Последняя ночь - Сойер Мерил - Страница 4
- Предыдущая
- 4/85
- Следующая
– Так ты не хочешь сходить на «Иглз»? – напомнил о себе Роб. На этот раз его глаза внимательно смотрели на нее, а голос стал серьезным.
Дана взяла сумочку и поднялась из-за стола.
– Спасибо, но ничего не получится – я занята.
– Ты же даже не спросила, когда состоится концерт!
О, черт, сейчас начнется шантаж! Наверняка припугнет ее тем, что поднимет против нее всю прессу, если она откажется. От него можно ожидать всего, но ничего хорошего.
– Ты все еще злишься на меня из-за той статьи?
– Конечно, нет, – слишком быстро ответила она, и Роб понял, что она говорит неправду.
– Должно быть, ты ненавидишь меня, да?
– Ненавижу? Да что ты – я влюблена в тебя! – театрально воскликнула она. – Ох, и везет же мне на мерзавцев! Не пойму только почему? Может, ты знаешь, а?
Вечером, возвращаясь к себе домой в Мауналуа-Бэй, Дана на все лады проклинала себя за несдержанность. Неужели Роб не забудет ее слов? С него станется. «Черт дернул меня за язык! Что на меня нашло?» – в десятый раз спрашивала себя Дана.
Не успели необдуманные слова вылететь из ее уст, как она уже развернулась и помчалась прочь от Роба, безмолвно застывшего на месте. Правда, она успела бросить на него взгляд – в его глазах затаилась жгучая обида. Нет, он никогда не простит ей такого оскорбления.
Последнее время с ней определенно творилось что-то неладное. «Нервы сдают – должно быть, работа доконала», – подумала она и порадовалась, что приближается время отпуска. Дана считала, что хорошо контролирует свои эмоции, но увы – ошибалась. Роб, конечно, сам виноват. Разве он не пытался оказать на нее давление? «Господи, как мне тяжело», – тоскливо подумала Дана, глядя из автомобиля на лазурный океан и туманную дымку, повисшую на горизонте.
Когда она работала в офисе окружного прокурора, у нее было много друзей. Ну, может, не совсем близких, но, во всяком случае, она была окружена знакомыми людьми, с которыми ей было интересно. Они вместе ходили на ленч, по вечерам ее часто приглашали на ужин в какой-нибудь тихий, уютный ресторанчик. Получив место в муниципальном суде, она стала видеться с прежними приятелями все реже и реже, а затем их встречи и вовсе сошли на нет. Конечно, она общалась со своими новыми коллегами в суде, но все разговоры велись только о работе. Со временем это приелось и стало навевать на нее отчаянную скуку.
После сегодняшней встречи с Робом Дана неожиданно поняла, как она одинока.
Роб Тагетт не был тем мужчиной, о котором она мечтала. Он абсолютно не соответствовал ее воображаемому идеалу. Ее единственный и неповторимый должен быть умным, нежным, тонко чувствующим и понимающим мужчиной, человеком спокойным и рассудительным, и, конечно же, надежным. А Роб Тагетт казался ей злой пародией на ее светлую мечту. Он походил на волка-одиночку, даже скорее на оборотня, вервольфа, меняющего свой облик. Он был окружен какой-то тайной, которая всякий раз ускользала от ее понимания. Он любил риск, безрассудные авантюры. Чувство опасности, похоже, его пьянило и веселило.
Дана резко сбросила скорость и поехала медленнее, за очередным поворотом открывался залив Мауналуа-Бэй. Каждый раз при виде чарующей, просто сказочной красоты океана у нее захватывало дух. Солнце уже скрылось за горой Черная Голова, окрасив в яркий багрянец поверхность моря. Редкие кучевые облака сияли алым и темно-золотым. Там, где залив переходил в океан, из воды величественно поднимался старый, уже потухший вулкан Коко. Окутанный тенями вечерних сумерек, он, словно древний страж, застыл при входе в бухту, бдительно охраняя ее воды. Именно здесь, на берегах этого залива, находился один очень красивый и уютный коттедж – дом Даны.
Покупка дома в этих местах обошлась недешево. Дана всю жизнь на что-нибудь копила деньги. Сначала она несколько лет откладывала на обучение в юридическом колледже, потом, когда пошла работать в офис окружного прокурора, стала копить на дом, выкраивая деньги из своей скромной зарплаты государственной служащей. Те же, кто жил на доходы от обширной частной практики, могли позволить себе шикарный коттедж в живописных предгорьях с видом на Гонолулу или в роскошном районе Кахала у подножия Черной Головы, но Дана не завидовала им. Она жила не в столь престижном месте, как пригород столицы, но была совершенно счастлива, что обосновалась именно здесь. В Мауналуа-Бэй всегда царила тишина, не было слышно шумной суеты большого города. Вечерами Дана часто выходила на открытую террасу своего дома. Вид открывался великолепный. Величавое спокойствие природы питало и поддерживало душу. Только в таких местах, достаточно удаленных и глухих, человек может жить в гармонии с природой, не нарушая ее естественной красоты.
Въехав на подъездную дорожку, ведущую к коттеджу, утопающему в буйной тропической зелени, Дана остановилась, чтобы забрать почту, и увидела спешившую к ней навстречу Лиллиан Харли. Восьмидесятилетняя Лиллиан была вдовой и жила в соседнем доме. Они с мужем осели в Мауналуа-Бэй еще во времена Перл-Харбора и полюбили всем сердцем эти края. Даже сейчас, несмотря на свои преклонные годы, Лиллиан не хотела уезжать отсюда. Дана очень быстро подружилась со старушкой, которая временами бывала до смешного рассеянной и забывчивой. Они часто проводили вечера вместе. Дана помогала Лиллиан по дому, скрашивая свое и ее грустное одиночество.
– Моя дочь собирается приехать ко мне, – со слезами на глазах сказала Лиллиан.
– Это же прекрасно! – Дана нежно обняла ее, надеясь, что слезы, катящиеся по морщинистым щекам Лиллиан, – это слезы счастья. Она не вмешивалась в семейные отношения, установившиеся между Лиллиан и ее дочерью, но в одном была твердо уверена – дочь вела себя весьма странно. Она не писала Лиллиан писем, не присылала поздравительных открыток к праздникам и даже не звонила ей в День матери. За три года она ни разу не навестила свою мать. Дана отстранилась от Лиллиан и с улыбкой произнесла: – Пометь этот день на календаре, а то не дай бог забудешь.
– Я теперь все записываю, как ты мне велела. – Тихие слезы продолжали струиться по морщинистым щекам Лиллиан. Она подняла выцветшие, бледно-голубые глаза на Дану. – Я не хочу, чтобы меня отправили в дом для престарелых.
– Не беспокойся, я объясню твоей дочери, что тебе не нужен уход. Ведь у тебя есть домашний доктор, который следит за твоим здоровьем. – Она рассмеялась, стараясь ободрить разволновавшуюся женщину. – Я живу рядом и всегда помогу. Надеюсь, она поймет, что тебе здесь будет гораздо лучше, чем в пансионате. – Дана вновь обняла Лиллиан.
Дана сказала правду, но в то же время она прекрасно понимала, что придет день, когда ее соседке действительно потребуется квалифицированный медицинский уход, а не та скромная забота и внимание, которые она могла предложить.
«Это ужасно и несправедливо», – подумала Дана. Состарившись, человек становится никому не нужным. Его помещают в приют, и там, всеми забытый и брошенный, он ждет, когда за ним придет смерть. Американская трагедия! Дана не хотела такой доли для Лиллиан.
– Ты правда поговоришь обо мне с Фрэн?
– Конечно. – Дана улыбнулась и тут же сообразила, что при ее напряженном графике работы сделать это будет не так-то просто. – Не беспокойся. Я тебе обещаю, все будет хорошо.
– Спасибо, я знала, что ты меня не оставишь. – Лиллиан тревожно оглянулась, словно опасаясь, что за живой олеандровой изгородью, окружавшей газон, может прятаться кто-то чужой и страшный. – Знаешь, почему я выскочила тебе навстречу? Я хотела сказать, что я боюсь.
– Чего ты боишься, Лиллиан? – Услышав искренний испуг в шепоте женщины, Дана подавила холодную дрожь, пробежавшую по ее телу. Неужели Лиллиан так сдала и нервы у нее настолько расшатаны? А может, ее действительно кто-то сильно напугал? Дана купила здесь дом еще и потому, что место это считалось одним из самых тихих и безопасных на островах. Правда, ради собственной безопасности Дана носила в сумочке баллончик с перцовым газом. Прошлым летом в Гонолулу объявился, а потом загадочно исчез сексуальный маньяк, прозванный Джеком-Насильником.
- Предыдущая
- 4/85
- Следующая
