В Хангай за огненным камнем - Липовский Юрий Олегович - Страница 4

В возвышенной восточной части города на месте юрт выросли корпуса пяти- и девятиэтажных зданий нового двенадцатого микрорайона столицы (монгольские «Черемушки»). Здесь у портала гостиницы с привычным для нас названием «Алтай» закончился наш первый маршрут по Улан-Батору. А на следующий день состоялось первое знакомство с Министерством топливно-энергетической промышленности и геологии, расположенным в шестиэтажном здании на тихой улочке Бага-тайраг (Малое Кольцо). Сейчас это центр национальной геологической службы, организованной в 1957 г.

Изучение огромной территории Монголии площадью свыше 1.5 млн. км² было начато еще в 20-х годах и осуществлялось экспедициями Академии наук СССР совместно с Комитетом наук МНР. Однако только с организацией геологической службы в Монголии начались планомерные и интенсивные поиски разнообразных полезных ископаемых. Они стали проводиться национальными кадрами геологов при постоянной помощи специалистов из Советского Союза и других социалистических стран. И с первых шагов исследователей интересовало геологическое строение Монголии, так как именно здесь, в пределах Центрально-Азиатского складчатого пояса, в этом «древнем темени Азии», смыкались рудоносные площади Забайкалья, Горного Алтая, Казахстану и северо-восточных провинций Китая. Именно сюда протягивался из Забайкалья громадный Монголо-Охотский геохимический пояс, выделенный в свое время А. Е. Ферсманом.

С тех пор прошло почти полвека. За эти годы смелые идеи А. Е. Ферсмана получили подтверждение и дальнейшее развитие. На территории Монголии было открыто более 160 проявлений и месторождений важнейших в экономическом отношении редких металлов олова, вольфрама, молибдена, тантала, ниобия, ртути. На базе месторождений Югодзыр, Тумэнцогт и Бурэнцогт были построены горнорудные предприятия по добыче и переработке вольфрамовых руд. В юго-восточных отрогах Хэнтэя, к востоку от Улан-Батора, известными советскими исследователями Н. А. Мариновым и Р. А. Хасиным был открыт крупнейший Модотинский оловоносный район.

Помимо редких металлов недра Монголии богаты медью, железом, золотом, серебром. Всемирную известность приобрело месторождение Эрдэнэтийн-обо (Гора сокровищ), на базе которого построен самый крупный в Азии медно-молибденовый комбинат и самый молодой в Монголии город (Эрдэнэт).

Из нерудных полезных ископаемых важное народнохозяйственное значение приобрел флюорит (плавиковый шпат) — более 250 месторождений и рудопроявлений этого ценного минерального сырья открыли геологи в восточных районах страны. По запасам флюорита Монголия занимает теперь второе место в мире. И все же, несмотря на широкие геологические изыскания, огромная территория республики оставалась еще слабоизученной. Сколько неисследованных площадей, сколько таинственных «белых пятен» притягивало к себе исследователей!

Меня влекли самоцветы, которым до недавнего времени геологи еще не уделяли серьезного внимания. А между тем достаточно было пробыть лишь несколько дней в Улан-Баторе, чтобы воочию убедиться в том, как любят и понимают монголы камень. Особенно почитают они ювелирные украшения (бусы, серьги, перстни) из красного коралла, жемчуга и зеленоватой бирюзы. По народным поверьям эти камни избавляют своих владельцев от болезней и дурных поступков, приносят им хорошее настроение и удачу во всех добрых делах. Предметом гордости каждого любителя табака служит хурэг — флакон из самого популярного в Монголии белого нефрита или пестроцветного халцедона. До сих пор очень ценятся чаши, бокалы, амулеты из нефрита, различных агатов, яшмы. Некоторые самоцветы в Монголии имели в старину определенный символический смысл: так, шарик из рубина, благородной шпинели, лазурита и граната на головном уборе указывал на положение его владельца на иерархической лестнице.

Однако все эти прекрасные камни имели в большинстве своем чужеземное, главным образом китайское, происхождение. А вот есть ли в Монголии свои месторождения драгоценных и цветных камней, сбудется ли научный прогноз академика А. Е. Ферсмана о наличии в этом районе самых различных самоцветов, и в числе их красного граната-пиропа и сопутствующего ему хризолита, — все это и другие вопросы предстояло решить. О том, что в Монголии должны быть самоцветы, говорили названия ее гор, местностей, селений. На картах Монголии можно было насчитать сотни пунктов с одинаковыми названиями, такими как Оюу-толгой (Бирюзовая гора), Хувт-хундэй (Янтарная долина), Биндер-сомон (Берилловый поселок), Эрдэнэ-цогтын-обо (Гора драгоценного пламени, названная так из-за красочного рисунка окаменелого дерева, напоминающего языки пламени).

В процессе геологического картирования территории страны и поисков важнейших полезных ископаемых геологи находили и привозили в Улан-Батор различные цветные камни. И вот, наконец, пришел и им черед: в конце 60-х годов в связи с быстрым ростом благосостояния и подъемом культуры народа назрела проблема развития национальной ювелирной и камнеобрабатывающей промышленности. Перед Министерством топливно-энергетической промышленности и геологии МНР была поставлена задача — создать прочную минерально-сырьевую базу различных драгоценных и цветных камней. Именно тогда при министерстве и была создана специализированная геологическая партия «Унгут чулу» («Цветные камни»), куда я теперь и направлялся, чтобы принять непосредственное участие в поисках самоцветов.

Геологическая партия с интригующим по тем временам названием «Унгут чулу» («Цветные камни») была организована в 1968 г. Это было первое, весьма специфическое и универсальное предприятие Монголии, призванное заниматься поисками, разведкой, добычей и частичной обработкой цветных камней. Полем ее деятельности была вся территория республики с расстояниями более 2000 км по широте и 1000 км по долготе — от бескрайних просторов величайшей пустыни Гоби до обширных горных систем Хэнтэя, Хангая и Монгольского Алтая.

За короткий срок партия «Цветные камни» приобрела широкую известность: о ней много говорили и спорили, ждали от нее все новых и новых находок, а то и просто приходили в партию, чтобы познакомиться с собранными в ее музее самоцветами или посмотреть, как они обрабатываются в камнерезном цехе.

Мое знакомство с партией «Цветные камни» состоялось на ее базе, в самом сердце монгольской столицы, где она занимала большое подвальное помещение в угловом доме, выходящем на центральную магистраль города.

Здесь все было обставлено просто и по-деловому: в правом крыле подвала в 20-метровой комнате размещался весь персонал партии. Здесь же в углу возле занимавшей всю стену геологической карты Монгольской Народной Республики стоял стол дарги (начальника).

— Сайн байнауу! — добродушно приветствовал меня дарга, оторвавшись от пишущей машинки и поднимаясь из-за стола.

— Мы ждали Вас и рады приветствовать в своем маленьком геологическом коллективе. У нас сложились хорошие деловые и товарищеские, отношения с вашими предшественниками, советскими консультантами Борисом Берманом и Сергеем Юровым, — продолжал начальник. — Они помогли нам организовать и наладить новое для нас самоцветное дело. Теперь мы располагаем многими месторождениями цветных камней, где можно вести их добычу. Но жизнь выдвигает уже новые, более сложные задачи: сейчас нужны дефицитные камни, в первую очередь драгоценные, которые могли бы представлять экспортный интерес. С этим у нас пока дела обстоят неважно. Остра проблема и облицовочного сырья — мраморов, гранитов, всем этим тоже приходится заниматься партии. Словом, знакомьтесь с нашими делами, — улыбнулся дарга партии. — А там будем решать, как нам жить дальше.

Дарга говорил спокойно и уверенно, как человек, хорошо сознающий свою силу и значимость, демонстрируя к тому же хорошую русскую речь. Он был среднего роста, широкоплеч, массивен, с крупными чертами внешне невозмутимого и непроницаемого, как у будды, лица.

Ближайшими его помощниками были старший геолог партии Намсарай и начальник разведочного отряда Тумурсух.