Кровь? Горячая! (Сборник) - Гейтс Р. Патрик - Страница 25

Остаток дня она провела, читая или бесцельно бродя по дому — думая сначала о Дэнни, потом о тете, потом об этом неприятном странном Питере и страдая из-за сознания своего бессилия. Снова поднялся ветер, и старый дом начал скрипеть, еще больше действуя ей на нервы. Почувствовав себя запертой в гниющей туше этого дома, словно в ловушке, Эллен вышла на крыльцо. Облокотившись на перила, она не сводила глаз с серовато-белого моря. Ей был приятен ветер, бивший в лицо, и даже скрипение балкона над головой, когда она здесь стояла, уже не нервировало ее.

Она перевела взгляд на деревянные перила и машинально поддела ногтем торчащую щепку. К ее удивлению, отломилась не одна щепка, а целый кусок плохо покрашенного дерева, обнажив внутренность перил — мягкую и пористую, как губка. Сначала ей показалось, что дерево шевелится. Эллен бессмысленно уставилась на него — и поняла, что древесина кишит термитами. Вскрикнув от отвращения, она попятилась при виде этого мира, случайно приоткрывшегося перед ней, тут же вернулась в дом и заперла за собой дверь.

Стемнело. Эллен затосковала по ужину в теплой компании. Она вспомнила, что не слышала ни звука из тетиной комнаты с тех пор, как оставила ее там спящей этим утром. Эллен зашла на кухню и, посмотрев, что можно приготовить на ужин, отправилась будить тетю.

В комнате было темно и неестественно тихо. Дурное предчувствие остановило Эллен на пороге. Напряженно вслушиваясь и ничего не слыша, она поняла, почему эта тишина была так тревожна: Мэй не дышала. Эллен включила свет и бросилась к постели. — Тетушка Мэй, тетушка Мэй, — повторяла она уже без всякой надежды. Она схватила ее холодную руку, пытаясь нащупать пульс, затем приложила голову к ее груди, сдерживая свое дыхание в надежде услышать биение ее сердца.

Ни звука. Мэй была мертва. Эллен сползла на пол, опустившись на колени перед кроватью, по-прежнему держа тетину руку в своей. Она смотрела на ее неподвижное лицо — закрытые глаза, отвисшая нижняя челюсть — и чувствовала растущую боль и горе.

Сначала ей показалось, что это капля крови. Темная и блестящая, она появилась на нижней губе Мэй и медленно потекла из уголка рта. Ошеломленная, она смотрела, как капля отделяется от губы и движется вниз по подбородку, не оставляя за собой следа. Наконец Эллен поняла, что это такое. Это был маленький блестящий жучок, не больше ногтя на мизинце. И пока Эллен смотрела на него, второе крохотное насекомое медленно выползло на губу мертвой Мэй.

Эллен попятилась на четвереньках назад, прочь от кровати. По коже побежали мурашки, желудок скрутило, в носу, казалось, застыл ужасный запах. Кое-как она поднялась на ноги и выбралась из комнаты, чувствуя головокружение и тошноту.

В холле она прислонилась к стене и попыталась собраться с мыслями.

Мэй была мертва.

Перед ее мысленным взором снова возник ручеек из черных насекомых, струящийся из мертвого рта.

Она застонала и, стиснув зубы, постаралась направить свои мысли в другое русло. Не было этого. Она не будет об этом думать.

Но Мэй была мертва, и с этим нужно было что-то делать. На глаза наворачивались слезы, но Эллен смахнула их нетерпеливым движением. На это нет времени. Что толку плакать? Нужно думать. «Вызвать на дом похоронную службу? Нет, сначала врача — обязательно, даже если никаких сомнений не осталось…» Врач скажет, что нужно делать и кого известить.

Она вошла в кухню и включила свет. В шкафчике она нашла местную телефонную книжку и посмотрела список врачей. Их было не так уж много. Эллен выбрала первый попавшийся номер и — надеясь, что в городке типа этого все-таки можно вызвать врача на дом, — сняла трубку.

Гудка не было. Озадаченная, она несколько раз нажала на рычаг. Опять ничего. Непохоже, что линия неисправна: в трубке не было абсолютной тишины. Она слышала что-то вроде осторожного дыхания, как если бы кто-то снял трубку параллельного аппарата в доме и слушал ее.

Задрожав от этой мысли, Эллен бросила трубку на рычаг. Никого, кроме нее, в доме быть не могло. Может, на одном из аппаратов сдвинута трубка? Она пыталась вспомнить, видела ли она другие телефоны наверху, но содрогалась при мысли о том, что придется вернуться в комнату тети одной, без врача или кого-нибудь еще.

Но даже если наверху и был другой телефон, Эллен его не видела и им не пользовалась, да и непохоже, что проблема заключалась в нем. А вот телефон в тетиной комнате — это вполне вероятно, трубку могла сдвинуть тетя или даже она сама. Придется пойти туда и проверить.

Он ждал ее в холле.

У нее перехватило дыхание, слова застряли в горле. Она сделала шаг назад.

Он сделал шаг вперед — и подошел к ней вплотную.

Эллен собрала остатки самообладания и, борясь с почти инстинктивным страхом перед этим человеком, сказала:

— Питер, вы должны найти врача для тети.

— Ваша тетя сказала, что она не хочет никаких врачей, — сказал он. Для Эллен было почти облегчением услышать звук его голоса после этой гнетущей тишины.

— Теперь уже все равно, чего хочет моя тетя, — сказала Эллен. — Она мертва.

Снова повисла тишина. В холле было темно, и Эллен не была уверена, но ей показалось, что он улыбается.

— Так вы пойдете за врачом?

— Нет, — сказал он.

Эллен попятилась, но он снова приблизился к ней.

— Идите и посмотрите на нее сами, — сказала Эллен.

— Если она мертва, — сказал он, — врач уже точно не нужен. К тому же скоро наступит утро, тогда мы и избавимся от тела.

Эллен продолжала пятиться, боясь повернуться к нему спиной. Очутившись на кухне, она протянула руку к телефону.

Но он не позволил ей. Не успела она взять в руки трубку, как он выдернул провод из розетки. На лице у него играла прежняя улыбка Затем он поднял телефон с болтающимся шнуром высоко над головой и со всего размаху бросил его на пол. Эллен едва успела отскочить. Телефон разбился вдребезги в нескольких дюймах от ее ног.

Эллен в ужасе уставилась на Питера, не в состоянии сдвинуться с места или произнести хоть слово, лихорадочно соображая, как от него ускользнуть. Она думала о темноте снаружи, о длинной безлюдной дороге, о пустынном пляже. Потом она подумала о тетиной комнате с крепкой деревянной дверью и телефоном, который еще, возможно, работает.

Он наблюдал за ней все это время, не двигаясь с места. «Может, он пытается меня загипнотизировать? — мелькнула у Эллен странная мысль. — Или просто ждет, когда я пошевелюсь». Ее мышцы предательски напряглись, выдавая ее намерения.

Наконец Эллен решила, что надо что-нибудь сделать — нельзя же стоять так вечно. Он был слишком близко, и она не надеялась, что сможет проскочить мимо него. Вместо этого она сделала обманное движение влево, как будто собиралась обогнуть его и побежать к входной двери, а сама кинулась направо.

Он сцапал ее, прежде чем она успела сделать три шага. Она пронзительно закричала, но он закрыл ее рот своими губами.

Прикосновение этих губ ужаснуло ее больше, чем все остальное. Несмотря на весь свой страх перед ним, ей до сих пор не приходило в голову, что он хочет ее изнасиловать.

Она отчаянно сопротивлялась, чувствуя, как его руки сдавливают ее все сильнее, не давая ей ни вздохнуть, ни шевельнуться. Она попыталась ударить его коленом в пах, но не могла замахнуться и только толкала его изо всех сил, но он словно и не замечал этого.

Он потащил ее в темноту холла и прижал к полу, навалившись на нее всем своим весом. Эллен благодарила Бога, что на ней тесные облегающие джинсы. Стащить их — трудная задача, особенно учитывая ее сопротивление. Как только он хоть на мгновение выпустит ее руки, она тут же вцепится ему в глаза решила она.

Когда он приподнялся над ней, она вознамерилась привести замысел в исполнение, но он не выпускал ее запястий, по-прежнему держа их мертвой хваткой. Тогда она, почувствовав, что ноги освободились от тяжести его веса, стала лягаться, но он по-прежнему не замечал ее ударов.

Внезапно он выпустил ее руки. Но она не успела осознать это и нанести удар в глаза, когда он одним коротким, обманчиво небрежным движением ударил ее кулаком в живот.