Софт. Тело (Software. Wetware) - Рюкер Руди - Страница 103

• Предыдущая
• 103/106
• Следующая

– Ему тогда было двенадцать, а я прогнала его.

По губам Буббы скользнула тень улыбки.

– Ничего, бабушка Делл, мы знаем, как выживать. Спасибо тебе за все. Возьми пленку и отнеси ее Бэну: так зовут одного из стюардов на “Красотке”. Если все получится, мы сумеем вытащить Вилли из тюрьмы.

В отдалении мелькнули фары другого автомобиля. Бубба приложил указательный палец к губам и уху, как при первой встрече, повернулся и, не оглядываясь, двинулся вниз по улице.

Прошагав полквартала, он свернул в переулок, бросив последний взгляд на Деллу, которая стояла и смотрела ему вслед.

Ключи от машины были у нее в кармане и спуститься в гараж и взять свою машину, старенький “паскаль-турбо”, она смогла не заходя домой. Проехав до конца Восточной Парковой улицы, она свернула в переулок к дому тети Илей и дяди Колина.

На противоположной стороне улицы напротив их дверей дежурила полицейская машина и несколько репортеров, но Делле удалось проскочить на своем “паскале” мимо и взбежать по ступенькам прежде, чем они атаковали ее со своими вопросами. Тетя Илей открыла дверь, как только она нажала кнопку звонка.

– Делла!

Худощавая Илей по-прежнему казалась несгибаемой, хотя от горя на ее лице прибавилось морщинок. Проводив Деллу в гостиную, она предложила ей чашку чая и принялась говорить, не переставая теребить крупные шарики своих тяжелых бус. Руки тети Илей заметно дрожали.

– Боюсь, Делла, что здесь полно подслушивающих устройств, поэтому нужно говорить осторожно, хотя, по сути дела, мне глубоко на все это плевать. Думаю, ты знаешь, что судья Ливайс Картер широко известен как тупой ненавистник всего связанного с бопперами. Он приговорит моего Вилли к смерти, я не сомневаюсь…

– Это.., это ужасно. Господи, мне жаль, что все так получилось. Но…

– Прости меня, Делла, я с тобой так грубо разговаривала, прости. Но ведь ты бросила нас, уехала, словно тебе больше дела до нас нет, но ты тоже переживаешь, я это теперь вижу и понимаю, что не должна была так говорить. Я помню, молоденькой девушкой ты была такая хорошая и добрая, Вилли просто души в тебе не чаял. Все так пошло наперекосяк…

– Это я вас во все втравила, тетя Илей. Вот…

– Ты уже виделась с кем-нибудь из наших родственников? – спросила ее тетя Илей, сделав “особое” лицо. Она имеет в виду Буббу, поняла Делла. Наверняка тете Илей хватило одного взгляда, чтобы узнать человека на экране виззи. Она всегда была такой – любопытной, остроглазой и сметливой.

Делла чуть заметно кивнула и поднялась.

– Я хотела попросить у вас несколько цефакассет Вилли, просто посмотреть. Я все время думаю о нем и вот решила, что, может быть, эти записи помогут мне, как бы это сказать, почувствовать себя.., ближе к нему, наверное.

– Хорошо, я не против, дорогая, бери, что тебе нужно.

Спустившись в подвальчик Вилли, Делла оглянулась вокруг. Просторная комната с двумя крохотными забранными сеткой окошками под поточком была полна всяческих игрушек, которые сам Вилли называл не менее как экспериментальным оборудованием: лазерами и проекторами, компьютерным “железом” и всяким старым электронным барахлом.

Цефаскоп стоял на своем месте. Рядом на полочке аккуратно рядком были расставлены десятка два-три помеченных ярлычками кассет с записями. Постояв немного над кассетами, Делла выбрала для себя три штуки, на одной из которых значился ярлычок “21 января 2031”.

Она поднялась наверх в гостиную и еще с полчаса говорила с тетей Илей о том о сем. Слово за слово тетя начала вспоминать о старых временах, а потом разговор зашел о Коббе.

Первый раз в жизни Делла почувствовала, насколько крепко переплелась судьба ее семьи с историей противоречивых взаимоотношений людей и бопперов. Впервые она увидела себя как часть нечто большего, чем просто она сама. Полная новой спокойной уверенности, она вышла на улицу. Снаружи у двери ее уже ждали, мужчина и женщина. Репортеры. Или копы.

– Миз Тэйз! – крикнула ей женщина, напористая сука. – Что вы собираетесь делать, если вашего двоюродного брата казнят?

Мужчина цепко держал лицо Деллы в объективе своей камеры.

– Не считаете ли вы себя главной виновницей происшедшего? – продолжала требовать ответа напористая.

– Простите, – тихо отозвалась Делла, машинально возвращаясь к своей ставшей уже привычной маске пассивной нейтральности. – Мне нужно идти.

Черт побери, Делла, пронеслось у нее в голове, не слишком ли дешево ты дала им отделаться. Ты ведь могла задать им перцу. Ты умеешь.

В ожидании бурной реакции репортеры преследовали ее до самой машины.

– Говорят, что Тэйзы любят роботов больше, чем людей.

Что вы можете сказать по этому поводу? – не унималась репортерша.

Повернувшись к суке, Делла несколько секунд смотрела в ее пустое кукольное личико под Бэтти Крокер. “Если кто и есть робот, ТАК ЭТО ТЫ, – хотелось ей крикнуть. – Не Береника и не Кобб, не Мэнчайл и не Бубба, а ТЫ, поганая сука!” Но ведь этого от нее и ждали. Нет, сейчас не время для таких заявлений.

Чувствуя за спиной всю свою семью, Делла собрала волю в кулак и, глубоко вздохнув, спокойно проговорила в камеру:

– Позвольте мне ответить на ваш вопрос несколькими встречными. Почему для некоторых людей так важно видеть в роботах бездушных машин? Почему зеваки смеются в зоопарках над обезьянами? Почему богатые не устают повторять, что бедные люди живут так, как того заслуживают? Почему так редко среди нас встречаются такие, кто способен проявить терпимость к своим живым собратьям? Расстаться с чувством вины можно, лишь только отказавшись от эгоистической самовлюбленности.

Поймите, как только чувство вины уйдет, нужды в ненависти больше не будет. Это все, что я хотела сказать. Прощайте.

Оператор с камерой процедил сквозь зубы что-то оскорбительное по поводу последователей Мэнчайла, но Делла уже не слышала его – она сидела в машине, которая через минуту покатила ее к причалу “Красотки”. Она чувствовала себя прекрасно, так, как не чувствовала уже давно. Когда она ступила на борт “Красотки”, было около девяти часов вечера. На нижней палубе, переоборудованной под бар и танцпол, гремела музыка и было полно народа. Многие танцевали. За стойкой бара Делла заметила черного стюарда, потом, оглянувшись, обнаружила двух его товарищей, обслуживающих клиентов в зале, вытирающих столы и разносящих бокалы с коктейлями.

Делла решила устроиться у стойки и, усевшись на табурет, многозначительно взглянула на бармена.

Только заметив ее, он сразу к ней подошел.

– Чефо шелаете?

– Дрэмби, пожалуйста. Вас ведь Бэн зовут?

– Верно. А ваш я тоше шнаю.

– Вот и хорошо.

Делла поставила на стойку сумочку, да так неловко, что кассеты так и посыпались из нее по ту сторону прилавка.

– Господи, я такая неуклюжая.

– Вше в порядке, мэм.

Бэн нагнулся и, подобрав с пола кассеты, протянул их Делле. Кассет в его руках было две.

– Спасибо, Бэн. С меня причитаются большие чаевые.

– Большое шпашибо вам, миш Тэйш.

16 марта 2031 года

Он спал, мастурбировал и выкурил все свои сигареты и теперь ему нечего было делать, кроме как просто сидеть на прикрученной к стене металлической койке с тощей подстилкой. В сотый раз он взглянул на свои часы – 15.09. В прошлый раз, когда он смотрел на часы, на них было 15.07. Некоторое время он следил за минутной стрелкой, потом лег на спину и закинул руки за голову.

– Эй, Тэйз, ты слышишь меня? Тейз, эй, Тейз?

В двух камерах от него сидел юный грабитель. Всю прошлую ночь и утро он буйствовал, а теперь изнывал от одиночества. Непонятно, был ли он на самом деле двинутым или прикидывался.

– Бопперы трахали Вилли-милли в задницу!

Вилли не ответил. Он давно уже знал все, что мог сказать ему этот парень.

– Эй, Вилли, старина, извини, что я про тебя так, но у меня в башке звенит без парилова, я тут с ума схожу. Поговори со мной, Вилли, как человека тебя прошу. Расскажи мне о Мэнчайле.

• Предыдущая
• 103/106
• Следующая