Подари мне любовь - Линдсей Джоанна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая

– Не нужно… не нужно больше смеяться… прекрати… прошу…

Эрика застыла от ужаса, поняв, что он говорит о ней.

Дада, о ней! Ведь Селиг обещал, что Эрика до конца жизни ни разу не рассмеется. Да, такова его цель – унизить ее, заставить страдать и никогда больше не узнать радости. Должно быть, Селиг во сне видел, что его намерения не удались, и поэтому так расстроился.

Первым порывом Эрики было не будить его. Но если он снова заболеет, ей это совсем не поможет. Поэтому она уже гораздо бесцеремоннее тряхнула его, и на этот раз Селиг проснулся… Глаза его открылись, большие, непонимающие, затуманенные сном.

Рука легла на ее затылок. И прежде чем Эрика успела охнуть, сильные руки притянули ее к мужской груди и губы обжег поцелуй.

Ничего подобного Эрика не испытывала и даже не мечтала испытать. Осознание чуда пронзило девушку с головы до ног. Куда делась досада? Пропала, исчезла, вытесненная новыми, не изведанными доселе ощущениями, полностью завладевшими ею. Его губы коснулись ее губ, чуть шевелясь, прижимаясь, впитывая свежесть, приоткрывая так, чтобы язык смог проскользнуть внутрь.

Влажный жар, шелковистая гладь, и новый водоворот ощущений. Эрика, казалось, забыла, как дышать, она забыла также, что нужно оттолкнуть Селига, и вместо этого распласталась на его груди. Именно это, должно быть, окончательно вернуло Селига к действительности, потому что он внезапно отшвырнул Эрику, и та, от неожиданности потеряв равновесие, скатилась с постели.

Селиг сел, разъяренно глядя на ошеломленную девушку, лежащую на полу.

– Клянусь священным молотом Тора, что ты делаешь здесь?!

– Я?! – Эрика с трудом поднялась на ноги. Она была в таком негодовании, что едва могла говорить. – Я всегонавсего пыталась разбудить тебя! Ты видел дурной сон… а может, и хороший, который просто не пришелся тебе по душе.

– Не помню никакого сна. – Селиг брезгливо вытер рот, добавив к уже причиненной боли оскорбление.

Эрика не ответила, пока таким же жестом не провела рукой по губам, словно пытаясь стереть память о поцелуе. И лишь потом уничтожающе бросила:

– Очень жаль.

– Предупреждаю, девчонка…

– Можешь не трудиться, – перебила Эрика. – Виновата не я, а ты. И когда в следующий раз вздумаешь насильно поцеловать меня, знай, я пущу в ход зубы.

Кровь бросилась в лицо оцепеневшего от ярости Селига.

– Можешь быть уверена, больше такого не повторится, – надменно процедил он. – Я скорее поцелую свинячий зад.

Щеки Эрики мгновенно обрели такой же яркий цвет:

– Ты просто читаешь мои мысли.

Откинув одеяло, Селиг встал, но Эрика была слишком взбешена, чтобы отступить на этот раз. Она вызывающе подбоченилась, подбородок упрямо приподнялся. Неплохо, конечно, что на нем была набедренная повязка, как всегда с того времени, как Селиг начал ходить по комнате, но, будь он даже обнажен, Эрика все равно бы не двинулась с места.

– Что здесь происходит?

Эрике так и не удалось узнать, что будет дальше, однако, успокоившись, она поблагодарила за это богов.

Они оба мгновенно обернулись, увидев, что в дверях с отнюдь не радостным видом стоит леди Бренна.

Селиг поспешно лег и откинулся на подушки:

– Небольшой спор, мать, – вздохнул он.

– Небольшой? – фыркнула Бренна. – Скорее громкий. Но я рада, что ты уже поправляешься.

Селиг приподнялся на локте. Эрика едва не рассмеялась, заметив устремленный на мать взгляд, полный надежды.

– Так мое заточение приходит к концу?

– Вероятно, – ответила Бренна, крайне недовольная. – Вижу, я смогла за это время немного откормить тебя. Выглядишь почти как обычно.

– Чему я обязан такой милости? – ухмыльнулся Селиг. – К тому же ты, кажется, не очень рада этому.

– Прибыл гонец с известием, что король вотвот пожалует сюда. Ройс думает, что он захочет узнать о нападении и убийстве епископа. Так что, если чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы спуститься в зал…

– Я уже целую неделю совершенно здоров, мать.

– Но прошло совсем мало времени, Селиг, Будь помоему…

– Знаю, мать, – снова перебил он, продолжая улыбаться. – Я постараюсь одеваться не спеша, чтобы не устать. Может, тебе лучше пока выйти из комнаты, чтобы я мог начать. Уверен, это займет все время до приезда Алфреда.

Мать окинула Селига скептическим взглядом, но тем не менее послушалась. Не успела закрыться дверь, как он буквально подлетел к сундуку.

Эрика неодобрительно прищелкнула языком:

– Не стыдно тебе лгать матери!

– Ничего подобного, – отмахнулся Селиг, все так же ухмыляясь и, очевидно, забыв о ссоре. – Она прекрасно знает, что я в мгновение ока появлюсь внизу. Что бы ты ни считала, эту милую даму обмануть почти невозможно!

Селиг не ошибся – на то, чтобы одеться, у него ушло немало времени. Он, несомненно, выглядел ослепительно.

Коричневые штаны из дубленой оленьей шкуры были подвязаны крестнакрест полосками черной кожи, белая туника без рукавов подхвачена широким поясом с норвежской пряжкой в виде головы дракона. Черные сапоги из мягкой кожи были отделаны белым мехом, так же, как и короткая черная мантия, приколотая у плеч золотыми застежками. Вокруг могучих бицепсов обвивались золотые браслеты тоже в виде драконов со сверкающими рубиновыми глазами. Они туго обхватывали предплечья, подтверждая, что к Селигу вернулись прежние силы. На золотом диске, висевшем у него на шее, были выгравированы три волка разной величины, от маленького до большого, тоже с рубинами вместо глаз. Золотая цепь, на которой висел диск, была гораздо толще цепей Эрики и, возможно, в два раза тяжелее.

Волосы казались гуще и блестели после недавнего мытья. Эрике пришлось вытерпеть его купание, хотя она старалась отвернуться и смотреть в стену. И теперь длинная черная копна рассыпалась по плечам Селига, колыхаясь волной при каждом движении. Контраст с белой туникой ошеломлял. Эрика не могла отвести от него глаз и, забыв решимость не заговаривать первой, спросила:

– Зачем на диске эти волки? Они имеют какоето значение для твоей семьи?

Не глядя на Эрику, Селиг надел перстень и с удовлетворением заметил, что тот туго сидит на пальце. Значит, и силы возвращаются. Может, полного выздоровления уже недолго ждать.

– Нет, у меня просто в детстве было двое волчат. Я играл с ними.

Эрика не усмотрела в этом ничего странного. Она сама когдато привела в дом волчонка, только отец запретил его держать.

– Но почему на медальоне не два, а три волка?

– Третий заменил двух других, после того как они умерли от старости.

– Так он до сих пор жив?

– Да, – кивнул Селиг, подходя к ней. – А теперь размотай цепь, девчонка.

Разгадав его намерения, Эрика запротестовала:

– Тебе не нужно приковывать меня к стене только потому, что здесь никого не будет, лучше запри дверь.

Селиг улыбнулся ослепительнопрекрасной улыбкой, предупредившей девушку, что его ответ ей не понравится:

– С каких пор ты считаешь, что можешь советовать мне, девчонка?!

«Это все изза последнего спора и этого проклятого поцелуя!» – подумала она.

– Нет, ты ошибаешься.

Он снова обрел способность читать мысли… или понимать выражение лица.

– Ты спустишься вниз со мной.

Такого Эрика, конечно, не ожидала услышать.

– В зал?

– Да.

Глоток свободы… пусть и очень маленький. Награда, которой не стоит доверять. Однако девушка пришла в такой восторг, что забыла о подозрениях.

Она поспешно размотала свое «ожерелье» и протянула конец Селигу. Тот, не прикасаясь к цепи, потянулся к ошейнику, и тяжесть, давившая на девушку, мгновенно исчезла.

– Значит, силы окончательно вернулись к тебе, – выдохнула она.

– Не совсем, но почти, – кивнул Селиг, очевидно, очень довольный.

И в следующий момент цепь снова защелкнулась в кольце ошейника. Только сейчас Эрика поняла: он всего лишь проверил, сможет ли быстро отстегнуть и застегнуть защелку, с тем чтобы Ивару не надо было приходить дважды в день.

• Предыдущая
• 36/66
• Следующая