавать и потрошить наши чемоданы. Во-вторых, мало. Это самое огорчительное. Каких-нибудь пять чемоданов в месяц. На всю Россию — капля в море. А мы сейчас могли бы — пудами.
Владимир Ильич прищурил глаза: рассказать ли Басовскому о тех транспортных путях, которые налаживаются? Через Стокгольм — под видом пива, через Норвегию — под видом сельди в маленьких бочонках. Через болгарина Бакалова из Варны — в Одессу. Через Персию — на Кавказ. Из Тегерана будут доставлять на лошадях. И людям, которые начнут перевозить, уже дана кличка — Лошади. Нет, лучше пока умолчать. О том, что уже делается, должны знать немногие. Нужно говорить о том, что еще необходимо сделать.
Гость подхватил слово о пудах. Он берется проложить для «Искры», «Зари», для листовок и прочей нелегальщины надежный путь через Львов на маленький поселок Теофиполь по ту сторону границы, к зубному врачу Мальцману.
— К зубному? — переспросил Владимир Ильич. — На моей памяти уже был один зубной врач. В Питере. В девяносто пятом. Выдал жандармам. Но это, простите, вспомнилось по аналогии. Не более того.
— Мальцман — наш человек. Испытанный. Я знаю его по Одессе. Вместе вели пропаганду среди портовиков. Меня выслали в Кишинев, его — в Теофиполь. На три года. И за жену его ручаюсь.
— Если так, я думаю, можно согласиться. — Владимир Ильич посмотрел на Мартова. Тот кивнул головой.
Дело шло на лад, и Басовский глянул на свой чемоданчик. Владимир Ильич перехватил его взгляд, но продолжал говорить о самом главном:
— Только с уговором: не все для юга. Будете отправлять и в центральные губернии. Особенно — в Питер. Там у нас никак не налаживается доставка: мешают недобитые «экономисты», черт бы их всех побрал.
— Безусловно, поделимся какой-то частицей.
— Не частицей, а доброй половиной. — Владимир Ильич приподнял правую руку. — Да, да. Только так.
Прищурив левый глаз, мимолетно присмотрелся к гостю: «Упрямый. Не торопыга. Видать, все взвешивает». А тот опять поглядел на свой чемоданчик.
На этот раз и Мартов, ерзая на стуле, заметил его взгляд. «Что он такое принес? Шнапс? В принципе тут нет ничего предосудительного: у многих народов принято являться в гости с бутылкой, как с наилучшим подарком. Хотя бы в той же Сибири у туземцев. Возможно, Владимир знает, помнит. А тут в знак завершения такой важной договоренности. — Провел языком по губам. — Не худо бы. Но если шнапс?.. Ничего не получится. Вот если бы пиво… Да и то Владимир не преминул бы напомнить: «Делу — время, потехе — час». А ведь для дела же…»
Той порой Владимир Ильич принялся расспрашивать о границе. Басовский отвечал медленно, даже несколько флегматично, но весомо: в том районе граница ему хорошо знакома. И контрабандист вроде бы надежный.
— Вроде бы? А нам нужны абсолютно надежные люди.
— Конечно, для него важен гешефт. Но это обойдется в сто раз дешевле чемоданов. И, ручаюсь, надежнее.
— Мы с контрабандистами пробовали договориться на прусской границе. Не получилось.
— А этот, даю слово, согласен перевозить даже на телеге.
— Контрабандистам можно верить, — сказал Мартов, нервно похлопывая по спинке стула, и опять покосился на чемоданчик Басовского: «Не с пустым же он пришел».
— Из Теофиполя, — продолжал гость, — груз пойдет через Шепетовку прямо в Киев. А там я все налажу. Гарантия: десять пудов в месяц!
— Оч-чень хорошо! — Владимир Ильич потряс руку Басовского. — Деловой подход! Нам необходимо как можно скорее насытить страну искровской литературой. Действуйте!
Гость помялся и снова взглянул на чемоданчик.
— Что у вас там? — Владимир Ильич встал, сделал шаг в сторону чемоданчика. — Так заботливо оберегаете…
— Да… Ничего там особенного… Пустое…
— А ответ сразу не сложился. Понятно.
— Пока никакой нелегальщины там нет. — Подавляя смущение, Басовский поднял глаза. — Но я хотел бы для пробы взять… Хотя бы пуда полтора. Об упаковке договоримся.
— Отлично!.. В добрый час!..
Владимир Ильич позвал Надежду Константиновну и сказал, чтобы она запомнила адреса и условилась о шифре. Эту транспортную связь они будут называть путем Дементия.
Из кухни растекался по квартире аромат крепкого кофе, и Надежда Константиновна пригласила туда гостей, на ходу извинилась:
— Столовую нам заменяет кухня. Мы тут по-студенчески… И, кроме печенья, угостить нечем.
— Эмиграция не теща, — подхватил Мартов и переглянулся с Басовским. — Хотя и говорят некоторые: «Чай да кофе не по нутру, была бы водка поутру», но я — за кофе. Божественный напиток! У Салтыкова-Щедрина в очерке «За рубежом», помнится, сказано: «Часов до двенадцати утра распивали кофеи»… А мы на дорожку по чашечке с нашим удовольствием.
- Предыдущая
- 42/167
- Следующая
