Милая плутовка - Линдсей Джоанна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/71
• Следующая

— Регги, — механически поправил Энтони.

— Реган, — упрямо повторил Джеймс, возобновляя старый спор с братьями относительно уменьшительного имени племянницы. Дело в том, что Джеймс всегда стремился поступать не так, как все, идти своим путем и следовать своим правилам. Сейчас оба вспомнили об этом и улыбнулись.

Однако Энтони пошел даже дальше по пути примирения:

— Ладно, пусть сегодня она будет Реган. Джеймс хлопнул ладонью себе по уху.

— Мне показалось, что у меня что-то со слухом…

— Черт бы тебя побрал, — проворчал Энтони, не в силах, однако, сдержать улыбки. — Рассказывай дальше свою историю, пока я не заснул. Подожди-ка, тут есть еще одна бутылка.

— Ты хочешь снова оставить меня в дураках?

— Даже и в мыслях такого не было, — сказал Энтони, наполняя до краев бокалы.

— Я верю тому, о чем ты говорил мне прошлый раз, когда мы были у Уайтов. Но насколько я помню, твоему приятелю Амхерсту пришлось тащить домой нас обоих. Кстати, что по этому поводу сказала тебе твоя женушка?

— Так, пустяки, ничего интересного, — довольно кисло произнес Энтони.

Джеймс расхохотался, чем привлек внимание многих посетителей.

— Я, честное слово, не могу понять, куда девалась твоя утонченность, мой мальчик. Ты потерял расположение леди уже на второй день после женитьбы… А всего лишь из-за того, что не смог убедить ее, что девица из таверны, которая немножко поерзала у тебя на коленях, принадлежала не тебе в тот вечер.

Конечно, чертовски не повезло, что красотка оставила длинный волос на лацкане твоего пиджака, а жену угораздило найти его. Но почему ты не втолковал Рослин, что в таверне оказался как раз из-за нее, потому что искал ее злосчастного кузена Камерона?

— Я говорил.

— А ты не сказал, что эта девица была моей, а не твоей?

Энтони упрямо покачал головой:

— Не говорил и не собираюсь. Достаточно того, что я сказал. Я объяснил, что ничего такого не произошло, что предложение с ее стороны было, но я отверг его. Это вопрос доверия… но не стоит беспокоиться о моей личной жизни. Моя шотландская женушка поймет. Я провожу в этом отношении работу.

Так что давай вернемся к тому, в чем ты хотел исповедаться.

Джеймс потянулся за бокалом.

— Как я уже говорил, я был зол на Джейсона за то, что он не позволил мне видеть Реган.

— А разве мог он позволить? Ты уже два года занимался пиратством.

— В открытом море я мог быть каким угодно, но в душе оставался прежним, Тони. Однако он отказал мне в доверии как раз за мою любовь к морю, заявил, что я позорю семью, хотя никто ни в Англии, ни за ее пределами не знал, что капитан Хоук и Джеймс Мэлори, Райдингский виконт, одно и то же лицо. Джейсон твердо стоял на своём и не собирался уступать, поэтому что мне оставалось делать? Совсем ее не видеть? Реган мне как дочь. Мы все её растили и воспитывали.

— Ты мог отказаться от пиратства, — резонно заметил Энтони.

Джеймс медленно .улыбнулся.

— Покориться диктату Джейсона? Да ни за что! К тому же я получал чертовское удовольствие от игры в пиратов. Тут был риск, опасность, а главное — я снова приобщился к дисциплине, что благотворно сказалось на моем здоровье. Ведь до отъезда из Лондона я вел весьма безалаберный образ жизни. Да, мы развлекались, но весь интерес заключался в том, удастся ли забраться женщине под юбку. А когда ты уже забрался туда, то и интерес исчезал, Энтони рассмеялся.

— Знаешь, старик, просто проникаюсь к тебе симпатией, слушая этот рассказ. Джеймс снова налил портвейна.

— Пей, дурачина. Твои симпатии возрастают пропорционально выпитому.

— Я никогда не напиваюсь. Пытался было объяснить это жене, но она не поверила… Стало быть, ты уходил в море и вел чистую, здоровую жизнь пирата.

— Пирата-джентльмена, — уточнил Джеймс. Энтони кивнул:

— Совершенно верно. Хотел бы только выяснить, в чем здесь отличие.

— Я никогда не топил корабли, не лишал их возможности оказать сопротивление. Давая судам шанс уйти, я упустил из-за этого немало лакомых кусков. Я никогда не претендовал на то, чтобы считаться удачливым пиратом, меня можно назвать лишь настойчивым.

— Черт бы тебя побрал, Джеймс! Для тебя это была лишь игра. Зачем же ты заставил Джейсона думать, что ты грабишь людей и скармливаешь их акулам?

— А почему бы нет? Да он будет чувствовать себя несчастным, если ему некого будет осуждать. Пусть уж лучше осуждает меня, чем тебя, потому что мне на это глубоко наплевать, а ты принимаешь все близко к сердцу.

— Ну и позицию ты занял! — саркастически проговорил Энтони.

— Ты считаешь? — усмехнулся Джеймс и опорожнил свой бокал. Энтони поспешил тут же наполнить его снова. — Не вижу ничего необычного.

— Это уж точно, — вынужден был согласиться Энтони. — Сколько я себя помню, ты всегда бросаешь вызов Джейсону и провоцируешь его.

Джеймс пожал плечами:

— Иначе жизнь была бы слишком пресной.

— Похоже, тебя забавляет, когда Джейсон выходит из себя.

— Он просто великолепен в такие моменты, тебе не кажется?

Энтони засмеялся:

— Ладно, теперь это больше не имеет значения. Тебя простили и снова приняли в лоно семьи. Но ты все еще не ответил на мой вопрос о той взбучке, которую я тебе задал.

Джеймс снова приподнял золотистую бровь.

— Разве? Наверное, из-за того, что ты перебил меня.

— Так все же что ты скажешь?

— Ну посуди сам, Тони. Ты только поставь себя на мое место, и ответ тебе будет сразу ясен. Я хотел, чтобы моя любимая племянница повидала свет, и она его повидала. Но в то же время я осознал и глупость содеянного еще до того, как привез ее домой. Дело даже не в том, что я не мог быть пиратом при ней. Дело в том, что море не дает гарантий. Штормы, другие пираты, враги, которых я нажил, да мало ли что! Хотя риск был минимальным, но все же был. И если бы что-то случилось с Реган…

— Господи, да неужто неисправимый Джеймс Мэлори испытывает чувство вины? Потому-то я и не мог тогда понять тебя, — рассмеялся Энтони.

Джеймс бросил неодобрительный взгляд на брата.

— А что я такого сказал? — невинно спросил Энтони. — Не придавай значения. Давай лучше выпьем. — Он снова налил в бокал из бутылки и задумчиво проговорил: — Понимаешь, одно дело, когда я беру к себе нашу дорогую девочку и представляю ее своим друзьям, а другое дело, когда она оказывается среди команды головорезов…

— Которые обожают ее и являют собой образец вежливости, когда она на борту.

— Да, с нашей помощью она получила хорошее воспитание.

— Вот только как случилось, что она связалась с таким прохвостом, как Идеи?

— Но малышка любит его.

— Я это и сам вижу.

— Ладно, Джеймс, успокойся. Ты не любишь его из-за того, что он здорово похож на нас. Ни один из нас не подошел бы для Регги.

— Позволь с этим не согласиться. Это ты его не любишь за это. Что касается меня, тоя невзлюбил его, когда он нанес мне оскорбление. Он уплыл восвояси, после того как повредил мою шхуну в море.

— Но ведь ты же первый напал на него, — заметил Энтони, кое-что слышавший о той морской баталии. Он знал даже о том, что в этом бою был ранен сын Джеймса, и это явилось причиной, из-за которой Джеймс покончил с пиратством.

— Это не важно, — упрямо сказал Джеймс. — Ко всему прочему он в прошлом году довел меня до решетки.

— После того как ты разукрасил ему физиономию. Надо отдать ему должное в том, что если бы тебя не арестовали по его милости, то тебе бы не удалось так достоверно организовать «кончину» Хоука и сжечь за собой мосты. А теперь ты можешь спокойно ходить по улицам Лондона и не оглядываться по сторонам.

Сказанное заслуживало того, чтобы осушить еще по бокалу.

— С каких пор ты стал защищать этого молодого петуха?

— Господи, да неужто я защищаю его? — воскликнул Энтони, демонстрируя на лице ужас. — Прости меня, мой старший брат! Больше не повторится, можешь положиться на мое слово. Да он полное ничтожество!

— И он платит Реган за это чистой монетой! — расплылся в улыбке Джеймс.

• Предыдущая
• 11/71
• Следующая