Чаша Времени. Последняя - Коваль Роксолана Эдуардовна - Страница 2

Она миновала приемную залу и открыла дверь в комнатку с тянущейся вверх каменной лестницей. Слева висел железный вьюн – настенный шандал, и десятки огоньков заплясали на огарках, потревоженные безжалостным сквозняком.

На последнем, третьем этаже Дэльвильта невольно задержалась у манящей запретом двери в читальню. И, наверное, вошла бы…

Калель Валунтасия! Подождите!

Навстречу семенила прислужница в белом несуразном балахоне, шапочке, скрывающей волосы, и тряпочных башмаках.

Ваш наставник велел передать вам приглашение. Завтра состоится торжество по случаю дня возрождения принца Мадритэла.

Благодарю.

Она выхватила листок и устремилась в свою комнату, расположенную в дальнем конце коридора. Может, кого-то бы и обрадовало почетное приглашение, но только не ее: возникло нехорошее предчувствие. Принц опустился до того, чтобы звать на прием недоевших прихлебателей? Что-то здесь не так.

Остановившись у своих покоев, она вставила ключ в замок. Открыв дверь, вошла в просторную комнату с большой кроватью у дальней стены и стоявшими по обе стороны сундуками.

Дэльвильта сняла с шеи ожерелье и, небрежно бросив его на стол, прошла к шкафу, намереваясь поскорее избавиться от платья. От кружевного ворота чесалась шея, а от тугого корсета занемела спина.

Снова злая, – отметил писклявый голос. – Что на этот раз?

Ничего, – возразила Дэльвильта и закинула платье в шкаф. Потом вернулась к зеркалу и, взяв гребень, села на стул.

Кто тебя опечалил?

Обернувшись, она посмотрела на крошечного человечка, сидевшего на витом подсвечнике. Его полупрозрачные черные крылья бросали легкую тень на хорошенькое личико.

Надергать бы с тебя крыльев.

Опять я во всем виновата, – проворчал человечек, и тонкие ручки обиженно свились на груди.

Дэльвильта расчесала волосы и подошла к кровати, сгоняя с подсвечника летучую вестницу. Скинув туфли, нырнула в прохладу сине-фиолетовых лепестков, служивших своеобразной периной. Подушка и покрывало были сотканы из тонких вьюнов, густо покрытых корзинками невянущих одуванчиков.

Извини, Ламинаса, – вздохнула Дэльвильта, вжав голову в подушку и глянув на крылатого человечка. – Просто я боюсь, что слишком привязалась к одной девочке. И самое плохое, что и она ко мне – тоже. Сказала, что хочет, чтобы я стала ей матерью.

Ты и вдруг матерь? – хихикнула Ламинаса, болтая паутинками ножек. – Тебе самой еще нужна материнская забота.

Поздравляю, ты научилась бить в больное место.

Дэльвильта отвернулась от подрагивающего пламени свечи и сжала в кулаке край подушки, пытаясь сдержать слезы.

Поднявшись по лестнице и задержавшись у двери, он помедлил, раздумывая, входить в эту необычную комнату или нет. Решил не противиться желанию и ступил во мрак читальни. В камине, встроенном между двумя овальными окнами, потрескивало пламя. Чуть поодаль стоял длинный стол, покрытый фиолетовой камкой. Возле дальней стены притаился небольшой шкафчик. Всю же правую сторону занимали подвесные полки с книгами.

Уже сотый раз он осматривал эту комнату, приписывая ей сверхъестественные способности хранить воспоминания. Здесь оживало все то, что хотелось вспомнить, но поднималось из глубин памяти и такое, о чем стоило бы забыть навсегда.

Пройдя к камину, он сел на стул и закинул ноги на угол стола. Все же приятно проводить здесь свободное время. Не нужно даже закрывать глаза, чтобы оживить детали прошлого.

Вот опять возник длинный коридор с бордовыми стенами, служившими одновременно и оградой, и вместительной тюрьмой. Всюду множество дверей, половина из которых – хитрые ловушки. Стражники в черных балахонах, приказы мучителей, невнятная мольба арестантов и лязг цепей.

Из морока выплывают темные силуэты надзирателей, стегающих плетьми провинившуюся узницу. И вдруг на них обрушивается ярко-голубой свет, подобно отточенным лезвиям, вспарывающий кожу. Кровавая пыльца облачками зависает в воздухе, а когда развеивается, обезображенные тела перестают биться в судорогах. На полу замирает и молодая девушка в рубище. Приподняв голову, испуганно смотрит на возникшего перед ней человека. От шеи тянется покрытый шипами ошейник, руки и ободранные ноги сковывают цепи, но она не просит пощады и не молит о спасении.

Ой, это вы здесь? – подпрыгнула вошедшая в комнату кухарка. – Напугали. Час поздний. Ложились бы уже отдыхать, уксорит Литерай.

Непременно последую твоему совету.

Женщина явно смутилась, невольно передернула плечами и заспешила к лестнице. Жаль, что это была просто кухарка. А хотелось, чтобы в комнату ворвалась она. Та самая гордячка, кого он однажды поднял с залитого кровью пола. Даже истерзанная, раскрашенная синяками и царапинами, она была неотразима. Умирая медленной смертью, не сдавалась до последнего. Прошло столько времени. Она выстояла, избежала смерти, кардинально изменилась.

Неизменной осталась лишь слепая ненависть к своему спасителю.

Утренние лучи рано проникали в окно, просеиваясь сквозь величие мозаичного портрета, а на зеркале пушились солнечные зайчики.

Сонно потянувшись, Дэльвильта изогнулась и открыла глаза. Когда поняла, что солнце уже давно взошло, резко соскочила с кровати. Сонная Ламинаса тоже подлетела и заметалась под потолком.

Что произошло? Нас выдали? В тебе опознали беглянку? Мы пропали? – запищала она, разбудив остальных, что закружили у зеркала, возле которого Дэльвильта наспех расчесывала волосы.

Успокойтесь. Я проспала. Мои ранние птенцы меня уже наверняка заждались.

Не знаю, как так получилось, что и я заснула, – виновато опустила лохматую головку Ламинаса, присев на раму картины.

Ох, надрать бы с вас крыльев, – пригрозила Дэльвильта, впрыгивая в платье. – Никакой пользы!

Ты уже давно грозишь нашим крыльям! Знаем мы тебя!

Обувшись, она выскочила из комнаты. Заперев дверь на ключ, накинула его цепочку на шею и устремилась к лестнице. Проигнорировав слуг, наводивших порядок в зале, спустилась на первый ярус. Обе детские комнаты были открыты, все постели заправлены.

Она распахнула дверь во внутренний двор и глубоко вздохнула. Все ее подопечные сидели за домодельным столом и завтракали с необычным для них спокойствием. Это что-то новое.

Дэльвильта ступила с каменного пола на мягкую траву, переливающуюся росой в лучах весеннего солнца.

Что происходит? – поинтересовалась она, осматривая умытых, причесанных учеников. – Кто вас уже накормил?

Уксорит Литерай, – ответила Миа и уткнулась в деревянный стакан с отваром.

Какого черта? – процедила сквозь зубы Дэльвильта, но следом спокойно посмотрела по сторонам. – Где он, этот уксорит Литерай?

Наверное, в читальне, на третьем этаже, – как всегда пришла на помощь Миа и резко закрыла рот рукой.

Откуда ты знаешь, где находится читальня?

Валунтасия! – подбежала маленькая Нал и обняла наставницу за ноги. Та хотела толкнуть ее коленом, но не смогла, и только погладила по голове. – Я уже думала, что ты нас бросила.

Продолжайте трапезу. И никому ни с места, пока я не вернусь! – Она поспешила к двери и еще раз обернулась. – После потренируйтесь с водой. Откуда пепел? Не смейте больше в одиночку экспериментировать с огнем. И не напоите коней отваром!

Убедившись, что запрет не будет нарушен, Дэльвильта наказала одной из девушек проследить за детьми. Сама поднялась на третий ярус и, задержавшись у двери в читальню, потянулась к вьюнку ручки. Долго не решалась открыть, но потом все же стремительно вошла и осмотрела сумрачную комнату. Потухший камин, длинный фиолетовый стол, изящные полки с книгами.

Почти все так же, как и в тот вечер…

Она сбавила пыл и, ступая по мягкому ковру, прошла к дальнему краю стола. Едва уловимый, незабываемый запах.

Здесь пахло Им.

На скатерти блеснул серебром массивный перстень. Это же ее кольцо! Она его уже целый месяц ищет, а оно здесь лежит.