Влюбленный Дракула - Эссекс Карин - Страница 46

• Предыдущая
• 46/109
• Следующая

— Ты уверена, что хочешь этого, Мина?

— Уверена. Прошу тебя, сделай это.

Я повторила свою просьбу множество раз. Он молчал, словно решив меня подразнить. Наконец в голосе моем послышалась мольба. Тогда он вновь припал к моей шее и прокусил тонкую кожу своими острыми зубами. Я застонала от сладостной боли. Ощущение того, что я питаю возлюбленного своей кровью, своей жизненной силой, доставляло мне невыразимое блаженство. В эти мгновения для меня не было более желанного удела, чем служить ему, делать его сильнее, сливаясь с ним воедино.

Но то было лишь начало. Он сильнее натянул прядь моих волос, приблизив к себе мое ухо.

— Мина, твоя кровь пьянит меня и делает ненасытным, — прошептал он. — Я хочу выпить ее до последней капли. Хочу опустошить этот дивный сосуд, который зовется твоим телом.

Он выпустил мои волосы. Теперь я была свободна, но мне хотелось, чтобы сладостный плен продолжался. Он прочел мои мысли и ответил мне так, как умел только он — беззвучно.

— Я еще не закончил.

Взяв мою руку, он слегка покусывал ее от локтя до запястья. Мгновение спустя губы его уже смаковали мое тело, пробовали на вкус живот, спускаясь к паху. Внутри у меня все замирало, а потом взрывалось экстатическим восторгом. Он заставил меня повернуться на живот. Я уткнулась лицом в сухие листья, вдыхая их горьковатый аромат, а он тем временем прокусил кожу под моими коленями. Я закричала, но он не обратил на мой крик никакого внимания и впился зубами в мои лодыжки. Подхваченная горячей волной наслаждения, я застонала и выгнулась дугой.

— Биение крови в твоих жилах звучит для меня дивной музыкой, Мина, — донесся до меня его голос. — Тело твое словно поет. Ты слышишь эту музыку?

Я ничего не слышала, ибо в эти мгновения во всем мире для меня существовал один лишь он. Я принадлежала ему безраздельно, позволяя ему впитывать мои жизненные соки. Мысль о том, что кровь моя станет частью его существа, доставляла мне неописуемую радость. Он опустился на колени и вновь потянул меня за волосы, привлекая к себе. Теперь зубы его впились в мою шею сзади. Я готова была расстаться с жизнью, лишь бы продлить эти блаженные мгновения.

— Я умираю, — заплетающимся языком пролепетала я.

— Ты умираешь, но умираешь во мне, — последовал ответ. — Умираешь во мне снова и снова. А это означает, ты будешь жить вечно. Ты хочешь жить вечно?

— Да, любовь моя. Я хочу вечно быть с тобой.

— И ты больше никогда не покинешь меня? Больше не заставишь меня томиться в ожидании твоего нового земного воплощения? Мне больше не придется напоминать тебе, кто ты?

— Нет, любовь моя. Отныне я принадлежу тебе всецело.

— Мы с тобой муж и жена, Мина. Все остальное не имеет значения.

Внезапно я почувствовала, что сознание мое раздвоилось. Все вокруг заволокла темнота, показавшаяся мне темнотой небытия. Потом яркая вспышка развеяла эту темноту, и я увидела, как дух мой парит над моим собственным телом, обнаженным телом, распростертым на куче опавших листьев. Я видела, как бесчисленные струйки крови стекают по белоснежной коже, и не испытывала при этом ни ужаса, ни сожаления.

На следующее утро меня разбудило воркование голубей, устроившихся на окне гостиницы. Как видно, внизу топился камин, поскольку ноздри мои щекотал легкий запах дыма. Сквозь кружевные занавески пробивался солнечный свет, на стенах играли веселые блики. С замиранием сердца я повернула голову, ожидая увидеть рядом не мужа, а своего таинственного любовника. Но рядом лежал Джонатан. В ореховых его глазах метнулось недоумение, словно он тоже ожидал увидеть вместо меня кого-то другого.

Боясь встретиться взглядами, мы оделись, собрали свои пожитки и пешком пошли на станцию. Еще вчера Джонатан в ответ на мое предложение провести несколько дней в гостинице, где он мог бы восстановить силы, заявил, что хочет незамедлительно вернуться в Лондон.

Стоило нам выйти на улицу, настроение его заметно улучшилось. На бледных щеках заиграл румянец, в походке появились уверенность и сила, два дорожных саквояжа, свой и мой, он нес так легко, словно они ничего не весили. Со мной Джонатан был чрезвычайно любезен, предупредительно открывал передо мной двери, поддерживал под локоть, помогая войти в поезд. Возможно, оказывая мне все эти знаки внимания, он хотел заслужить прощение за свою неверность.

Что до меня, я все еще находилась во власти удивительного сна, приснившегося мне минувшей ночью. Я пыталась вырваться из плена сладостных воспоминаний, но они прочно овладели моей памятью и казались мне реальнее всякой яви. Представляя упоительные картины недавнего свидания, я невольно заливалась румянцем, так, что мне приходилось отворачиваться от моего мужа.

Холмы, меж которых катился наш поезд, были сплошь покрыты правильными квадратами фруктовых садов, виноградников и кукурузных полей. Холмы перемежались лесистыми участками, где деревья стояли, печально опустив ветви, подобно жрецам-друидам в одеяниях с длинными рукавами.

Джонатан указал мне на дорогу, извивавшуюся между холмов и долин.

— Представь себе, Мина, эту дорогу построили древние римляне! — сказал он. — Поразительно, как много цивилизаций сменилось на этих землях — кельтская, римская, норманнская, монгольская, галльская. Кто знает, какой народ придет сюда в будущем?

Он улыбнулся мне, но я отвернулась, не ответив на его улыбку. Мысль о том, что уроки по истории страны Джонатану преподали его австрийские любовницы, кольнула меня в сердце. Быть может, странный мой сон был спровоцирован его шокирующими признаниями, спрашивала я себя.

— Знаешь, с души моей свалится большая тяжесть, если мы сумеем посмотреть друг другу в глаза, — донесся до меня голос Джонатана. Он взял меня за подбородок и заставил повернуть голову. — Я хочу, чтобы ты знала, Мина, — я тебя люблю, — произнес он дрогнувшим голосом. — И какие бы отвратительные проступки я ни совершил, моя любовь к тебе не стала меньше. Я виноват перед тобой, очень виноват, но прошу, дай мне шанс искупить свою вину, и я стану самым верным и заботливым мужем на свете. Жизнь мужчины полна искушений, Мина. Именно поэтому каждому из нас необходима любовь достойной женщины. Тому, кто лишен этого дара, грозит гибель в пучине разврата.

Я молча отвернулась и уставилась в окно, за которым тянулась ровная линия холмов. Люди способны на самые возвышенные чувства, думала я, но их поведение, как правило, этим чувствам далеко не соответствует. Быть может, удел любой супружеской пары — бесконечная чреда взаимных предательств?

На память мне пришла Люси, и я мысленно понадеялась, что у нее хватило рассудительности не признаваться в своих прегрешениях Артуру. Судя по всему, моя подруга пала жертвой той же самой неистовой страсти, что довела до умопомрачения Джонатана, заставив его в беспамятстве бродить по полям и лесам. Неужели именно это безумие люди называют любовью?

А я, разве я не безумна? Некий таинственный незнакомец явился ко мне в мою первую брачную ночь, и я с готовностью отдалась ему, наслаждаясь его дикими и противоестественными ласками. И теперь, пробудившись ото сна, я вновь и вновь переживаю наяву его пленительные мгновения.

Мистер Дарвин доказал, что все мы, и мужчины и женщины, являемся потомками диких животных. Поэтому женщины, которые в глазах мужчин являются хранительницами высоких моральных норм, столь же часто оказываются во власти низменных инстинктов, как и представители сильной половины человечества. Если верить Джонатану, некие искушенные развратницы соблазнили его, пустив в ход все ухищрения, которыми наградила их природа.

Да, женщины нередко пускают в ход свое умение соблазнять. Этого не происходило бы, будь они спустившимися на землю ангелами. Нет, так же как и мужчины, они ведут свое происхождение от диких зверей. Однако же, в отличие от мужчин, они вынуждены держать в узде свои природные инстинкты.

Если бы все женщины давали себе волю так, как сделала я во сне, что стало бы с человеческим обществом? Миром завладел бы хаос. А я хочу, чтобы в мире царил порядок. Законные браки между мужчинами и женщинами, такие браки, как наш, призваны хранить порядок, благословенный порядок, противостоящий хаосу разнузданных инстинктов.

• Предыдущая
• 46/109
• Следующая