Мне нужна только ты - Линдсей Джоанна - Страница 21

• Предыдущая
• 21/60
• Следующая

— Но это не решает проблемы.

— Какой такой проблемы? Вы не можете интересоваться мной.

— Не могу?

Кейси вскочила, выхватила пистолет и нацелила Демьену в грудь.

— Придержите свой интерес, Демьен!

— Но вы же не хотите пристрелить меня.

— Не будьте так уверены. Вам не на что рассчитывать, поняли?

Он устремил на Кейси твердый взгляд. Она ответила не менее твердым. Глазом не моргнула, и рука у нее не дрогнула.

Наконец Демьен перевел взгляд на пистолет и сказал:

— Уберите его. Я останусь по свою сторону костра… по крайней мере сейчас.

Его слова не слишком успокоили Кейси. Однако она вовсе не хотела стрелять в Демьена, а потому послушалась и села на место. Но выражение лица осталось непроницаемым, и она не сводила глаз со своего спутника.

Еще одну мучительно долгую минуту они молча сверлили друг друга глазами, потом Демьен проговорил:

— Птица изжарилась.

— Ну так и займитесь ею! В какой это книге записано, что кухарить должна одна я?

— Наверное, в той самой, где сказано, что я этим искусством не владею.

Кейси успокоилась: если он в состоянии шутить, значит, сражение между ними кончено, хотя бы на время.

Чтобы убедиться в этом, Кейси сказала:

— Я собираюсь лечь спать сразу после ужина. И вам советую то же самое. Если мы хотим завтра до ночи добраться до следующего города, нам надо выехать пораньше и двигаться поживей. Выдержите крупную рысь?

— Я сделаю все что нужно.

Слова были вполне дружелюбными, но голос звучал по-детски обиженно. Кейси не хотела продолжать разговор, чтобы не спугнуть удачу. Сон поможет Демьену утром трезво оценить создавшееся положение. Правда, она сомневалась, что забудет Интерес, проявленный им. Кейси вообще не собиралась спать — она хотела обо всем подумать.

Но и Демьен в эту ночь не помышлял о сне. Сначала набрал сухих веток — подбросить в костер, потом сел у огня и стал дожидаться рассвета. Сидел и смотрел на Кейси. Нельзя сказать, чтобы это было ему неприятно. Во сне лицо у нее стало нежным, совсем не таким, как у Кейси бодрствующей, и эта нежность подчеркивала ее пол.

Раньше он не видел ее спящей — наверное, оно и к лучшему. Одно дело — думать, что у юнца слишком смазливая мордашка, когда ты и вправду считаешь его юношей. Совсем другое — видеть эту мягкость выражения, из-за которой лицо кажется таким чувственным Демьен опасался, что его потянет к ней… к нему… А, дьявол! Он едва не застонал.

Он все еще не мог переварить происшедшее. Ведь мог бы, мог сам сообразить… Он просто недооценил ее умение и таланты. Считал, что ни одно существо женского пола не способно на такое, — и просчитался. Кейси развеяла в дым это его представление.

Женщина… нет, всего лишь девочка. Он пытался как-то осознать это, но у него не получалось. Может, потому, что во сне она выглядела взрослой женщиной, вполне созревшей для любви.

Он не замечал раньше, как безупречно гладка ее кожа, какая полная нижняя губка, которую так и хотелось поцеловать. Он видел ее чисто вымытые волосы, знал, какой мягкой волной они могут падать на плечи, и вспомнил всклокоченную гриву Малыша в первые дни их знакомства. Откинутая сейчас назад, эта копна волос не скрывала изящных черт лица, делавших девушку такой привлекательной и желанной.

В мальчишечьем обличье Кейси была интересной. Как девушка она стала очаровательной. Демьену хотелось задать ей сотню вопросов, но он понимал, что не получит ответа ни на один. Она мастерица хранить свои тайны и прятать свои чувства, и то, что она раскрыла самый большой секрет, еще ничего не значит в будущем.

Даже после того как Кейси преподнесла Демьену свой немыслимый сюрприз, внешне она оставалась такой непроницаемой: не разгадаешь, о чем думает и что переживает. Он помнил, как часто эта ее особенность раздражала его, как он невероятно злился. Надо же, чтобы женщина и доводила его до нервного возбуждения!

Он успокаивал себя: не было особых причин, она вовсе не хотела трепать ему нервы. Но смириться с тем, что его так сильно влечет к ней, не мог.

Короче говоря, он не знал, как совместить две вещи: продолжать поездку с Кейси — и держать руки подальше от нее. Самим своим присутствием Кейси разрушила все привычные Демьену правила поведения в обществе женщины. Каких же норм он должен теперь придерживаться?

Ему решать первому, на то есть причина. И когда девушка начала просыпаться под предрассветные приветствия всех птиц в округе, правосудие, которое Демьен должен был свершить, победило его влечение к Кейси. Он пришел к заключению, что не стоит осложнять с ней отношения, лучше держаться на расстоянии и предоставить заниматься делом, ради которого он ее нанял.

Он от души надеялся, что будет держаться этой линии поведения. Надо бы разыграть перед Кейси небольшой спектакль, чтоб вернуться к Прежним отношениям, более или менее безразличным. И Демьен начал, едва Кейси приняла сидячее положение:

— Мне хотелось бы принести извинения. Она не сразу взглянула в его сторону. Зевнула, поморгала и проговорила хрипловатым от сна голосом:

— Я только глаза продрала, Демьен. Мне надо прийти в себя и первым делом выпить кофе.

Демьен улыбнулся ей. Она этого не заметила, наклонившись над огнем, чтобы приготовить кофе. Потянулась — лучше бы она этого не делала! — и скрылась в кустах. А ведь это еще одна ее Привычка, на которую он раньше не обращал внимания. Однако у него самого такого обыкновения не было…

Багрянец на его лице побледнел к тому времени, как Кейси вернулась. Может, в предрассветных сумерках она ничего и не заметила.

Кейси не смотрела на Демьена, пока не закончила обычные утренние дела и не присела на корточки по другую сторону костра с кружкой дымящегося кофе в руке. Лицо ее приняло всегдашнее непроницаемое выражение. Почему это не удивило Демьена?

— Ну, так вы, кажется, что-то говорили об извинениях? Не мог же Демьен не замечать, как широко расставлены колени девушки, когда она сидит вот так перед ним на корточках. Край пончо свисал у Кейси между колен, но Демьен, отвечая на вопрос, не сводил глаз с длинных ног. Откашлявшись, он начал:

— В порыве гнева вчера вечером я наговорил того, чего в самом деле не думаю.

— А именно?

— Ну, например, когда говорил о заинтересованности… личной заинтересованности.

Ему показалось, что она вся напряглась.

— Значит, интереса у вас ко мне нет?

— Разумеется, нет, — солгал он с совершенно непроницаемым лицом. — Я был так взвинчен, что говорил просто дикие вещи. Это должно было рассердить вас так же, как ваше сообщение разозлило меня. Я вел себя недостойно и сегодня утром об этом горько пожалел.

Кейси медленно склонила голову и отвернулась, глядя, как во всей красе поднимается над горизонтом солнце. При золотом утреннем свете Кейси выглядела очаровательно, и оттого Демьен никак не мог заставить себя сосредоточиться на ее словах.

— И мне в горячке случалось говорить лишнее, — хмуро призналась Кейси, будто вспоминая о чем-то. — Наверное, мне тоже стоит извиниться.

— В этом нет необходимости.

— Необходимость есть, раз мы пытаемся очистить воздух, если можно так выразиться. Прошлым вечером я решила, что вы сторонник вынужденных свадеб, и меня это поразило до крайности. Очень глупо с моей стороны, потому что, как я понимаю, вы уже состоите в браке.

Состоит в браке? При этих словах Демьен сдвинул брови: ему припомнилась последняя встреча с отцом Уинифред. Тот подошел к Демьену на похоронах и сказал:

— Я понимаю, что завожу разговор в неподходящее время, но свадьбу откладывать не стоит, не так ли?

Неподходящее время?! Демьен отказывался поверить, что человек может быть до такой степени бесчувственным. А яблоко, как правило, падает недалеко от яблони. Вот почему он больше не виделся ни с отцом, ни с дочерью и не намерен был видеться в будущем.

— Жены у меня нет, — сказал Демьен.

• Предыдущая
• 21/60
• Следующая