Робин Гуд - Линн Эскотт - Страница 25

• Предыдущая
• 25/47
• Следующая

– Дедушка, кто такой этот Реджинальд де Траси, и почему ты и мать так встревожились, услышав его имя?

– Видишь ли, мой мальчик, мы думали, что его давно уже нет в живых.

– Но какое он имеет к нам отношение?

– Кажется, настало время рассказать тебе всю правду. Ты должен знать, кто был твой отец и почему я до сих пор это от тебя скрывал. Слушай же: Реджинальд де Траси – муж твоей матери и твой отец. Ему принадлежал Конистонский замок, и его-то держит де Молак в подземельях этого замка. А твое имя – Альрик де Траси.

Альрик был потрясен этим известием не меньше, чем леди Эдвина, когда узнала, что жив ее муж, которого она оплакивала в течение многих лет. Видя взволнованное и недоумевающее лица мальчика, Торед сказал:

– Слушай, Альрик, слушайте и вы, Робин! Вам обоим я расскажу о том, что было много лет назад.

Он увел их в свою комнату, куда никто не входил без спроса, и, усадив за стол, начал свой рассказ.

Когда на троне сидел Гарольд, последний английский король, Конистонский замок принадлежал некоему Сигурду. Сигурд пал в битве при Сенлаке, сражаясь за Гарольда, а его восемнадцатилетняя дочь Синетрит осталась в Конистоне. Вильгельм Завоеватель конфисковал Конистонский замок и пожаловал его одному из своих приближенных, норманну Генри де Траси. Говорят, что этот де Траси был неплохим человеком и вассалов своих не притеснял. Он женился на Синетрит, и от них-то и ведет свое происхождение Реджинальд де Траси. Генри де Траси был его прадедом, Синетрит – его прабабушкой; таким образом в венах его смешалась кровь английская и норманнская. Этот Реджинальд был другом короля Ричарда Львиное Сердце.

«Из англичан, спасших свои поместья от грабителей-норманнов, я знал старого тана Вульфстана из Боддингтона. Сын его, Эдуард Боддингтонский, в настоящее время считается влиятельным человеком.

«Мечтал я выдать замуж за тана Эдуарда дочь мою Эдвину, и сам Эдуард шел навстречу моим желаниям, но случилось так, что на пути ее встал молодой Реджинальд де Траси... Застигнутый непогодой, он искал убежища в Коллингхэме, а двери моего дома раскрыты для всех путников, даже если в жилах их течет норманнская кровь. Он увидел мою дочь и с тех пор стал навещать нас под тем или иным предлогом. Я всеми силами старался дать ему понять, что он является нежелательным гостем, но де Траси не обращал внимания на мои намеки. Отрицать не стану: было в нем что-то, располагающее в его пользу. Наконец он попросил у меня руки Эдвины, но я отказал наотрез, заявив, что уже дал свое согласие тану Боддингтонскому. К несчастью, в самой Эдвине де Траси нашел пылкую союзницу. Она сказала мне, что или выйдет замуж за Реджинальда де Траси, или уйдет в монастырь.

Не стоит останавливаться на деталях. Кончилось тем, что они обвенчались без моего согласия, и Эдвина стала женой де Траси.

Все шло хорошо, пока король Ричард не задумал отправиться в крестовый поход. Несмотря на мои возражения, молодой Реджинальд решил его сопровождать, а Эдвина осталась в Конистоне. Вернулся он больной и измученный, оставив Ричарда за морями. Эдвина выходила мужа, а он повел борьбу с регентом, теперешним королем Иоанном, который пытался овладеть Конистонским замком. Обманутый в своей надежде, этот кровожадный тиран, возненавидел де Траси.

Когда вернулся Ричард, Реджинальд был посвящен в рыцари. Но Ричарду не сиделось на месте; снова отправился он в крестовый поход, взяв с собой де Траси. С тех пор мы его не видали. Говорили, что он умер в Нормандии вскоре после того, как был убит Ричард, помешанный на крестовых походах. В то время, как Реджинальд был в Нормандии, родился ты, Альрик. Незадолго до родов твоя мать из Конистона переехала в Коллингхэм, а Иоанн, узнав о смерти брата, завладел Конистонским замком и пожаловал его норманнскому рыцарю, Питеру де Молаку, участвовавшему во всех его заговорах. Этот де Молак знал, что твоя мать жива, но понятия не имел о твоем существовании, Альрик. Знай он, что есть у него соперник, который в один прекрасный день может оспорить его права на Конистон, он давным-давно покончил бы с тобой.

Все это было известно тану Эдуарду, но он, подчиняясь моей воле, хранил тайну. Тебя, Альрик, он полюбил, как сына, быть может, в память своей любви к Эдвине. Я лелеял надежду, что со временем она выйдет за него замуж, так как о Реджинальде не было никаких известий. Но Эдвина говорила, что Реджинальд, может быть, еще вернется. Теперь ты понимаешь, как были мы потрясены, узнав, что де Траси томится в подземелье своего собственного замка. Нужно подумать, что мы можем предпринять для его освобождения, а освободить его мы должны, хотя бы для этого пришлось стереть с лица земли Конистонский замок».

Можно себе представить, какое впечатление произвел этот рассказ на Альрика. Дед всегда запрещал ему задавать вопросы, и Альрик знал только, что отец его был норманнского происхождения. Теперь выяснилось для него то, что раньше вызывало недоумения.

Робин Гуд с глубоким вниманием слушал рассказ Тореда. Когда старик умолк, Робин задумался и, наконец сказал:

– Какая странная история! И удивительнее всего то, что Альрику посчастливилось найти отца, которого он не знал. Альрик, я уже дал клятву освободить несчастного узника. Теперь я эту клятву повторяю. Реджинальд де Траси – твой отец; ради тебя я сделаю все, чтобы его спасли.

И он крепко пожал юноше руку.

Втроем они долго обсуждали вопрос о том, какие шаги следует предпринять. Де Молак был врагом могущественным и безжалостным. Пользуясь покровительством Иоанна, он мог безнаказанно совершить любое преступление. Обвинять его открыто было делом рискованным, так как в ответ на такое обвинение де Молак мог убить своего пленника, а затем объявить, что знать о нем не знает. Напасть на Конистонский замок можно было лишь при наличии хорошо вооруженного войска; кроме того, следовало иметь осадные машины и орудия, необходимые для атаки крепости. Быть может, неожиданный штурм и увенчался бы успехом, но после недавней стычки с Робином люди де Молака, несомненно, были начеку. Пожалуй, Эдуард Боддингтонский мог разоблачить де Молака, но в настоящее время он был в немилости у короля. И неизвестно, согласился ли бы он хлопотать об освобождении человека, бывшего его счастливым соперником.

Вот о чем рассуждал Робин Гуд с Торедом и Альриком. Наконец Робин заявил, что решение он примет, лишь посоветовавшись с Маленьким Джоном и Туком.

К ужину вышла леди Эдвина, оправившаяся после недавнего потрясения. Она умоляла Робина предпринять шаги освобождения ее несчастного мужа и сама готова была сделать все, что от нее зависело.

– Отец, – обратилась она к Тореду, – я сама пойду к этому бесчестному рыцарю, брошу ему в лицо обвинение и потребую немедленно освободить моего мужа. Если он мне откажет, я дойду до короля.

– Нет, Эдвина, – возразил старик, – к королю тебя не допустят, а если и допустят, то не забудь, что де Молак – правая его рука. Если же ты пойдешь к де Молаку, он поступит с тобой так же, как поступил с Реджинальдом – т.е. бросит в темницу.

– Вы правы, франклин, – вмешался Робин Гуд; – за это дело нужно приниматься с величайшей осторожностью. Нам придется сражаться против любимца короля Иоанна, а быть может и против самого короля. Я вам открою одну тайну, которую вы сохраните, если не желаете рисковать своей головой. Знайте, что Иоанн восстановил против себя даже многих своих приближенных. Северные бароны объединились и дали клятву принудить этого тирана принять их требования. Конечно, бароны защищают свои интересы; однако они понимают, что им ничего не удастся сделать, если их не поддержит народ. Вот почему они обещают добиться льгот и для простого народа. Давно уже они ведут со мной переговоры и пытаются втянуть в свою игру. Я знаю, настанет время, когда они обратятся за помощью ко мне и к моим стрелкам. Думаю, эту помощь мы им окажем, так как только таким путем сможет мы отстаивать интересы народа и добиваться проведения льгот. И тогда кое-кто из них – сейчас их имена я называть не буду – не откажет мне оказать поддержку в борьбе с де Молаком... Согласны ли вы поручить это дело мне?

• Предыдущая
• 25/47
• Следующая