Наследие некроманта - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 12

• Предыдущая
• 12/64
• Следующая

— Решать вам, господин, — ответил Тезка и отвел взгляд в сторону.

— Вот тут ты прав — решать мне. Равно как и вина целиком моя будет, когда они не вернутся. Терять людей ради призрачной добычи — это не по мне!

— Истинно так, друг Корис, — поддержал меня Койн. — Ежели шурды проклятые вокруг скалы нашей бродят — как пить дать заметят охотников. Да еще и твари эти зубастые, что шурдам вместо лошадей, — им человека пополам перекусить труда не составит.

Вздохнув, я поднял лицо вверх и с минуту не отрываясь смотрел на мрачное серое небо. Гном с Тезкой терпеливо ожидали, пока я соберусь с мыслями.

— Сделаем так, — сказал я, по-прежнему смотря вверх. — Тезка, ты собирайся давай, с нами под скалу полезешь. На озеро глянем — что там за рыба такая, да и про грибы, что Койн нам расхваливал, не забудем. А там, глядишь, я и соображу, как нам дальше жить.

— Слушаюсь, господин, — повеселевшим голосом ответил Тезка и заторопился к пещере, — тоже, видать, решил переодеться.

Вот уже второй раз за день я умиротворенно покачивался в воздухе в толстой веревочной петле и неспешно спускался на дно пещеры. И надо заметить, что этот способ попадания в пещеру с каменными сосульками мне нравился гораздо больше, чем тот, когда приходится с риском для жизни спускаться по отвесной скале, цепляясь за малейшие выступы и трещины. Более того — о царившей здесь долгие века темноте можно было смело забыть, причем навсегда. Теперь-то я понял, что имели в виду гномы, когда утверждали, что пещера с геристами просто великолепна и очень красива. Тогда я лишь посмеялся про себя и подивился, что коротышки могут считать мрачную и сырую пещеру красивой. Оказалось, что я очень сильно ошибался. Сюрпризы начались с того мига, как мы начали наш спуск в недра Подковы…

Признаки изменения в окружающей обстановке я начал замечать, когда мы только спустились на дно каменного колодца. Падающая вниз вода больше не растекалась по разлому — в одной из стен колодца было пробито правильной формы отверстие, и клокочущий ручей устремлялся туда. Поперек начинающегося отсюда коридора появилась аккуратная каменная перегородка, высотой доходящая мне до пояса, — вода бессильно ударялась об нее и покорно поворачивала в новое русло. Бедный ручей — за последний год его русло меняют уже второй раз.

Таким образом, мы опустились на дно водоема и, пройдя всего несколько шагов в холодной воде, поднялись по специально выложенным ступенькам. За перегородкой было уже абсолютно сухо, и пройти по длинному коридору не составило ни малейшего труда. Нет, здесь все еще были трудные места — иногда каменный свод опускался слишком низко, и приходилось сгибаться в три погибели, чтобы преодолеть этот участок, в полу еще зияли трещины и ямы, из стены торчали выпирающие камни, о которые невнимательный человек мог с легкостью рассадить лоб. Но все же изменения появились и здесь — самые большие ямы были заботливо засыпаны мелким щебнем, на стенах виднелись свежие отметины срубленных под корень выступов.

И самое главное — коридор превратился в весьма оживленное место: пока мы шли к новому дому рода Чернобородых, по пути то и дело появлялись деловитые гномы, снующие в разные стороны. Причем даже здесь они по дороге умудрялись сделать что-либо полезное для благоустройства разлома — один гном на ходу выверенным ударом молотка сносил со стены длинный каменный шип и, не останавливаясь, бежал дальше, другой не ленился нагнуться и, подобрав каменные обломки с пола, тут же бросал их в одну из еще не засыпанных ям в полу. И все это делалось на ходу, между делом. Если так пойдет и дальше, то вскоре связывающий наши поселения разлом превратится в благоустроенный комфортный коридор.

Койн старательно выполнял роль радушного хозяина и не замолкал ни на минуту, таща нас за собой все дальше и дальше в недра скалы. А когда мы вышли на обрыв, за которым лежала огромная пещера с многочисленными сталагмитами, я остановился как вкопанный и надолго потерял дар речи. Открывшееся мне зрелище потрясло меня до глубины души. И не только меня — даже вечно ворчащий Рикар внезапно замолчал и с отвисшей челюстью уставился вниз. Да… Тут было на что посмотреть.

Пока меня старательно обвязывали веревкой, я успел насмотреться вдоволь. Да и во время всего спуска не отрывал взгляда от удивительного зрелища — десятки каменных сосулек светились мягким желтым сиянием. Некоторые источали зеленый или нежно-синий свет. Издалека казалось, что под каменными сводами пещеры сияют огромные драгоценные камни. Теперь мне стало понятно, почему Койн так обрадовался этим каменным остриям, которые он ласково называл геристами.

Хоть мне и не терпелось обрушить на гнома целую кучу вопросов, я решил подождать до тех пор, как мои ноги прочно встанут на дно пещеры. Поэтому я несказанно обрадовался, когда медленный спуск наконец завершился, и я выпутался из веревочных колец.

Следующими по скале спустились Рикар с Тезкой, обвязанные одной крепкой веревкой. Здоровяк первым делом подошел ко мне и, ошеломленно почесав затылок, выдавил:

— Да…

— Н-да… — ответил я в тон здоровяку, продолжая любоваться переливающимися огнями.

Тут подоспел Тезка и тоже внес свою лепту в разговор:

— Где рыба?

— Тезка! — укоризненно произнес я. — Ты взгляни, какая красота вокруг!

— Красота — это когда на столе полные тарелки стоят, а в кладовой все полки едой забиты! Вот это красота, господин, — буркнул хозяйственник, пытливо оглядываясь по сторонам. — А это… так, баловство одно…

— Ясно, — вздохнул я, поняв, что Тезке сейчас не до разглядывания светящихся сталагмитов. Это еще раз доказало, что я сделал верный выбор, когда назначил его главным хозяйственником. — Рыба в озере плавает. Сейчас Койн все покажет.

Гнома мы дожидались совсем недолго — он спустился по отвесной стене с неимоверной легкостью, вдвое быстрее, чем это сделали мы. Сняв небрежно перекинутую через плечо веревку, он подошел к нам и с нотками гордости в голосе произнес:

— Ну, вот мы и добрались, друзья. Как вам новый дом рода Чернобородых?

— Великолепно, — искренне ответил я за всех, ткнув локтем уже открывшего было рот Тезку. — Очень красиво.

— А ведь это лишь начало! Через пару недель, когда нити мейстреллы окончательно приживутся, они дадут света в два раза больше! — похвастался Койн. — Но зачем рассказывать, когда вы можете все увидеть собственными глазами. Следуйте за мной, друзья! Следуйте за мной!

И мы последовали. Впереди шел гном, указывая нам путь, и чем ближе мы подходили к центру пещеры, тем светлее становилось вокруг. Вскоре факелы стали без надобности, и Койн попросил затушить их, сказав, что нити загадочной мейстреллы не любят чужого света. Воспользовавшись тем, что Рикар с ворчанием пытался утопить чадящий факел в ближайшей луже, я решил расспросить гнома о мейстрелле — меня терзало любопытство. Пока мы шли, я уже успел сделать несколько догадок и теперь собирался узнать, насколько близко я подобрался к истине.

— Нити мейстреллы? — переспросил Койн. — О! Это настоящее чудо, которое подарил нам Великий Отец несколько тысячелетий назад, чтобы его чада не томились в непроглядной темноте.

— Понятно, что ничего не понятно, — рассмеялся я. — Так что же это такое? Ведь это растение? Возможно, мох или лишайник? Хотя нет… мох растет слишком медленно… Понял! Скорее всего, это светящиеся водоросли. Любит воду, предпочитает расти на постоянно сырых местах, поэтому геристы с вечно капающей водой подходят лучше всего. Не переносит солнечного света. И я почти уверен, что семена или нити мейстреллы вы принесли сюда во флягах, наполненных водой. Ах да! Забыл добавить, что многие тысячелетия назад мейстрелла росла лишь глубоко под водой, на дне подземных озер. И то, что сейчас эта водоросль может расти на открытом воздухе, является заслугой подгорного народа. На это ушли столетия культивации мейстреллы. Почти уверен, что помимо света мейстрелла еще и очищает воздух в ваших подземельях. Вот… как-то так… А что вы замолкли, друзья мои?

• Предыдущая
• 12/64
• Следующая