Подарок - Линдсей Джоанна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/39
• Следующая

— Я хочу, чтобы завтра ты взяла выходной и прочла его с начала до конца, — велел он.

— Выходной? Какие глупости! Разве я могу? В такое время?!

— В доме прекрасно обойдутся без тебя денек-другой, милая.

— Не обойдутся!

— Молли, — предостерегающе прошипел он.

— О, ладно, ладно, так и быть! Это могло бы и подождать, пока не пройдут праздники и гости не разъедутся, но, признаюсь, любопытство меня так и гложет, особенно еще и потому, что сверток почти всю мою жизнь хранился у меня и я даже ни разу не попыталась узнать, что в нем.

Джейсон от неожиданности подскочил.

— Почти всю твою жизнь? Где и когда ты его нашла? И столько времени молчала?!

— Я его не находила. То есть, если хочешь знать, мне его дали едва ли не в младенчестве… в четыре-пять лет… теперь уже и не припомнишь. И мне строго наказали, что с ним делать и когда отдать, но словом не обмолвились, что это такое. Должна признаться, Джейсон, с тех пор столько всего случилось, что я когда-то положила его в сундук вместе со своими старыми вещами и совершенно позабыла. Все эти годы он пролежал на чердаке с моими детскими обносками, которые я, не знаю почему, так и не выбросила.

— И теперь ты про него вспомнила?

— В том-то и дело, что нет. Случилась престранная история, и только благодаря ей я снова обнаружила дневник, — призналась Молли.

— Какая история?

— Просто поверить невозможно. Ты не смейся, я сама никак не пойму, в чем тут дело. Это случилось, когда я поднялась на чердак, чтобы достать рождественские украшения. День выдался солнечный, на чердаке было жарко и ужасно душно, вот я и открыла одно из верхних окон, но ничего хорошего из этого не вышло, потому что погода стояла на редкость тихая, разве что на чердаке стало чуть прохладнее. Я было хотела открыть остальные окна, но передумала. И представляешь, когда я направлялась к двери с последней охапкой всякой мелочи, в комнате словно ураган пронесся и наделал ужасный беспорядок.

— Ничего удивительного, если ты в этот момент открыла дверь. Сквозняк, только и всего.

— Это был не сквозняк, Джейсон, а нечто вроде шквала, что само по себе весьма странно, ведь до той минуты ни одна ветка не качнулась. Кроме того, я еще не успела открыть дверь, так что ты и тут не прав. Но тогда у меня не было времени подумать, что произошло, я просто испугалась, а потом, когда немного опомнилась, стала приводить чердак в поря док. Именно тогда и наткнулась на большую китайскую ширму, свалившуюся на стопу картин, да так неудачно, что некоторые вылетели из рам. Одна лежала прямо на сундуке с моими вещами. Но и тогда я не вспомнила о дневнике и даже не подумала бы заглянуть внутрь, если бы…

Она сосредоточенно нахмурилась и замолчала. Джейсон, охваченный нетерпением, едва не тряхнул ее за плечи.

— Ну? И что было дальше?

— Дальше? Если бы не ветер, который опять ворвался на чердак с такой силой, что крышка сундука затряслась и задребезжала. Клянусь, все выглядело так, будто он пытается открыть крышку. Чертовски неприятная штука. У меня мороз по спине прошел, словно в доме завелось привидение. И тут только я наконец вспомнила завернутую в кожу штуковину, которую сунула в сундук еще до того, как стала служить в Хаверстоне, ту, что меня просили вручить твоей семье в качестве подарка. И можешь издеваться надо мной, но стоило мне откинуть крышку, как буря мгновенно стихла.

Джейсон неожиданно рассмеялся:

— Представляю, что наговорила бы Эми, будь она здесь. Наверняка твердила бы, что это дух моей бабки, требующий, чтобы тайна дневника наконец была раскрыта. Иисусе, только не рассказывай ей об этом случае, Молли, прошу тебя, иначе она разнесет по всему Лондону, что в Хаверстоне бродят призраки.

— Чепуха. Обыкновенный ветер, ничего больше.

— Да, но моя племянница большая фантазерка с чересчур развитым воображением, так что давай держать это при себе, согласна? — с улыбкой предложил он.

— Если настаиваешь.

— Ну а теперь объясни, кто дал его тебе много лет назад? Ты не настолько стара, чтобы знать мою бабушку.

— Нет, но моя была с ней знакома. Едва я вновь нашла дневник, ко мне вернулись слова, сказанные ею, когда она велела его хранить. Видишь ли, моя бабка была горничной Анастасии Мэлори. Вот и весь секрет.

— Интересно, почему я об этом не знал? И почему ты не удосужилась упомянуть о такой важной детали? — шутливо рассердился Джейсон.

Молли смущенно вспыхнула.

— Клянусь, я не придала этому значения еще и потому, что почти не помню бабку. Она умерла вскоре после того, как отдала мне дневник. А мать никогда не служила в Хаверстоне и редко встречалась с Мэлори, так что я не появлялась в доме, а детская память коротка. Только спустя десять лет я пришла сюда, но никак не связала сказанное бабушкой с вашей семьей.

— Значит, это Анастасия Мэлори передала сверток твоей бабушке?

— Нет, Анастасия отдала его ей с тем, чтобы она, в свою очередь, передала мне. Позволь повторить то, что бабушка сказала мне при этом, может, хоть ты поймешь. Я никак не могу в этом разобраться, ни тогда, ни сейчас, но постараюсь передать смысл как можно точнее. Как я уже сказала, моя бабка была всего-навсего горничной леди Мэлори, но та в один прекрасный день пригласила ее, попросила сесть и выпить с ней чаю, словно лучшую подругу, равную ей по положению. Бабушка объяснила, что леди иногда высказывала очень странные пророчества, совсем как в тот день.

— Знаете, когда-нибудь мы станем родственниками, — предрекла она, — правда, очень не скоро и не увидим, как это произойдет. Но произойдет обязательно, и вы поможете воплотить будущее в действительность, если вручите это своей внучке.

— То есть дневник? Молли кивнула.

— Леди Мэлори наказывала что-то еще, давала какие-то наставления, но бабушка многое не понимала и честно признавалась, будто посчитала, что леди попросту рехнулась. И потом в то время у нее еще не было внучки. Одно, правда, она затвердила крепко: от нее требовалось отдать внучке, когда та родится, сверток с просьбой подарить его семейству Мэлори на Рождество не раньше первой четверти нового века. Не кому-то одному, а всем сразу. Кроме того, леди Мэлори просила обернуть его яркой бумагой и перевязать лентой. Вот и все. Нет, погоди, еще одно. Насчет времени вручения подарка. Она заявила, будто предчувствует, что дневник появится именно тогда, когда послужит наибольшему благу семьи.

Джейсон улыбнулся и поблагодарил про себя бабушку. А вслух обронил только:

— Поразительно.

— Значит, ты все-таки понял?

— Да, и тебе тоже все станет ясно, как только прочитаешь до конца. Но почему ты не оставила хотя бы записку, чтобы мы не терялись в догадках, откуда Подарок и от кого? Молодежь так сгорала от любопытства, так стремилась раскрыть тайну, что кое-кто не выдержал и помчался открывать сверток задолго до праздника.

— Во-первых, Подарок для всех, как я уже сказала, — со смешком объявила Молли, — а во-вторых, если бы оказалось, что внутри какой-то пустяк, винили бы не меня, и я осталась бы в стороне.

— Но, как выяснилось, родная, это далеко не пустяк, а драгоценное наследие для семейства Мэлори. И я, во всяком случае, просто дождаться не могу, пока услышу, что ты скажешь после того, как прочтешь его. Вот тогда и потолкуем.

Молли метнула на Джейсона подозрительный взгляд.

— Вот теперь ты действительно начинаешь беспокоить меня, Джейсон Мэлори, — проворчала она.

— Не стоит расстраиваться, любимая, — ухмыльнулся Джейсон. — Обещаю, что все будет хорошо.

— Хорошо? Да, но для кого?

Настало утро Рождества — солнечное и морозное. А в гостиной, где собрались почти все члены семьи, было уютно и тепло: огонь в камине жадно пожирал дрова. Джереми зажег елочные свечи, хотя в комнате было достаточно света, дети любили смотреть, как крошечные звездочки весело подмигивают с зеленых ветвей, и, кроме того, в воздухе разливалось приятное благоухание воска и хвои.

• Предыдущая
• 37/39
• Следующая