Ужасно скандальный брак - Линдсей Джоанна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/60
• Следующая

Средневековое душное помещение, правда, в немного лучшем состоянии, чем его собственная темница, а это значит, что оно чаще используется. Он и раньше бывал в тюрьмах, но более современных и никогда — в настоящих подземельях. Днем Себастьян успел увидеть старую крепость на холме над Фельбургом, поэтому точно знал, где оказался.

— Черт бы все это взял, — пробормотал он, хотя в абсолютной тишине бормотание прозвучало криком, на который последовал немедленный отклик.

— Это вы, сэр? — спросил Джон.

Себастьян попытался определить направление голоса и не смог. Шагнул было к двери, но слева донесся перепуганный писк Тимоти:

— Ворон, мне здесь не нравится. Очень не нравится. Нельзя ли нам уйти побыстрее?

И мальчика тоже? Это уж слишком! Сам Себастьян знал, почему оказался здесь. Не впервые кто-то пытается силой заставить его работать. В последний раз он попал в тюрьму по той же причине. Ублюдки всего мира мыслят одинаково.

— Они били тебя, Тимоти?

— Нет, — ответил мальчик, немного осмелев. — Только заткнули чем-то рот, связали и принесли сюда. Я всю ночь не спал.

— А как насчет тебя, Джон? — допытывался Себастьян.

— Небольшая шишка на голове, сэр, — сообщил Джон откуда-то справа. — Ничего страшного.

Ничего страшного? Дурное обращение он еще стерпит. Но когда издеваются над его людьми в надежде уломать его самого…

Себастьян не слишком часто поддавался гневу, но на этот раз не сдержался. Спокойно отошел, поднял ногу и с силой ударил в дверь. Дверь даже не дрогнула, хотя пыль с нее он наверняка стряхнул. Возможно, она не так стара, как камень, в который вделана.

Он уже внимательнее осмотрел комнату. Тумбочка с оловянным кувшином для воды и тазиком, на полке — сложенное полотенце. Вода свежая. На узком топчане лежит чистое белье, вернее, простыни из тонкого полотна. Тарелка с едой, подсунутая под дверь, возможно, выглядела аппетитно, прежде чем до нее добрались насекомые, — яичница, колбаса, хлеб с уже растаявшим маслом и несколько пирожков.

Похоже, их не собирались ни в чем ограничивать. Просто хотели воспрепятствовать отъезду. Гости, которых удерживают силой? Надолго ли? Пока он не согласится найти пропавшую герцогиню? Можно подумать, он не исчезнет в тот же момент, как переступит порог тюрьмы, невзирая на все соглашения!

Парень, который принес им обед, оказался немым или таковым притворялся. Не произнес ни единого слова и не ответил ни на один вопрос.

День тянулся, длинный и утомительный. Себастьян мысленно развлекался, воображая, как доберется до Леопольда Баума и как хрустнет тощая шея под его пальцами. Тимоти и Джон играли в слова, но поскольку приходилось перекрикиваться с разных концов тюрьмы, оба скоро охрипли.

Немой слуга доставил ужин, а от хозяина все еще не было никакого сообщения. Клецки с телячьими котлетами в сливочно-сырном соусе. Очень сытно, очень вкусно, типичный образец австрийской кухни… Герцог не поскупился даже на торт и бутылку красного вина. Себастьян оставил десерт насекомым и взял вино с собой в постель.

Следующие два дня прошли точно таким же образом. Значит, ему дают понять, какова отныне будет жизнь, если он не согласится на условия герцога? Неужели этот человек воображает, будто Себастьяна возможно уговорить подобным образом?

Леопольд Баум появился только на пятое утро их заточения. Очевидно, этот человек не любил рисковать. Сначала в камеру ввалились четыре гиганта стражника с пистолетами наготове. Один связал руки узника за спиной, остальные трое продолжали в него целиться. Вся эта толпа едва помещалась в маленькой камере.

Герцог оказался именно таким, каким его представлял Себастьян. Если, конечно, не считать возраста. Себастьян ожидал увидеть человека помоложе. Но герцог явно приближался к своему пятидесятилетию! Русые волосы были коротко острижены по последней моде. Свои длинные волосы Себастьян связывал на затылке, но только потому, что Джон совершенно не умел орудовать ножницами, а они слишком много путешествовали, чтобы регулярно посещать дорогие цирюльни. Зато герцог, очевидно, мог похвастаться своим парикмахером.

Проницательные, светящиеся умом голубые глаза. Довольно высок, но сильно раздобрел. Щеки начинают обвисать, но это почти незаметно под короткой густой бородой. Держится с достоинством, как человек благородного рода.

Себастьян предположил, что он только вернулся с прогулки верхом или собирается прокатиться, поскольку одет в нефритово-зеленую куртку и рыжевато-коричневые бриджи для верховой езды, а в руках держит стек, которым похлопывает по начищенным высоким сапогам.

Герцог приветливо улыбался, словно Себастьян был не заключенным, стоявшим под прицелом четырех пистолетов, а настоящим гостем.

— Надеюсь, условия вашего содержания удовлетворительны?

Себастьян и глазом не моргнул.

— Полы могли быть и деревянными, но, если не считать этой мелочи, я прекрасно отдохнул.

— Превосходно, — улыбнулся Леопольд. — Жаль, что мы не сумели договориться раньше, но, предполагаю, вы готовы приступить к работе.

— Боюсь, ваши выводы преждевременны.

Улыбка оставалась прочно приклеенной к лицу герцога. Очевидно, он был уверен, что возьмет верх. Себастьяну была пока что неясна причина этой уверенности. Оттого, что он будет сидеть в тюрьме, герцогиня скорее не отыщется. Впрочем, она не отыщется, даже если его выпустят.

— Вы незаконно удерживаете меня в тюрьме, — заметил он, — только потому, что я отказался работать на вас.

— Но вы здесь не поэтому, — приветливо пояснил Леопольд. — Видите ли, я могу назвать с десяток совершенных вами преступлений, за которые полагается смертная казнь. Хотя, подозреваю, даже это вас не поколеблет. Но давайте без мелодрам. Вы были моим гостем…

— Узником.

— Гостем, — повторил Леопольд. — Будь вы узником, поверьте, ваше пребывание здесь не было бы столь приятным. Но, может, я пришел слишком рано. Может, стоит вернуться на следующей неделе, проверить, не надоели ли вам вынужденные каникулы?

Себастьян наконец вскинул брови.

— А потом еще через неделю, еще и еще… Вряд ли это поможет найти вашу жену.

— Вы так упрямы? — искренне удивился герцог. — Но почему?

— Я уже объяснял вашему человеку, что не могу заняться этим делом из-за того, куда оно меня заведет. Я дал клятву никогда не возвращаться в Англию, и не собираюсь ее нарушать ни за какие деньги.

— Но почему вы дали эту клятву?

— А вот это, ваша светлость, никого не касается.

— Понимаю, — задумчиво протянул Леопольд. — В таком случае, похоже, мне стоит воззвать к вашему сочувствию.

— Не трудитесь, — бросил Себастьян. — Человек моей профессии не может позволить себе такой роскоши, как сочувствие.

— Разумеется, нет, — рассмеялся герцог, — по крайней мере, внешне. Но выслушайте меня, а там посмотрим.

Он попытался пройтись по камере, чтобы собраться с мыслями, но места было так мало, что пришлось оставить это занятие. Себастьян лениво задался вопросом, предстоит ли ему услышать правду или выдумку, рассчитанную на пробуждение так называемого сочувствия.

— Я женился по любви, но брак оказался несчастным, как мы оба вскоре обнаружили. Она могла получить развод. Ей стоило только попросить. Но вместо этого сбежала, разыграв похищение, чтобы получить возможность жить безбедно.

— Все это мне известно…

— Ничего вам не известно, — перебил Леопольд, вероятно, чуть резче, чем намеревался.

И в это мгновение с него слетела маска доброжелательного хозяина, и Себастьян увидел истинное лицо. Лицо вспыльчивого, властного тирана. Человек, считающий, что обладает безграничной властью, истинной или нет, очень опасен. Себастьян понял, что недооценил свое положение.

— Почему вы не обратились к английскому правительству с просьбой найти ее? У них есть службы, которые прекрасно выполняют подобную работу. Это не поздно сделать и сейчас.

— Я — австрийский герцог, — пояснил Леопольд снисходительным и одновременно раздраженным тоном. — И не могу зависеть от милостей иностранных правительств. Я посылал людей. Бесчисленное количество раз. Вполне достаточная мера.

• Предыдущая
• 4/60
• Следующая