Крепость надежды - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 1

• 1/55
• Следующая

Он выжил, оправился от смертельных ран только для того, чтобы узнать, что своими прошлыми деяниями обрек сотню людей на верную смерть в Диких Землях.

Ох. Как же меня мутит. Голова ноет, как больной зуб. Так плохо, что и глаза открывать не хочется. Полежу-ка я еще немного. Сил нет как плохо. Что-то стекает по лицу. Дождь? Солоноватые капли попадают в рот. Знакомый вкус. Кровь. Моя? Плевать. Мне сейчас на все плевать.

— Господин. Господин, очнитесь.

— Да тише ты! Чего ты его трясешь?! Не видишь, что ли, как кровь с башки хлещет?! — в сердцах рявкнул второй голос.

— Так я ж как лучше хотел. Может, его в ручей макнуть? Водичка-то ледяная, враз в себя придет.

— Я сейчас тебя туда макну! И больше оттуда не вытащу! Беги за друидом давай. Да поживее! А ну шевелись, склирсово отродье! — заорал второй.

— Да бегу я уже, бегу, — примирительно отозвался удаляющийся голос первого.

— И скажи, чтоб поторопился, — крикнул ему вдогонку первый. — И одеяло захвати.

Каждый звук отзывался в голове гулом. Как удар колокола. Я поморщился и попытался попросить говорить потише, но из пересохшего рта раздалось лишь сипение.

— Потерпите, господин, сейчас друид придет. Он живо вас на ноги поставит, — забубнил голос над ухом. — Только не шевелитесь, уж очень сильно вас кабан порвал. Трофиса так вообще насмерть задрал.

Кабан? Порвал? Так, теперь понятно, почему мне так плохо. Надо открыть глаза, посмотреть, что с мной. Неужели все так страшно…

Сделав над собой неимоверное усилие, я заставил один глаз приоткрыться. Оказалось, что я лежу на боку, уткнувшись лицом в землю. Трава. Зеленая трава, залитая ярко-красной кровью. Столько крови — и все из меня? Теперь медленно повернуть голову…

Темная пелена накрыла меня тяжелым покрывалом, и я потерял сознание.

Очнулся. Больно. Очень больно. Что вы со мной делаете? Как сильно болит голова. Я застонал. На мокрый лоб сразу опустилась прохладная рука.

— Держи ровнее! Не видишь, рана открывается. Ровнее!

— Да держу я, держу. Брыкается он. Посмотри, как ногами дергает.

— Терис, навались ему на ноги, чего смотришь? Крови не видел?!

— Кажись, отходит он.

— Чего несешь?

— Так кровь уж не выходит даже. Не осталось ни капли.

— Заткнись! Велена, подай бинты… вот… потуже, потуже перетягивай. Друид куда запропастился?!

— Все будет хорошо, господин. А теперь засыпайте. Засыпайте.

Забытье. Темнота.

Над головой покачиваются ветви деревьев. В просветы между ними виднеется голубое небо. Значит, сейчас день. Все покачивается из стороны в сторону. Меня куда-то несут и, скорей всего, на носилках. Пошевелиться не могу — нет сил. Носилки дернулись, и сразу же вернулась ослепляющая боль. Ох… Болит все тело. Я вскрикнул от особенно резкого толчка. Надо мной возникла тень, в пересохшие губы ткнулось холодное горлышко фляги.

— Выпейте, господин. Враз полегче станет. Вино, оно завсегда помогает, — раздался над ухом заботливый голос.

Горлышко наклонилось, и в рот потекло вино. С трудом глотнул. Только сейчас понял, как сильно хочу пить. Еще. Вино смочило пересохшее горло и потоком устремилось в пустой желудок. Хорошо. Еще глоток.

— Хорошо. А теперь надо поспать, господин. Все будет хорошо.

Я закрыл глаза и попытался последовать доброму совету. Серьезно меня потрепал кабан. Вот только вспомнить никак не могу ни кабана, ни что произошло. Все как в тумане.

— Несите осторожней, олухи, — произнес голос сердито, — не дрова!

Хор голосов заверил, что стараются изо всех сил и понимают возложенную на них ответственность за молодого господина.

Какой господин?

Почему меня называют господином?

Мысли опять разбрелись, и потихоньку я провалился в забытье.

На этот раз я проснулся сам. Особенно радовало, что именно проснулся, а не очнулся. Глаза открылись легко. Боль осталась, но не такая сильная. Тоже радует. Повернув голову, я постарался осмотреться. Небольшая поляна, окруженная высокими деревьями, до отказа заполнена народом. Навскидку человек восемьдесят взрослых, много детей разного возраста. Мужчины собирали хворост и умело натягивали походные тенты. Посреди поляны полыхал костер, над которым висел огромных размеров котел. Рядом хлопотало несколько женщин. Готовят. В воздухе плыл вкусный запах каши и дыма.

Прислушавшись к себе, я понял, что проголодался. Совсем хорошо. Значит, иду на поправку. Откинув в сторону одеяло, я попытался встать, но из этой затеи ничего не вышло — удалось лишь сесть, и то голова сразу же немилосердно закружилась. Затошнило. Похоже, сотрясение мозга. Осторожно ощупал голову, пальцы наткнулись на плотную повязку, покрывавшую всю голову и часть лица. Точно сотрясение. Левая нога туго обмотана окровавленными тряпками от колена до паха. Штанов нет. Вообще ничего нет. Из одежды только одеяло. Стыд какой. Прикрыв срамное место и осторожно поворачивая головой, я огляделся в поисках своей одежды. Оказалось, зря я это затеял. Только привлек к своей персоне внимание.

— Слава Создателю! Господин очнулся! — донесся радостный голос с поляны.

После выкрика поляна замерла, а затем со счастливыми криками все кинулись ко мне. Не затоптали бы. Меня вмиг окружили возбужденно гомонящие люди. Все стремились прикоснуться, дотронуться хоть до края одеяла. От гвалта и мельтешения загудело в голове, я невольно поморщился.

— Очнулся! Очнулся!

— Господин, выздоравливайте.

— Слава Создателю, на поправку пошел.

— Мы молимся за вас.

— Ох, лицо-то как сильно порвали, — запричитал женский голос.

— Цыц, дура. Не в красоте дело.

— Руки, ноги целы — и ладно.

— Шрамы украшают мужчину!

— А ну разошлись, — раздалось за спинами, — разошлись, кому сказал! Чего рты поразевали?! Заняться нечем?

К моему удивлению, толпа послушалась, и все начали расходиться, не забывая пожелать мне скорейшего выздоровления. На лицах — искренняя радость и облегчение. Странно, я не знаю этих людей. Абсолютно незнакомые лица.

— Мы все рады, что вы поправляетесь, мой господин. — Передо мной склонился в поклоне мужчина огромных размеров. Поверх одежды — кожаный безрукавный доспех, за поясом заткнут массивный боевой топор. — Не сердитесь на этих скудоумных. От радости, что вы очнулись, совсем голову потеряли.

— Спасибо, — ответил я. — Как я могу сердиться на заботившихся обо мне людей? Только благодарить от всего сердца. Надеюсь, я смогу отплатить за вашу доброту.

Странно, на лице здоровяка появилось искреннее удивление. Таких слов он от меня не ожидал.

— Это наш долг — служить вам, господин.

— И почему вы все называете меня господином? — удивленно спросил я. — Кстати, как тебя зовут? Ты заботился обо мне, а я даже не знаю твоего имени.

Здоровяка как громом поразило. Пытливо заглянув мне в глаза, он чуть помедлил и осторожно произнес:

— Господин шутит. Я Рикар, служу вам всю свою жизнь.

Служит мне? Всю жизнь? Как я могу не знать его? Голова разболелась еще сильнее. Стоп!

А как зовут меня?.. Как меня зовут?!

В голове абсолютная пустота. Имя. Меня зовут…

У меня началась легкая паника. Я не могу вспомнить ничего из прошлого. Ничего! Ни одной детали. Чернота. Хуже того, при попытке напрячь память голова начинала немилосердно болеть. Самое раннее воспоминание — момент, когда я первый раз очнулся на окровавленной траве.

— Как меня зовут?! Рикар, ты знаешь мое имя? — пробормотал я.

— Ох, беда, беда, — пробормотал Рикар, — беда-то какая. Господин, я друида кликну. Нездоровится вам.

Быстрым шагом Рикар подошел к одному из мужчин у костра, сказал что-то на ухо. Кивнув, тот побежал к окружающим поляну деревьям, а Рикар, наполнив варевом из котла глубокую чашку, направился обратно ко мне.

• 1/55
• Следующая