Зловещий детдом - Байкалов Альберт - Страница 10

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая

– Сколько платишь? – отрешенно глядя перед собой, спросил Плевок.

– Называй цену, – удивленный его равнодушием, предложил Колган.

– Я же не знаю еще, как ты меня бить будешь, – ошарашил Плевок неожиданно включившимся интеллектом. – Вдруг калекой на всю жизнь сделаешь?

– А ты даже на это согласен ради дозы? – опешил Колган.

– Знаешь, иногда думаю, зачем такая жизнь? – с тоской в голосе признался Плевок. – Давай заедем на точку?

– Чего, совсем плохо? – с сочувствием спросил Колган.

– Мочи нет, – кивнул наркоман. – А потом и поговорим.

– Не подведешь? – на всякий случай спросил Колган.

– Ты же мент, – усмехнулся Плевок. – Сам знаешь, наркоману верить нельзя…

– Вот за это я тебя уважаю, – стал рассыпаться в похвалах Колган. – Ты чувство юмора не потерял. А то, что не соскочишь, я уверен, иначе бы я к тебе не обратился. Да и подыграть ты как следует сможешь. Артист…

– Так едем или нет? – с надрывом спросил Плевок.

– Успеешь, – Колган сунул руку за спинку его сиденья и достал папку. Неторопливо вынул из нее два стандартных листа бумаги и положил сверху, чтобы было удобнее писать.

– А это еще зачем? – нахмурил единственной морщиной лоб Плевок.

– Сейчас ты напишешь две заявы на имя участкового уполномоченного… Фамилию хоть помнишь?

– Чью?

– Участкового! – не выдержал и повысил голос Колган.

– Т… – Плевок закатил глаза: – Трофимов!

– Не совсем мозги атрофировались, – не удержался Колган. – Держи!

– Зачем? – включил дурака Плевок.

– Я же сказал, заявление напишешь…

– Не, – протянул, отстраняясь от него, наркоман. – Я писать ничего не буду.

– Я тебе денег дам, – напомнил Колган.

– Все равно, – Плевок поежился.

– Эти заявления будут у тебя в кармане, – заверил его Колган. – В твоих же интересах их написать.

– Тогда совсем ничего не понимаю, – Плевок уставился ему в глаза.

– Отстал ты от жизни, – разочарованно вздохнул Колган. – А вдруг тебя там полиция повяжет?

– И что?

– И то, – он ткнул его папкой в грудь: – Пиши!

Плевок недоверчиво посмотрел на Колгана, потом взял папку:

– Диктуй…

* * *

Матвей еще раз постучал носком ботинка в калитку. Снова тявкнула откуда-то из-за дома Жулька и тут же затихла. Собачонка привыкла к соседу и не хотела почем зря шум поднимать.

– Может, умерла? – Матвей приподнялся на цыпочки и заглянул во двор.

Дорожка до самого крыльца была прометена, ставни открыты, а над трубой колыхался разогретый воздух.

– Дурак! – обозлилась Марта, ухватилась за кромку забора и забралась на скамейку:

– Ольга Ивановна!

– Да здесь я! – раздался сзади голос. – Чего раскричались?

Матвей обернулся. Женщина стояла в паре шагов от него с двумя сумками в руках.

– Ой, здравствуйте! – Марта взяла руку Матвея и спрыгнула на землю. – А мы думали, что-то случилось.

– Я тоже, – настороженно глядя на гостей, сказала она. – На всю улицу шумите…

– У вас калитка изнутри закрыта, – удрученный тем, что не заметил, как подошла женщина, сказал Матвей. – Разве дома кто-то есть?

– Да ты руку через верх сунь! – улыбнулась она. – Там задвижка…

Матвей нащупал деревянную ручку и сдвинул в сторону. Калитка открылась.

Женщина прошла во двор. Переглянувшись, они прошли следом.

– У нас к вам просьба, – семеня следом, заговорила Марта.

– Домой войдем, а там и поговорим? – предложила женщина.

– Давайте я помогу, – спохватился Матвей и взял у нее сумки. Женщина достала ключи, отперла замок.

В наполненном живым теплом деревенской печки доме было уютно. Терпкий запах чая, дерева и герани отчего-то показался Матвею родным.

Женщина забрала у него сумки, поставила на стол и стала раздеваться. Бывшая бухгалтер колхоза жила скромно в одном из немногих деревянных домов, воспоминанием оставшихся в поселке от когда-то большой деревни. Матвею уже приходилось с ней общаться. Когда он строил дом, она готовила его работникам обеды. Однако, как они переехали с Мартой сюда, ни разу не зашла в гости. Женщина с опаской относилась к живущим за высокими заборами людям. К тому же, по слухам, затаила она на новых жителей поселка обиду. Будто бы когда по соседству с ней строил дом один из решивших перебраться поближе к природе коммерсантов, оттяпал у нее треть огорода. Теперь все они были для нее на одно лицо и подходили под один термин – бандюги.

– Раздевайтесь, чего стоите? – предложила женщина.

– Да мы на минутку, – заволновалась Марта. – Ольга Ивановна, нам отъехать надо.

– Так езжайте, – удивилась она. – Я здесь при чем?

– Вы за собакой не присмотрите?

– Не присмотрю, – ошарашила женщина.

– Чего так? – оторопела Марта.

Слишком странно звучал такой ответ из уст с виду добродушной тетушки.

– Мало ли что приключиться может? – женщина уставилась на них как на несмышленых школьников. – У вас там ведь добра сколько. А если своруют? Нет, – покачала она головой. – Мне не тяжело. Даже в радость, если кто из деревенских попросит. У нас что брать-то? К нам и не придет никто. От пенсии до пенсии перебиваемся.

– Я вам обещаю, если даже что и случится, к вам никаких претензий иметь не буду, – попытался зайти с другой стороны Матвей. – Жалко щенка…

– Вон, просите депутата, – она показала на выходившее во двор окно. – Он у меня оттяпал половину огорода, а потом еще умудрился в суде доказать, что это я на его территорию залезла…

Матвей не терял надежды. Он почему-то был уверен, женщина просто вредничает. Сейчас расскажет все свои обиды и соблаговолит. В деревне всегда так.

– Тогда придется с собой брать, – расстроенным голосом сказала Марта и развернулась к выходу: – Вы уж извините…

– Постой, – нахмурилась бабка. – Сколько вашей собаке?

– Двух месяцев нет.

– Щенок? – кивнула она. – Я думала, большая!

Матвей повеселел. Он прекрасно знал, что бабка не раз видела Пирата. Просто теперь нужно было дипломатично отступить. Годы одиночества сделали свое дело, люди стали искать развлечение даже вот в такой просьбе. Он был уверен, уйдут они, она еще долго будет разговаривать с собой вслух, пока не надоест. Ничего не поделаешь, потребность в живом общении – главное отличие человека от животных. Когда-то Ольга Ивановна работала в коллективе, приходила домой, окуналась в семейные заботы. С соседями обсуждала последние деревенские новости, ругалась, отмечала праздники. Постепенно деревня исчезла. Вернее, на картах-то она осталась, к тому же и выглядеть в разы стала лучше. Только вот люди, которые раньше в ней жили, поумирали и поразъехались. На смену им приехали дети, перемолотые городом, скупили земли богатеи. Вся эта публика, наведывающаяся в эти края лишь на выходные, огородилась глухими заборами от остатков села, по сути, построив их в собственных душах. Теперь, сама того не ведая, эта женщина противилась в одиночку засилью этого бездушья и ханжества, защищая последние рубежи самобытной русской деревни…

Глава 2

Было уже темно, когда Колган въехал на стоянку.

Труха томно вздохнула:

– Что-то мы сегодня припозднились.

– Тебе не понравилось? – он сделал вид, будто расстроился.

– Ты имеешь в виду ресторан? – зачем-то спросила она и кивнула: – Почему же, хорошая кухня, замечательное обслуживание…

Колган вынул ключи из замка зажигания и толкнул дверцу. Щурясь от летевшего в лицо снега, он невольно посмотрел через дорогу. Проезд под домом, где их должен был поджидать Плевок, казался черным пятном.

«Интересно, пришел или нет?» – подумал Колган, обходя машину, чтобы помочь выйти Трухе.

Он не хотел в эту морозную ночь кого-то убивать, а потом еще и прятать труп. Однако нежелание идти к Трухе было сильнее. Нет, он ничего не имел против секса с ней. Несмотря на возраст, чиновница была еще хороша собой, очень старательна в постели. Просто вдруг у него появилось угрызение совести. И вообще, Колган стал ловить себя на мысли, что с возрастом он становится все более сентиментальным. Отправив на тот свет человека, он вдруг на следующий день ощущал потребность сделать что-то хорошее. Иногда отправлялся в церковь, щедро подавая милостыню стоящим на паперти старушкам, мог просто так подвезти замерзающую у обочины женщину…

• Предыдущая
• 10/53
• Следующая