Пылающие сердца (Пламя сердец) - Линдсей Джоанна - Страница 68

• Предыдущая
• 68/80
• Следующая

– Ну что ж, милорд, я выплеснула из себя ненависть, всю без остатка, и теперь успокоилась. – Заметив, как он недоверчиво нахмурился, она расхохоталась. – Я приняла к сведению твое предостережение. Разве это так удивительно?

– Когда это исходит от тебя, то очень удивительно.

– Время покажет.

Кристен стала щекотать пальцем его ухо В ее глазах явственно читалось приглашение, но ум ее был занят совсем другим.

Она подумала, что, если не проявит интереса к его новому слуге, он тоже сочтет это странным.

– Я заметила, что ты взял нового человека на службу, – небрежно бросила она. – Разве это в твоих правилах – брать в дом чужеземцев?

Но ее вопрос возымел действие, обратное тому, на которое она рассчитывала, пробудив в Ройсе подозрительность.

– Ты с полным безразличием отнеслась и к королю Уэссекса, и к его приближенным и вдруг заинтересовалась этим кельтом. Как прикажешь это понимать?

– Я всего лишь проявила любопытство. Все женщины только о нем и говорят.

– Ну и пусть себе говорят, – резко ответил Ройс. – Но ты будь добра держаться подальше от него. Он ненавидит викингов не меньше, чем я.

Пора было переключить его мысли на что-нибудь другое.

Кристен, полузакрыв глаза, медленно провела пальцем по его подбородку, потом по нижней губе.

– Это правда, сакс? – хрипло прошептала она. – Ты по-прежнему ненавидишь всех викингов?

Вместо ответа он со стоном крепко прижал ее к себе, и Кристен тоже забыла обо всем остальном. Но что бы она ни делала, радость от того, что она снова увидела своего брата живым, подсознательно преобладала над всеми остальными чувствами. Как раньше она тормошила Иду, чтобы дать выход переполнявшему ее восторгу, точно так же этой ночью она излила свой восторг на Ройса.

Она была игривой и страстной, робкой и раскованной. Поочередно она была то распутницей, то скромницей, то дикой кошкой, пока Ройс не перестал удивляться этим поразительным переменам. Когда он слышал ее грудной смех, никогда прежде не раздававшийся в этой постели, кровь закипала у него в жилах. Он снова и снова сливался с ней в любовном экстазе, хотя подспудно был сам поражен, что способен на такое. Но когда она шептала, что опять хочет его, ему казалось, что она вынимает душу у него из груди. Она довела его до полного изнеможения, пока он наконец не заснул мертвым сном.

Кристен тоже заснула. Но все ее чувства были настолько обострены, что ее сон был беспокойным и чутким, и она пробудилась очень рано, задолго до рассвета.

Лишь несколько мгновений девушка позволила себе понежиться в объятиях Ройса, потом осторожно выскользнула из постели и быстро оделась в полной темноте.

Чутье подсказывало ей, что Селиг будет ждать ее. Так оно и было. Он прождал ее всю ночь, сидя у подножия лестницы, прижавшись спиной к стене. Время от времени он погружался в дремоту, но тут же просыпался от малейшего звука. Поэтому он услышал ее легкие шаги и, когда она спустилась вниз, уже поднялся на ноги и раскрыл ей свои объятия. Она стремительно бросилась к нему на грудь.

Несколько долгих волшебных мгновений они молча стояли, крепко прижавшись друг к другу. Потом Кристен чуть отстранилась и нежно провела пальцами по его такому родному и любимому лицу. Она не могла его видеть, потому что все факелы давно уже погасли, и лишь слабый лунный свет едва проникал сквозь открытые окна. Но ей и не нужно было видеть его.

– Я думала, что ты погиб, Селиг. – В ее голосе послышались слезы.

– То же самое я думал о тебе. – Он погладил ее по волосам, потом снова притянул к себе, прижав ее голову к своему плечу. – Плакать – это недостойное проявление слабости.

– Я знаю, – всхлипнув, прошептала девушка. Она думала, что эти слова относятся к ней, но тут почувствовала, как его слеза упала ей на щеку. Улыбнувшись, она привстала на цыпочки и поцеловала его. – Пойдем. Здесь мы не сможем поговорить в безопасности.

Кристен взяла его за руку и повела к находившейся за лестницей двери, выходившей на задний двор. Как и окна, эта дверь тоже была незаперта. Ступив за порог, Селиг на мгновение заколебался, ожидая увидеть часового.

– Я не думаю, что они выставляют на ночь часовых, – прошептала Кристен, правильно истолковав его нерешительность. – Я уже как-то выходила из дому ночью и не видела ни одного стражника. Но такая беспечность вовсе не похожа на саксов. Может быть, они выставляют охрану с наружной стороны стены.

– В таком случае, когда столкнемся с часовым, тогда и будем решать, что делать. Бежим скорее, Кристен.

Он потащил было ее за собой, но она резко остановилась.

– Селиг, я не могу бежать.

– Не можешь?

– Я дала слово, что не убегу.

– Великий Один! Зачем ты это сделала? От его тона она содрогнулась.

– Чтобы меня снова не заковали в цепи. Последовало молчание, потом он тихо спросил:

– Снова?

– После того, как нас захватили в плен, на меня надели кандалы так же, как и на всех остальных. Я…

– Кто остался в живых, Кристен? – перебил он ее.

Она перечислила всех поименно, потом он надолго замолчал, вспоминая погибших. Легкий ночной ветерок трепал ее волосы, ночную тишину нарушало жужжание и стрекот насекомых. Кристен разделяла его боль, но знала, что отчасти он испытывает облегчение, потому что могло быть и хуже, ведь он считал, что погибли все до единого.

– Продолжай, – проговорил он наконец.

– С меня сняли цепи лишь на этой неделе, когда сюда пожаловали с визитом король саксов и его приближенные. Кое-кто из дворян пытался приставать ко мне, поэтому Ройс распорядился расковать меня, чтобы я имела возможность защитить себя в случае необходимости. Но сегодня утром – точнее, вчера утром – они уехали, и на меня снова надели бы кандалы, если бы я не поклялась, что не стану пытаться бежать отсюда.

– Ты по доброй воле обрекла себя на то, чтобы навсегда остаться здесь? – В его голосе прозвучало отчаяние.

– Нет, мы заключили соглашение. Когда Ройс женится, я освобождаюсь от данной клятвы.

– А когда это произойдет?

– Скоро.

Обдумав только что услышанное, он немного расслабился. Кристен почувствовала, что он уже не с такой силой сжимает ее руку.

– А теперь рассказывай, пока я не умерла от нетерпения, – сказала она. – Как тебе удалось спастись? Я видела, как тебя ранили.

– Ты видела?!

– Тише! – прошипела она, когда он возвысил голос. – Конечно же, я все видела. Я не могла оставаться на корабле, когда услышала звуки сражения. Я не могла не поспешить на помощь!

– Ты – на помощь?

Она проигнорировала его презрительное восклицание.

– Пусть от меня было не так уж много толку, но, по крайней мере, я уложила сакса, который ранил тебя.

– Ты?!

– Селиг!

– Клянусь Одином! Тебя же могли убить!

– Но не убили. Хотя, к сожалению, его я тоже не убила, только ранила. Он поправился и однажды оказал мне неоценимую услугу, но я все равно не собиралась отказаться от мщения и попыталась бы убить его. Я рада, что теперь мне не нужно этого делать. – Селиг укоризненно качал головой, и она нетерпеливо добавила:

– Ну же, рассказывай дальше! Последний раз, когда я видела тебя, ты не двигаясь лежал на земле в луже собственной крови.

– О да, я был очень тяжело ранен. Я пришел в себя лишь после того, как отъехали телеги, на которых увезли пленных. Меня посчитали мертвым и оставили лежать вместе с остальными погибшими. Охранять мертвецов сочли излишним, но я не знал, вернутся они или нет, чтобы похоронить убитых, поэтому на всякий случай кое-как уполз с поля боя. Я собирался спрятаться в лесу всего на несколько часов, а потом отправиться по следу и выяснить, куда вас отвезли. Но рана моя была слишком тяжелой. Я снова потерял сознание и очнулся только ночью. Я был так слаб, что не мог даже подняться. Не знаю, сколько времени я провел там. Эта проклятая рана воспалилась, у меня начался жар, но я слабо помню, что происходило. В какой-то момент я выбрался из своего убежища и побрел на поиски этих саксов.

• Предыдущая
• 68/80
• Следующая