Научите меня стрелять - Яковлева Анна - Страница 17

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая

– Знаешь, так даже лучше.

– Слушай, а где Никифоров? Как ты думаешь, ему удалось спастись, или он тоже был в этой куче?

– Эля, он все-таки не муха, чтобы после себя оставить только мокрое место. Нашел себе еще какую-нибудь одинокую, тоскующую по мужскому плечу женщину. Не беспокойся, скоро объявится.

И действительно, не успела я договорить, как на веранде послышались шаги, дверь в комнату отворилась, и на пороге появился Гоша. В руке у него была початая бутылка пива. Нам он обрадовался как самым близким людям:

– Девочки! Вы же вроде как уехали? – Георгий Петрович был слегка навеселе.

– Мы не можем с тобой расстаться, тянет, и все тут.

Никифоров огляделся и удивленно спросил:

– А куда тут все подевалось?

– Это мы уборку сделали.

– Мне нравится, – похвалил нас Гоша.

– Рада за нас. Слушай, Георгий Петрович, надо позвонить покупателю удобрений, этому грузину.

– И что я ему скажу?

– Скажешь, что он получит свои удобрения.

– Я их забрать не могу, у меня на хвосте сидит Прясников и еще одни… эти… – Гоша замялся.

– Прясникова мы берем на себя. Он знает, где удобрение, но забрать сам не может, беспокоится за свою карьеру. Ему нужна команда, и он выбрал нас. Выручим майора? Он готов пригнать технику, нам надо только перегрузить бочки.

Гоша запрокинул голову и забулькал пивом.

– Так вы из-за этого вернулись? – поинтересовался он, утолив жажду.

– Да. Можно сказать, он нас завербовал.

Никифоров уселся на подоконник и повесил свой длинный нос.

– Майор вас сделает, – пообещал он нам.

– Посмотрим. Сколько дает твой винодел за удобрение?

– Десять лимонов. – Тут Гошу потянуло на откровенность. – Прясников – мой шурин, двоюродный брат супруги. – Гошка покосился на Элю.

– Мы уже в курсе, не стесняйся, – подбодрила я его, – продолжай.

– И моя крыша… Но он столько берет за свои услуги, что ну его на фиг. Надо самим как-то все провернуть.

– Теперь понятно, почему в тебя стреляли. Я не хочу иметь с тобой никаких дел. Лучше с Прясниковым.

– Так он же моему покупателю будет впаривать эти бочки, понимаешь? Обидно как-то. Я и без него могу это сделать.

– Ага, я видела, как ты можешь. Не смеши. Мы с майором договорились.

– За сколько?

– За полцены.

– С какой стати? Девчонки, зачем нам половина, если мы можем получить все? Вот я подумал тут… Короче, их надо стравить между собой.

– Кого?

– Прясникова, покупателя и продавца.

Я вспомнила усатого добродушного Шалву и отчего-то пожалела его.

– Несчастного винодела стравить с этой стаей?

– Да при чем здесь винодел? Он потом появился. Сначала я предложил селитру одному своему школьному приятелю. Но приятель решил меня оставить ни с чем, я тогда обратился к одним людям… Короче, винодел получит удобрение, а Прясникову с этим моим приятелем мы всучим какие-нибудь другие бочки, это я еще не продумал до конца. Понятно? Приятель решит, что его кинул Прясников, Прясников будет подозревать моего приятеля. Пока они будут гоняться друг за другом, им будет не до нас, и мы спокойно отвезем удобрение в порт.

– Никифоров, – осторожно напомнила я, – а ты не забыл, что, во-первых, Прясников твой родственник, а во-вторых, он майор ФСБ?

– Он-то об этом забыл, почему я должен помнить? – урезонил меня Гоша.

И мы устроили круглый стол по теме «Как сделать Прясникова».

Нам хватило пятнадцати минут, чтобы свалить на Никифорова основную часть работы, оставив за собой финансовый контроль.

Гоша считал, что доставить селитру в порт и погрузить на судно – это самое простое действие в задаче, и брал его на себя.

По нашим расчетам, через сутки мы становились богатыми и свободными, потому что грузинский винодел обещал заплатить сразу, как только удобрение окажется на судне. Нам с Элей, по сути, и напрягаться было не надо.

Когда совещание подошло к концу, Никифоров открыл меню телефона, поискал номер и нажал соединение.

– Здравствуй, – вежливо начал он, замолчал и закрыл трубку.

– Что? – дружно спросили мы с Элей.

– Сказал, что перезвонит. Шифруется, конспиратор, – хмыкнул Гошка.

Звонок раздался через минуту.

Никифоров сообщил майору, что мы принимаем его условия и все сделаем, как он скажет. Майор предложил встретиться через час в каком-то кафе. Город мы с Элей не знали, и Никифоров вызвался нас проводить.

Кафе было дешевым и не очень чистым, поэтому переговоры не затянулись.

Мы согласились встретить на станции КамАЗ и кран, погрузить бочки и отвезти на склад, где их будет встречать майор. Здесь наступал самый щекотливый момент.

– А деньги когда мы получим?

– Приедете с бочками на склад и получите бабки.

– Нет, мы хотим получить деньги сразу после погрузки, на станции, – заявила я. – На этом мы с вами прощаемся, ваше общество меня тяготит.

Прясников понюхал воздух, покрутил головой и пообещал подумать.

– Думайте быстрее, нам домой уезжать пора, – напомнила я майору на прощание.

Устав от мозгового штурма, мы с удовольствием занялись бытовым проблемами, съездили в универмаг и купили надувные матрасы.

Каждый сам выбирал себе место в домике, в результате оказалось, что Никифоров положил свой матрас возле матраса Элеоноры. Подруга вышла из душа и велела:

– Убирай мебель.

Гоша тяжело вздохнул, обнял матрас и удалился с ним в кухню.

Думал Прясников весь следующий день. Я уже решила, что мы теряем время зря, но он позвонил Гошке и сказал, что согласен на наши условия. И мы еще раз встретились, чтобы обсудить все в деталях.

Распределял обязанности майор. Мне он поручил отвечать за погрузку и доставку товара. На Элеонору возлагалась почетная обязанность отвлекать грузинского винодела, который возле вагона разбил лагерь. Майор считал, что отвлекать грузина нужно вином. То есть, по мнению Прясникова, надо пригласить винодела в ресторан и напоить.

– Почему я? – уперлась подруга, не соглашаясь принести себя в жертву общему делу.

– Хорошо, скажи, что ты будешь делать?

Я подмигивала ей, но она не понимала моих знаков и сердилась на меня:

– Что угодно, только не это. О чем я буду с ним разговаривать? Я не умею отвлекать. Я умею стричь. Еще умею стрелять.

– Подожди, дойдет и до этого, – ляпнула я, испугалась и трижды сплюнула через плечо.

Никифоров все это время сидел задумчивый и безучастный. Майор обратил на это внимание и заинтересовался:

– А ты, Георгий, что сидишь как посторонний, или ты денег не хочешь?

– Хочу. Но за мной следят, может, мне лучше не соваться в это, чтобы не привести хвост?

– Кто следит? – насторожился Прясников.

– Откуда же я знаю кто? Может, бывшая подруга, может, кто-нибудь из вашего ведомства.

– Выясним.

– Валяйте, – лениво разрешил Никифоров.

В целом переговоры прошли гладко, даже было странно, что майор держал нас за таких лохов. Но я не обиделась, скорее наоборот.

Когда мы остались одни в нашем пустом домике, мы еще раз обсудили все подробности операции. Все было почти так же, как в плане Прясникова. Гошка осуществлял техническую его часть, я – организационную. Если с селитрой все было более-менее ясно, то на вопрос, чем ее заменить, Гошка ответа не дал. Это вносило в операцию некоторую нервозность, в результате я уже не видела причин, по которым мы ввязались в эту аферу.

Только для Элеоноры ничего не менялось: гость с Северного Кавказа оставался на ее попечении.

На следующий день Никифоров развил сумасшедшую деятельность, нанял технику, выгрузил из вагона бочки с селитрой и нашел им замену – десять совершенно других бочек, от которых за версту несло нефтепродуктами.

Я принюхалась и сказала, что он недооценивает противника, за что мы все можем поплатиться.

Никифоров отогнал машину с нефтяными бочками на мойку, их вымыли, запах перестал валить с ног, и Гоша загрузил эту липу в вагон.

• Предыдущая
• 17/47
• Следующая