Ужасно скандальный брак - Линдсей Джоанна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/60
• Следующая

Но тут он неожиданно перекатился, подмяв ее под себя, рывком поднял ее сорочку, дернул за бант у горла и снял с Маргарет просторное одеяние.

Ее волосы разметались в диком беспорядке, но он осторожно откинул их, открыв ее шею натиску своих губ. Ожог… еще один…

Он потянул зубами за мочку уха. Маргарет вздрогнула и продолжала дрожать с каждым прикосновением губ, ведущих дорожку к ее грудям. Его ладонь смяла нежный холмик, влажный рот жадно захватил вершинку. Она тихо вскрикнула, когда язык обвел крохотный сосок, долго играя с ним, прежде чем зубы царапнули по ставшему твердым камешку, посылая молнии ощущений в глубину ее лона.

Он продолжал ласкать ее, одновременно опаляя губами. И она остро ощущала каждое прикосновение, потому что пальцы его были словно раскаленное железо. Как и прижатое к ней тело.

И когда поток жара внезапно прервался, она затрепетала от холода и открыла глаза. Он стоял у кровати, не сводя с нее глаз и лихорадочно расстегивая рубашку. В глазах его по-прежнему переливалось такое тепло, что она ничуть не сомневалась: ему нравится все представшее его взору, и только это помешало ей покраснеть. Себастьян не отвел взгляда, даже когда одна пуговица упорно отказывалась выскользнуть из петли. Тогда он просто оторвал ее и отшвырнул. За пуговицей последовала рубашка. О, какая широкая у него грудь!

Она ответила столь же восхищенным взором, потому что не могла наглядеться на него. И теперь она может его коснуться…

Маргарет неудержимо покраснела, когда он принялся возиться с брюками. Она боялась опустить глаза, но была захвачена напряжением его взгляда. Он рискнул отодвинуться от нее, давая шанс прийти в себя, опомниться и решительно указать дерзкому на дверь.

Она действительно потеряла рассудок и, наверное, поэтому решила предоставить решать судьбе, а судьба, по-видимому, благоволила Себастьяну. Минута, когда все еще можно было исправить, миновала, и шанс оставить репутацию незапятнанной был навеки потерян. Он лег рядом, прижался всем телом и стал снова целовать, томительно медленно, завлекая, обольщая, кружа голову. И она потянулась к нему по собственной воле, обхватив шею, откинув голову, чувствуя, как его рука ложится на бедро. Он поднял ее ногу на себя, давая еще больший доступ к своему телу.

В ее живот вжималась твердая выпуклость, но он чуть пошевелился, и она улеглась между ее бедрами.

Твердая, горячая, вздыбленная плоть требовала удовлетворения. Сжав ягодицы Маргарет, он стал водить ею по сомкнутым складкам, медленно, не торопясь, накапливая сладостное напряжение, не находившее выхода. Его поцелуи стали более властными, более жаркими, более требовательными, а она с каждым биением сердца все больше отдавалась в его власть.

Она не помнила, как он лег на нее, прижав бедрами к матрасу. Ее руки и ноги сами собой обвились вокруг него. Она ощутила новое давление, очень слабое, очень робкое…

— Скажи «да», Мэгги, — прошептал он, почти не двигая губами.

— Нет! — охнула она.

— Вот и прекрасно, поскольку мы оба знаем, что это означает «да».

Она знала. Просто не могла заставить себя сказать вслух. А давление усиливалось. Вместе с напряжением. Если что-то не произойдет немедленно, она взорвется.

— Но позже я еще услышу твое «да»!

Это негромкое обещание послало озноб по ее спине: такая убежденность слышалась в его голосе. Она не позволит… но разве уже не поздно? Разве он не получил ее согласия?

И тут случилось именно то, чего она, кажется, ждала: резкий выпад, словно разорвавший что-то внутри. Маргарет вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли. Нет, больно не было… почти… но и приятного тоже мало. Но едва эта мысль промелькнула в голове, он глубоко погрузился в нее, и она все поняла. Вот оно. То, чего она хотела. О чем мечтала. Тугая спираль, свившаяся внизу живота, раскрутилась, освободив ее.

— Господи Боже, да! — выдохнула она, не сознавая, что говорит, пока в лоне пульсировали волна за волной утонченного наслаждения.

И услышала торжествующий смешок, но не обиделась, потому что он стал снова целовать ее, одновременно властно вонзаясь все сильнее. Продлевая ее наслаждение и отдаваясь своему.

Он не сказал ни единого слова. Только продолжал осыпать ее нежными поцелуями. И когда она успокоилась, притянул к своей груди и стал неторопливо ласкать. Для нее это было самое божественное место на свете. Утомленная, счастливая, утолив голод, она немедленно заснула.

Если ночь и день по праву считаются полными противоположностями, утро только доказало справедливость этого утверждения. Ночью она была в полном согласии с собой и уверена в правильности случившегося между ней и Себастьяном. Утром же терзалась угрызениями совести и упрекала себя. Красная от стыда, она сидела на краю кровати, боясь оглянуться на мирно спящего Себастьяна. И смотрела на разбросанную по полу одежду. Его одежду. Да уж, аккуратным его не назовешь. Пуговица, закатившаяся на середину комнаты, ярко сверкала в солнечных лучах. Перед глазами встал Себастьян, отрывающий ее…

Девушка быстро нашла отброшенную в сторону сорочку, прикрыла наготу и, собрав его одежду, бросила на стул и стала готовить свою. Она надеялась, что сейчас достаточно рано и можно успеть одеться и удрать из комнаты, прежде чем Эдна придет помочь. Только вот который час?

Но ей не повезло. В дверь тихо постучали, и Эдна просунула голову внутрь — посмотреть, проснулась ли хозяйка. У нее достаточно острые глаза, чтобы мгновенно отметить отсутствие Маргарет в постели и неуместное присутствие в оной совершенно постороннего человека.

Маргарет поспешно отвела Эдну в ванную, решив сделать вид, что провела ночь именно там. Но разве горничную проведешь? Судя по хмурому лицу, она все поняла, особенно увидев груду подушек на том месте, где оставила их вчера.

— Вы, кажется, совсем рассудок потеряли? — не выдержала она, многозначительно глядя на хозяйку.

— Не совсем. Разве что немного, — вздохнула Маргарет. — Не стану лгать. Всему виной мое дурацкое любопытство. Но в глазах окружающих мы женаты и скоро разведемся, так что ничего страшного не случилось,

— Ну да, — фыркнула Эдна, — если при этом вы не останетесь с ребеночком.

— Ребенок? Даже не… — начала Маргарет, но тут же осеклась. При мысли о ребенке, ребенке Себастьяна, ее охватил такой восторг, что не нашлось слов его выразить. Как бы она хотела стать матерью и поднести к груди младенца! Она и жалела о том, что осталась старой девой только из-за невозможности иметь детей.

— Думаю, нам лучше вернуться домой. В Уайт-Оукс вам больше не придется делить спальню, — рассудительно предложила Эдна. — Мы живем достаточно близко, чтобы каждый день навещать графа.

Маргарет нерешительно прикусила губу.

— Ты, конечно, права, но Себастьян непременно откажется под предлогом того, что ему необходимо выполнить работу, для которой его наняли. По крайней мере пока Дуглас снова его не выгонит… нет, мы останемся здесь и посмотрим, что будет. Но, даю слово, больше такого не повторится. Я уже сама об этом думала.

— Наконец-то слышу разумные речи, — буркнула Эдна все еще неодобрительно. — И неплохо бы поскорее одеться. Доктор уже внизу и хочет поговорить с вами. И Эбигайл ждет, что вы отвезете ее в Эджфорд.

— Боже, почему ты сразу не сказала? — всполошилась Маргарет и, поспешно завершив туалет, побежала вниз.

А Себастьян тем временем претворял в жизнь новый план, возможно, его единственный шанс застать Жюльетт одну. Он почти был уверен, что гостеприимство хозяев не распространится на срок дольше завтрашнего дня, поскольку собирался поговорить с отцом утром. Если инстинкты не обманывают, после этого разговора его снова изгонят из дома. Решающим фактором станет могильный камень, воздвигнутый Дугласом, пусть мысленно, но это дела не меняет. Значит, если он хочет получить кое-какие ответы, это должно быть сегодня или никогда.

• Предыдущая
• 36/60
• Следующая