Зловещий детдом - Байкалов Альберт - Страница 34

• Предыдущая
• 34/53
• Следующая

– Стой! – наконец пришел в себя лейтенант. – Не вздумай уйти!

Но Матвей уже направлялся прочь по коридору.

Как он и предполагал, в комнате дежурного никого не оказалось. Однако, выйдя из-за угла, увидел через стеклянное окошко дверей стоящего к нему спиной полицейского. На его плече висел автомат.

Матвей встал и, пятясь, вернулся в коридор. Нет, идти напролом ему нельзя. Он развернулся на сто восемьдесят градусов и устремился назад к камере, в двери которой уже начали методично долбить ногами.

Полицейские ожидали чего угодно, но не того, что в распахнутых дверях вновь увидят своего обидчика. Успевшие вспотеть и ставшие какими-то злыми, взъерошенными, они с округлившей глаза ненавистью, не мигая уставились на Матвея, по-видимому решив, что он внял их требованиям остаться. Наверняка в голове дежурного даже возникла мысль после всего вернуть подозреваемого в камеру.

– Вот что, мужики, два шага назад, шагом марш! – тихо, но грозно скомандовал Матвей.

Стоило закричать, начать хмурить брови и таращить глаза, и реакция была бы самой непредсказуемой. А так, голосом уверенного в себе человека, указал им свое место. И они подчинились. Вернее, нет, повиновались, как бычки на пастбище, которых перегнали щипать травку чуть дальше.

– Ну, ты попал! – оскалился сержант и шагнул к Матвею.

– Тихо! – Матвей выставил в его направлении руку. – Если не хотите надолго оказаться в больнице, делайте, как скажу.

Лейтенант все же бросился. Причем сделал это почти безукоризненно, никак до последнего не выдав своего намерения. Лишь за мгновенье до его атаки Матвей ощутил взрывом возникшее напряжение и среагировал. Еще в полете замахнувшись дубинкой, полицейский получил несильный, но точный и быстрый удар в печень. Инерция его тела плюс скорость летевшего навстречу кулака, и вот он уже корчится и пыжится у порога.

– Парни, я не преступник, – Матвей перешагнул через полицейского и выглянул в коридор. – Просто так сложились обстоятельства. Чтобы мне не загреметь лет на пятнадцать на нары, я должен отсюда уйти. Поэтому не стоит мешать. Даю слово, скоро сам вернусь и все разрулю.

Пока мало представляя, как он выполнит обещание, Матвей присел перед лейтенантом на корточки:

– Раздевайся.

– Ни за что!

В этот момент Матвей заметил, как сержант слегка подался вперед, и посмотрел на него:

– Даже не думай!

Было ясно, он вызывал у них симпатию, но долг и обязанности вынуждали их идти до конца. В то же время Матвей достаточно дал полицейским понять, что любые попытки помешать ему закончатся провалам. Говоря другим языком, он внушил им свое превосходство. В некоторых случаях для этого даже не надо махать руками и что-то говорить. Человек на уровне подсознания определяет степень опасности другого человека. Нужно просто быть спокойным, уверенным в себе и контролировать ситуацию.

Забрав рубашку, куртку и штаны, Матвей вышел в коридор и закрыл за собой двери.

* * *

Сначала Колган ощутил себя каким-то бесформенным, рваным облаком неприятных ощущений в черноте невесомости и тишины. Постепенно оно обретало форму, которая наливалась едва заметной, пульсирующей болью. Наконец Колган понял, что лежит на спине. Некоторое время он пытался сообразить, что стало причиной его состояния. Отяжелевшие и липкие мысли путались. Он отчетливо помнил рывок за ноги и полет. Но кто и зачем это сделал? Колган разлепил глаза и увидел над собой мутное светлое пятно, на фоне которого плавали какие-то радужные бисеринки. Колган закрыл и снова открыл глаза. Бисеринки повторили движения кончиков ресниц. Он понял, что это мелкие брызги воды. Между тем пятно быстро обрело форму сморщенного лица. Еще немного – и Колган узнал Зыбина. Его верхняя губа распухла и была в крови. Одновременно затылок стал наливаться сонной тяжестью. Колган словно только что разгрузил железнодорожный состав угля и прилег. Причем работал так, будто если бы он не успел это сделать или не смог, его бы тут же расстреляли.

– Ты что со мной сделал, отец? – спросил Колган и, наконец, все вспомнил: – А ты молодец!

– Живой! – обрадовался старик. – А я уже за фельдшерицей нашей собрался бежать.

Колган снова открыл глаза. Странная, тошнотворная боль сменилась шумом. Это оказалось терпимым, и он, насколько мог, огляделся. Судя по всему, пока они в доме были одни.

– Я долго был без сознания? – не узнав своего голоса, спросил Колган.

– Пяти минут нет, – покачал головой Зыбин. – Я до выварки дошел, набрал воды, плеснул тебе на лицо, ты и застонал.

Только после его слов он понял, что одежда на груди мокрая. Стала ясна и причина появления брызг.

– Чем это ты меня так? – пытаясь понять, что предпримет после такой его выходки старик, спросил Колган.

– Ты сам затылком об пол навернулся, – лицо Зыбина удалилось.

Колган понял, старик не успел никого позвать на помощь. Нужно было во что бы то ни стало брать реванш. Он резко выпрямил руки, схватил старика за ворот куртки и потянул к себе, одновременно оторвавшись от пола. Все произошло настолько быстро, что Колган от неожиданности уткнулся носом ему в щеку. Его охватила такая ненависть, что захотелось вцепиться в это ненавистное лицо зубами. Он обхватил правой рукой старика за шею и перевернулся. Зыбин оказался под ним. Непонятно почему, но старик почти не сопротивлялся. Колган навалился на его голову всей своей массой и замер. Зыбин лежал, лишь тяжело дыша.

Продолжая прижимать голову Зыбина к полу, Колган подтянул под себя колени и приподнялся:

– Не делай глупостей…

– Отпусти! – прохрипел старик.

Колган медленно встал и сделал шаг назад.

Зыбин перевернулся на живот. Его лицо покрылось розовыми пятнами, а губы стали синими. Тяжело дыша, он встал на четвереньки.

Колган решительно шагнул к нему, наклонился и взял под руку, однако, прежде чем поставить на ноги, еще раз предупредил:

– Только без фокусов!

С этими словами он потянул его вверх. Оказавшись на ногах, старик выпрямил руку и уперся в печь. Колган осторожно отпустил его. В тот же миг его взгляд упал на образа. Это был складень. Сделанный в виде раскрывающейся книжки, на деревянных основаниях которой были наклеены напечатанные типографским способом лики Николая Чудотворца и Божьей Матери. Ничего особенного. Такие продаются при каждой церкви. Он стоял на небольшой полочке в углу над холодильником. Однако наметанный глаз различил, что покрашенная голубой краской стенка справа от него слегка отличается цветом. Так, как будто за складень часто запускали руку.

Колган покосился на Зыбина, шагнул к холодильнику и протянул руку.

– Цыц! – старик бросился к нему.

Но не было в его движениях того порыва, что в начале. Скорее это были действия обреченного и смирившегося человека. С одной стороны, он знал, что нужно любой ценой остановить оказавшегося в его доме человека. С другой – успел убедиться, что не в состоянии противостоять ему и любые действия будут обречены на провал.

Колган оттолкнул Зыбина и взял складень. За ним лежала связка ключей.

– Ну, вот, – беря с полочки простенький брелок, усмехнулся он. – А ты боялся!

Зыбин схватился за сердце.

– Ну уж нет, – Колган взял его под руку и поволок на улицу.

Однако на пороге вдруг вспомнил, что разулся. Толкнув старика на табурет, взял с подставки для обуви ботинки.

– Зачем тебе ключи от квартиры? – слабеющим голосом спросил старик.

– Ты знал, что Ткачевы собираются усыновить племянника Льва?

– Конечно! – оживился старик. – Они мне сразу все сказали. А недавно звонили и говорили, будто и мое согласие будет необходимо.

Неожиданно в голове Колгана возник план. Он вдруг придумал, как сделать так, чтобы старик хотя бы до утра был покладистым и не пытался напакостить.

– Я настоящий отец ребенка, – придя в восторг от собственной идеи, объявил Колган. – Но они об этом не знают…

– Как же так? – старик подался вперед.

• Предыдущая
• 34/53
• Следующая