Любовь пирата - Линдсей Джоанна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/59
• Следующая

В большой комнате царило напряженное молчание. Беттина спокойно села напротив Габби, отметив, как на щеках соперницы вспыхнули красные пятна. Тристан откинулся на стуле и, насмешливо улыбаясь, смотрел на обеих женщин.

— Ты еще не познакомил меня со своей приятельницей, Тристан, — заметила Беттина. Но Габби холодно объявила:

— Я Габриэль Драйтон, капитан «Красного дракона». Тристан рассказал, каким образом ты ему досталась, Беттина, но не захотел открыть твою фамилию. Как же тебя зовут?

— Я уже предупреждал, что не желаю говорить на эту тему! — резко вскинулся Тристан.

Беттина чуть подняла брови, но тут же вспомнила, что, когда Тристан знакомил ее с капитаном О'Кейси, тоже не назвал ее фамилию, и усмехнулась, впервые поняв по-настоящему, что не имеет права называться ни Верлен, ни Райан.

Габби оцепенела, видя, как Беттина улыбается женщине постарше, по всей видимости, матери. Так, значит, девчонка гордится тем, что Тристан пришел сейчас на помощь! Уверена в его защите! Ну что ж, посмотрим, долго ли это продлится!

— Не знала, что рабыням дозволено так одеваться и обедать за одним столом с хозяином, — заметила она. — Ты со всеми так обращаешься, Тристан, или только с Беттиной?

Жюль поперхнулся. Жоссель рассерженно вскочила, но Беттина, мило улыбнувшись, поспешно ответила:

— Тристан — добрый хозяин. Он…

— Ты всегда отвечаешь за Тристана? — злобно оборвала Габби.

— Довольно! — проворчал Тристан, зловеще сузив глаза; мускул на щеке подозрительно дернулся.

— Я достаточно ясно объяснил тебе все, Габби, так что прекрати притворяться и оставь Беттину в покое!

— Ты рассказал много интересного, включая тот факт, что она носит чужого ребенка! — засмеялась Габби. — Кто же отец? Один из твоих людей? Или твой дружок Жюль? Добрался до нее первым, а?

— Ты заходишь слишком далеко! — заорал Жюль, ударив огромным кулаком по столу. — И пальцем не коснулся этой дамы — ни я, ни кто другой. Только этот безмозглый осел мог выдумать такую чушь!

Тристан улыбнулся, хотя никто не обратил на это внимания: глаза всех присутствующих были прикованы к Жюлю.

— И ты ошибаешься, если считаешь Беттину рабыней, — продолжал он. — Она по своей воле дала слово остаться и к концу года покинет остров.

— Неужели? — натужно расхохоталась Габби. — Тебе разве не нравится здесь?

Смех отдался в голове девушки барабанным боем. Она натужно взглянула на Тристана и заметила, что тот уставился в кружку с ромом, чему-то усмехаясь. Слезы едва не брызнули из глаз Беттины, она быстро поднялась и побежала к лестнице, боясь, что соленые капли вот-вот покатятся по лицу. Торжествующий издевательский хохот Габби словно преследовал ее. Быстро собрав вещи, Беттина, не вытирая мокрых щек, пошла в комнату матери и закрылась там.

— Я принесла тебе ужин, Беттина, ведь ты ничего не ела сегодня, — сказала Жоссель, входя в спальню. — Зачем ты позволила этой женщине расстроить тебя? Она нарочно это сделала!

Беттина, свернувшись калачиком на кресле у окна, подняла голову.

— Тристан все еще с ней? — спокойно спросила девушка, взяв у матери тарелку.

— Да, но не наедине. Он хотел было пойти за тобой, но эта стерва издевками вынудила его остаться. О, как же она меня раздражает! С удовольствием бы выцарапала глаза этой твари.

Беттина выдавала улыбку.

— Это я должна испытывать подобные чувства, мама, только сил нет и желания. Видишь, как изменился Тристан, стоило только ей появиться! Габби заставила его забыть о гневе. У Тристана снова превосходное настроение.

— Опять сдаешься? Пойми, Тристан пытается заставить тебя ревновать!

— Разве? Он ведь не видел, когда целовал ее, что я стою в дверях! Не стоит больше говорить об этом. Уже поздно, и я устала.

— Неудивительно после такого дня! Но ты должна есть! Нужно думать…

— Знаю, мама, — улыбнулась Беттина. — Нужно думать о ребенке.

Время тянулось невыносимо долго. Беттина провела всю неделю в нескончаемых страданиях, хотя изо всех сил старалась не выказывать, как мучается. Но долгие одинокие ночи давали знать о себе, и становилось все труднее скрывать покрасневшие от слез и бессонницы глаза.

Девушка лежала рядом со спящей матерью, надеясь и молясь, чтобы Тристан пришел за ней, силой потащил в свою спальню, попросил прощения, сказал, что Габби ничего для него не значит. Но беспощадная реальность вторгалась в мечты, и безмолвные слезы вновь катились по лицу. Наконец Беттина поняла:

Тристан не придет. Но, Боже, почему так ужасно болит сердце?

Никто, кроме матери, не знал, что делается с Беттиной — девушка не выходила из комнаты. Остальные, кроме Габби и Тристана, конечно, думали, что ничего не изменилось.

Беттина считала, что Тристан обрадовался, узнав, как быстро она ушла и по своей воле. Теперь можно было не трудиться объяснять, что ее место заняла другая. Он даже не позаботился узнать, здорова ли Беттина, и это мучило больше всего — неужели можно забыть вот так мгновенно и бесповоротно?!

Днем приходилось достаточно плохо — снизу доносился веселый смех Тристана и Габби. Но хуже всего было по ночам: мысли о том, что эта женщина лежит в объятиях Тристана, дарит ему наслаждение, было невозможно вынести.

Тристан был в прекрасном настроении, постоянно улыбался. Мадлен и Малома не могли понять, почему Жоссель так неприязненно смотрит на него. Когда же служанка пыталась допросить Беттину, та отделывалась ничего не значащими фразами.

Вечером восьмого дня Жоссель нашла Беттину у загона. Девушка грустно смотрела на белого жеребца.

Жоссель редко теряла терпение, но когда Тристан велел ей идти к Беттине и передать, чтобы та явилась к ужину, Жоссель высказала ему все, что думала. Капитан только весело хмыкнул. Все еще расстроенной женщине пришлось отправиться на поиски дочери.

— Тристан настаивает на том, чтобы ты была за ужином, — объявила Жоссель, изо всех сил сдерживаясь.

— Зачем? Чтобы полностью игнорировать меня, как делал все это время? Не могу выносить злорадную ухмылку этой ведьмы!

— Я только передала тебе приказ, — ответила Жоссель, но тут же задумчиво добавила:

— Тристан очень разозлился, когда вчера не увидел тебя за столом, и я лично не хотела бы снова увидеть его в подобном настроении!

— Неужели, мама? — улыбнулась Беттина. — Если у меня неожиданно заболит голова, надеюсь, принесешь мне что-нибудь поесть?

— Можешь быть уверена, — засмеялась Жоссель.

— Тристан внизу? — снова посерьезнела Беттина.

— Да.

— А она?

— Тристан был один, когда говорил со мной.

— Ну что ж, я кое о чем попрошу, и если он откажет, значит, каждую ночь меня будут мучить приступы головной боли, — весело пообещала девушка.

— О чем ты собираешься просить?

— Погоди, пока я сначала не поговорю с Тристаном, мамочка, — покачала головой Беттина, направляясь к дому.

Войдя в темную залу, девушка разочарованно вздохнула: на диване разлеглась Габби. Девушка-служанка зажигала свечи. Тристан улыбнулся, Беттина еще больше укрепилась в решении немедленно поговорить с капитаном, но тут же застыла, услышав голос Габби:

— Как! Неужели будущая мама решила наконец осчастливить нас?

Прежде Беттина только рассмеялась бы ей в лицо, но в эту минуту не нашла что ответить.

— Значит, тебе стало лучше? — язвительно заметила Габби.

Сегодня она была одета в красивое платье из черных кружев с чехлом из серого шелка в цвет глаз. Выглядела Габби прекрасно, сознавала это и явно радовалась, видя, что и Беттина все заметила.

— Могу я поговорить с тобой… наедине? — спокойно спросила девушка, не обращая внимания на Габби.

— Девчонка дурно воспитана! Почему бы тебе не поучить ее хорошим манерам, Гристап? — проворчала та.

— Согласен! — ухмыльнулся пират. — Только не сейчас.

И, взяв Беттину за руку, повел во двор, оставив кипящую от ярости Габби. Отойдя па некоторое расстояние, девушка остановилась, — Тристан, прошу, освободи меня от клятвы. Я хочу покинуть остров сейчас же.

• Предыдущая
• 47/59
• Следующая