Другая Россия - Лимонов Эдуард Вениаминович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/44
- Следующая
Что же делать наивным чудакам, основавшим свои политические партии из простых смертных граждан, поверивших в то, что, объединившись в партию единомышленников, они смогут повлиять на судьбу Родины — России? Ответ: пойти, и всем членам партии повеситься. Шутка.
Мёртвые советские типы опять сидят во всех кабинетах власти. Люди с пустыми глазами. Работники прокуратуры, следственных учреждений, судебные, тюремные чиновники. Инквизиция — слепой робот — разворачиваясь, ухватывает граждан за одежду и волочит в тюрьму. Лефортовский замок набит «врагами государства». По сведению, все они талантливые, харизматические личности. Страну захватили мертвецы и посадили в тюрьмы живых — вот какой напрашивается художественный образ. Ясно, что Реставрация не на веки, но сейчас-то что делать?
Партия размышляла и размышляет над этим. Ещё несколько лет назад газета «Лимонка» объявила «конкурс на лучший проект Революции». Проекты присылали интересные и не очень интересные. Лучшие мы опубликовали в газете. За один из них, а именно, подписанный мною, если не ошибаюсь, он назывался «Революция в Крыму» (или «Восстание в Севастополе»), газета получила предупреждение от комитета по печати. Так что наши проекты, даже в литературном варианте уже вызывали неодобрение власти. К 1999 году и руководству НБП, и рядовым партийцам стало ясно: деятельность партии в России более невозможна. Мы убеждались в этом на каждом шагу. Во время наших митингов и пикетов нас стали окружать такой плотной стеной милиции со всех сторон, даже за спинами стояли, как будто мы заключённые концлагеря. Нам стали цензурировать лозунги, офицеры милиции запрещали разворачивать лозунги, по их мнению агрессивные. Нас и ранее беззаконно, без нашего разрешения, снимали на видеокамеры и ФСБ, и МВД, но последние пару лет прокуратура и московское ФСБ начали открывать уголовные дела по содержанию наших речей на митингах, записанных ими на видеоплёнку. Однажды меня привлекли за слово «революция». Одновременно сменилось и поведение СМИ. Всё более зависимые от власти, СМИ просто перестали являться на акции НБП, или являлись, но материал не показывался и не публиковался. Потому мы задумались, а стоит ли проводить акции, всё равно общество не узнает о них. Не на полсотни же прохожих работать. Репортажи в СМИ именно и были нужны нам как средство сообщения с массами, со страной, как средство агитации и пропаганды. Власть же узурпировала себе телевидение и прессу, ведь столики, кушеточки и пуфики Кремля, и костюмы Касьянова и Путина нам навязывают ежедневно. Каждое опускание и приподымание задницы президента заставляют нас видеть! Нам стало ясно, что наше политическое существование цензурируется и СМИ (в том числе и якобы «оппозиционное» НТВ нас нагло цензурировало), и властью.
Под предлогом борьбы с экстремизмом они цензурировали крупнейшую молодёжную партию России.
Партия решила, что разумно свести политическую деятельность на территории РФ до уровня деятельности правозащитной. Но взамен перенести центр тяжести нашей политической борьбы на защиту прав русскоязычного населения в странах СНГ. Тем более, что никто такой борьбой конкретно не занимался, ни одна политическая организация. Вся борьба сводилась к демагогическим заявлениям отдельных депутатов ГосДумы или Федерального Собрания и к редким и бессильным заявлениям МИДа. 24 августа 1999 года наши ребята — пятнадцать национал-большевиков проникли на башню Матросского клуба в Севастополе, забаррикадировались там, вывесили флаги НБП и лозунг «Севастополь — русский город!» и стали с балкона башни разбрасывать листовки с заголовком «Кучма, подавишься Севастополем!» Башню штурмовали, нацболы были арестованы и впоследствии провели шесть месяцев в севастопольской и симферопольских тюрьмах. Затем, под нажимом общественности, власти Украины передали ребят в Россию, где они были отпущены на свободу. Тогда, в конце января 2000 года, такое было ещё возможно. Реставрация ещё не полностью восторжествовала, не полностью консолидировалась. Спецслужбы России ещё не вмешивались в нашу борьбу на территории стран СНГ, а может быть просто прошляпили нашу активность.
В феврале, марте, апреле 2000 года члены НБП и сочувствующие провели ряд спонтанных акций против посольств Латвии, Казахстана, Польши, Швейцарии в Москве и против консульств Латвии в Санкт-Петербурге и Пскове. Акции были по сути своей правозащитными. В случае Польши это был ответ на надругательство над российским флагом в Познани. В случае Казахстана — только что оглашённый тогда судебный приговор «группе Казимирчука» — до 18 лет лишения свободы в двух случаях, 14 лет, 11 лет многим другим участникам. Но и за правозащитные акции против посольств против нацболов были возбуждены уголовные дела, хотя в здания посольств всего-навсего были брошены бутылки с краской. Всё яснее становилось, что Реставрация уже равна Реакции. Вскоре выяснилось, что Реставрация не терпит конкуренции. Несмотря на то, что НБП ещё в 1994-95 годах выдвинула и сформулировала национально-патриотические лозунги и направления политики, часть которых сегодня успешно используется лично Путиным и его реставрационной властью, они не только не хотят признавать в нас предшественников, пророков, авангард! Они нас преследуют! С августа 1998 года НБП стала вести борьбу за освобождение из латвийской тюрьмы тогда только что арестованного Василия Кононова, 76-летнего красного партизана подрывника, обвинённого в «военном преступлении», в расстреле отряда полицаев в 1944 году. НБП практически в одиночку раскрутила «дело Кононова», мы выходили на бесчисленные демонстрации в его защиту, расписывали надписями «Свободу Василию Кононову!» поезда, идущие в Латвию, забрасывали неоднократно посольство и консульства Латвии бутылками с краской. Это мы первыми призвали в 1998 году к бойкоту латвийских товаров, в сопровождении камеры ТВ-6 ходили по магазинам и призывали к бойкоту. Через месяц к бойкоту призвал мэр Москвы, и, поняв, откуда и куда дует ветер, к бойкоту присоединились отдельные главы регионов.
Наконец, ко времени суда над Кононовым, к началу 2000 года, уже сам президент был вынужден обратить внимание на дело Кононова и указом сделал Кононова гражданином России. Латвийцы сдрейфили, поскольку увидели, что дело Кононова стало символом борьбы за права русских в Латвии, и выпустили Кононова из тюрьмы. Но в тюрьмах Латвии остались другие старики, партизаны и чекисты: Фарбтух, Савенко, навеки остался там, умер бывший чекист Василий Кирсанов. Тем временем готовились судить русских героев, участников ВОВ в Литве и Эстонии. Опять предъявили обвинение Кононову, хотя и оставили его на свободе. Фарбтух, 85-летний инвалид, был отвезён в тюрьму на носилках. Латвия игнорировала протесты России. Надо было по ним врезать.
Казалось бы, господа из правительства, давайте работать на этом фронте вместе! Для нас ясно, что вы — реставрационная, временная власть, но давайте вместе вытаскивать русских из тюрем стран СНГ и бороться за права русскоязычных. То, чего не можете вы, статус не позволяет — обляпать посольство краской, разбить стёкла, изукрасить лозунгами их города, припугнуть их, короче, выразить гнев русского народа, сделаем мы. Вам — государству, это не с руки. А вы, государство, давите на них дипломатически, экономически. Я даже встретился в начале февраля 2000 года с начальником управления ФСБ по борьбе с политическим экстремизмом и терроризмом, с генералом Владимиром Прониным и предложил ему наши услуги: «Используйте нас в странах СНГ!» Но реставрационная власть не терпит конкуренции. Ей не нужна помощь гражданского общества, ей неприятны политические партии, следуя советскому инстинкту она видит в нас врагов. Всё лето 2000 года ФСБ выслеживало НБП. (Впрочем, ещё за неделю до разговора с Прониным они побывали в моей квартире на Калошином переулке в моё отсутствие и установили какие-то дальнобойные приборы для слежки за мной. И установили наружное наблюдение. Я тогда оповестил об этом генпрокуратуру, МВД и …ФСБ.) В ноябре 2000 года ФСБ предательски предупредила полицию безопасности Латвии о том, что команда национал-большевиков выехала на поезде Санкт-Петербург — Калининград, с целью высадиться на одной из латвийских станций. Официальная версия ФСБ (проникшая в газеты), что предупреждение было послано через МИД в посольство Латвии, не предупредили впрямую, им ещё неловко было признавать в прошлом году прямую связь спецслужб. В результате четверо национал-большевиков были арестованы и недавно получили по 7 месяцев тюрьмы каждый. Трое национал-большевиков проникли всё же на территорию Латвии и захватили 17 ноября смотровую площадку базилики Святого Петра в Риге. Суд состоялся в апреле 2001 года. Ребят судили по статье «терроризм». (Очевидно с дальним прицелом.
- Предыдущая
- 41/44
- Следующая
