Когда любовь ждет - Линдсей Джоанна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая

Леони медленно кивнула, и поведение Рольфа сразу изменилось. Он рассмеялся, в его глазах вспыхнула мужская гордость.

— Теперь я буду знать, как пить слишком много вина. — Он улыбнулся. — Я ждал целую вечность, что ты вновь позволишь мне обладать тобой, а когда дождался этого, то могу вспомнить только половину того, что произошло.

Леони почувствовала, как ее щеки опять вспыхнули жаром. Ей стало казаться, что он вел такие разговоры только для того, чтобы заставить ее покраснеть — это происходило слишком часто. Привыкнет ли она когда-нибудь к его откровенным речам?

— Подарки, мой господин, — напомнила она.

— Значит, ты опять называешь меня «мой господин»?

Леони опустила глаза. Рольф вздохнул.

— Это тоже для тебя. — Он протянул ей обе коробки. Видя опять возникший в ее глазах вопрос, он предупредил, как бы оправдываясь:

— Не задавай пустых вопросов, почему я дарю это тебе. Право мужчины — тратить деньги по своему усмотрению.

— Это тоже со складов Генриха?

Сами по себе коробки были восхитительны. Длинная была из резного красного дерева, маленькая — из серебра, украшенного тонкой эмалью. Леони было даже немного страшно посмотреть, что внутри.

— На прошлой неделе я заказал их у одного золотых дел мастера здесь, в Лондоне. Надеюсь, тебе понравится.

Он не стал ждать, чтобы убедиться в этом, а повернулся и собрался уходить.

— Я благодарю вас от всей души, мой… Леони сдержалась и не добавила «господин», но запнулась. Стоя возле двери, Рольф повернулся. Его лицо было непроницаемо.

— Думаю, ты заставишь себя обращаться ко мне по имени, не смущаясь, когда полюбишь меня. Я буду ждать этого дня.

Когда он ушел, Леони уставилась на закрытую дверь, испытывая глубокое смятение. Почему он так горячо добивается ее любви? У него есть Амелия. Разве ему этого недостаточно? Ах, от подобных мыслей она опять начнет сердиться: поэтому Леони выбросила их из головы.

Какая щедрость! В длинной коробке лежали два изящных пояса. Один, длиной пять футов, был сделан из переплетенных золотых пластинок, на круглой блестящей поверхности каждой из них был выгравирован крохотный цветок. Второй был из золотых цепочек разной длины, в которых через каждые три дюйма сияли крупные рубины. Застегивался пояс еще более крупным рубином. Когда она наденет пояс, цепочки будут струиться до самой земли.

В серебряной коробочке находились сотни драгоценных камней, вставленных в замысловатые оправы из золота. Их можно было без труда нашить на платья, которые Леони сошьет из прекрасных тканей. В руках она держала целое состояние.

Она была ошеломлена, охвачена благоговейным ужасом и трепетом. Но даже испытывая эти чувства, она поймала себя на мысли — был ли он таким же щедрым и с Амелией?

В своем лучшем бальном платье из мягкого голубого шелка с корсажем более темного голубого цвета, Леони тем не менее чувствовала себя совсем неуверенно, когда Рольф проводил ее в большой зал Вестминстера. Только ее новый пояс соответствовал всему блеску одеяний при дворе.

Ее сопроводили к принцессе Элис и дамам из ее свиты, поскольку еще не настало время представления королю. Леони не была знакома с принцессой Элис, известной как любовница Генриха, но в детстве, во время одного из посещений двора, она видела королеву Элеонору Говорили, что Элеонора подстрекала сыновей Генриха к бунту против него. Неизвестно, так это было или нет, но он сослал ее в Винчестерский замок. То обстоятельство, что королева жила в относительном заточении, тогда как любовница Генриха находилась при нем, слишком ярко напомнило Леони о ее собственном положении рядом с Рольфом и Амелией, и мужество покинуло ее.

Она была разочарована тем, что не увидит королеву. Неудивительно, что эта красавица с темно-карими глазами и кожей цвета слоновой кости была женой двух королей. Ее брак с королем Франции Людовиком был расторгнут по той причине, что они находились в родственных отношениях. Однако это родство было весьма отдаленным (их бабушка и дед приходились друг другу двоюродными братом и сестрой), их брак аннулировали для того, чтобы она могла выйти замуж за Генриха.

Через два года после женитьбы на Элеоноре Генрих сменил Стефана на английском троне. Он уже был герцогом Нормандским и графом Анжуйским, и после их свадьбы к его владениям добавилась Аквитания, вследствие чего он стал править всей западной Францией. Генрих был самым могущественным человеком в Европе.

Леони помнила Элеонору веселой и легкомысленной, несколько вспыльчивой и поистине тщеславной. Однако мать Леони уверяла, что Элеонора со времен молодости подобрела. Королева была на двенадцать лет старше Генриха; возможно, именно поэтому он удалил ее ради более молодой женщины.

Элис, дочь короля Людовика, была ровесницей Леони. Она была обручена с сыном Генриха Ричардом, но это не остановило Генриха: четыре года назад, отправив королеву в изгнание, он сделал Элис своей любовницей, чего даже не пытался скрывать.

Удивление вызывало то, что Элис не отличалась красотой, даже была не очень привлекательной. Ее фрейлины быстро заметили, что Генриху доставлял удовольствие ее ум. Леони по секрету сообщили, как сильно Генрих восхищался изяществом походки и умением Элис танцевать. Похоже, эти красивые дамы искали оправдание, почему король выбрал не их, однако единственная причина заключалась в том, что Генрих, несомненно, любил Элис, как и она любила его.

Может быть, Леони и почувствовала бы расположение к Элис, если бы не считала такой же, как ее собственная соперница, а Генриха — неверным мужем. Глядя на Элис, она видела Амелию. Поэтому она была не в самом лучшем расположении духа, когда пришел Рольф, чтобы сопроводить ее на аудиенцию к королю.

За те шесть лет, что Леони не видела Генриха, он мало изменился. Он все так же внушал страх. Равным образом он по-прежнему не заботился о собственной одежде. Очевидно, у него не было времени на портных, потому что его дорогое облачение плохо сидело на нем.

— Я оказал вашему мужу дурную услугу, сказав ему, что вы непривлекательное дитя. Я даже пытался отговорить его от брака с вами. Теперь вижу, что, если бы мне это удалось, я ни за что не заслужил бы прощения.

Таковы были первые слова Генриха, когда он вместе с Леони отошел в сторону, оставив Рольфа на месте. На Леони они не произвели впечатления.

— Ваше величество, если это похвала, то я благодарю вас, — сухо ответила она. Его серые глаза потеплели.

— Дорогая, вы питаете ко мне неприязнь, или же вы действительно настолько лишены гибкости, как об этом рассказывал Рольф?

Леони издала безмолвный стон. Перед ней стоял король, и она не посмела бы оскорбить его.

— Мне неизвестно, что он рассказывал вам, — ответила она, принужденно улыбаясь.

— О, много всего, много, хотя, думаю, он преувеличивал. Не может быть, чтобы вы пытались убить его в ночь после свадьбы.

Леони побледнела. В разговорах с ней Рольф ни разу не вспоминал то происшествие и все же смог рассказать о нем Генриху!

— Это… это был несчастный случай, ваше величество, по причине моего волнения и испуга.

— Я так и думал. — Генрих чарующе улыбнулся. — И сомневаюсь, что вы действительно так не удовлетворены браком, который я вам устроил, как это представляется вашему мужу. Сначала вы, может быть, и возражали, но, увидев его, испытали облегчение; разве не так? — Он не стал дожидаться ответа. — Скажите, леди Леони, Рольф приносит вам радость?

— Если вам так угодно думать, ваше величество.

— Это не ответ.

— Тогда я отвечу «нет».

— Вот что, послушайте-ка… Душа Леони ушла в пятки.

— Ваше величество, вы не хотите, чтобы я вам лгала. Вы задали вопрос, и я ответила. Генрих начал посмеиваться.

— Именно так.

Леони забыла о его раздражительности. Ей нужно было следить за выражением его лица, а не опускать глаза. К счастью, кажется, она успокоила его.

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая