Катынь. Ложь, ставшая историей - Прудникова Елена Анатольевна - Страница 10

Но существовали в СССР другие организации, в должностные функции которых расследование дел, служивших основой для международных провокаций, входило напрямую. Одновременно с ЧГК в Смоленске работали и представители «соответствующих органов», т. е. НКГБ – НКВД. За три месяца чекисты допросили 96 свидетелей (которых перед тем надо было еще разыскать), проверили 17 заявлений, изучили множество документов, провели экспертизы. Результатом этой работы стал совершенно секретный отчет под названием «Справка о результатах предварительного расследования так называемого „Катынского дела“», которая и легла в основу всей работы.

Саму справку мы прочитаем чуть позже. А пока обратите внимание на первую логическую неувязку официальной версии, а именно – секретный характер чекистского документа. В таких докладах, не предназначенных для посторонних глаз, врать не принято. Исключение может иметь место только в двух случаях: а) если НКВД расстрелял поляков по собственной инициативе, втайне от правительства, и теперь заметает следы; б) если расстрел производился по тайной санкции правительства, и это дело надлежит скрыть от общественности, каковой является ЧГК.

Первый вариант никогда не рассматривался – не будем трогать его и мы. Тем более что ни о какой самодеятельности НКВД в 1940 году не было и речи. Жестоко обжегшись в тридцать седьмом, правительство предпочитало снег студить – и, даже при абсолютно надежном наркоме, расстрельные списки согласовывались с Политбюро поименно. То есть НКВД должен был не только получить санкцию на расстрел польских военнопленных, но и представить полные списки с кратким указанием преступления каждого приговоренного к ВМН.

Что же касается второго варианта – то ведь сформированная ЧГК Специальная Комиссия в ходе работы провела и свое расследование, а также допросила основных свидетелей, которых разыскали чекисты – и ни один из них, даже самый неграмотный крестьянин, ни разу не сбился в показаниях (в материалах Специальной Комиссии представлены неправленые стенограммы). Может ли такое быть? Выходит, члены СК тоже были посвящены в тайну и искусно фальсифицировали записи своей работы? Тогда зачем «органам» врать в совершенно секретном документе – надо было либо вообще не заниматься расследованием, либо уж говорить подельникам правду…

Естественно, сторонники версии Геббельса придумают зачем – им не привыкать выкручиваться из логических тупиков.

Судя по ее форме, «Справка» является, скорее всего, отчетом по заданию Сталина: «Товарищ Берия, товарищ Меркулов, проверьте, пожалуйста, могут ли быть какие-нибудь реальные основания обвинить нас в этом злодеянии?» Товарищи наркомы проверили и отчитались.

12 января 1944 г., рассмотрев предварительные данные, добытые чекистами, ЧГК постановила: «Создать специальную комиссию по расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров». В состав комиссии вошли: члены Чрезвычайной комиссии академик Н. Н. Бурденко, ставший ее председателем, митрополит Киевский и Галицкий Николай; писатель Алексей Толстой, председатель Всеславянского комитета генерал-лейтенант А. С. Гундоров; председатель исполкома совета обществ Красного Креста и Красного Полумесяца С. А. Колесников; нарком просвещения РСФСР академик В. П. Потемкин; начальник главного военно-санитарного управления Красной Армии, генерал-полковник Е. И. Смирнов; председатель Смоленского облисполкома Р. Е. Мельников. 18 января члены Специальной Комиссии прибыли в Смоленск (кроме Мельникова, который находился там) и занялись расследованием и проверкой тех сведений, что добыли для них чекисты.

Из Сообщения Специальной Комиссии по установлению и расследованию… 24 января 1944 г. Смоленск.

«Специальная Комиссия проверила и установила на месте, что на 15-м километре от города Смоленска по Витебскому шоссе в районе Катынского леса, именуемом „Козьи Горы“, в 200-х метрах от шоссе на юго-запад по направлению к Днепру, находятся могилы, в которых зарыты военнопленные поляки, расстрелянные немецкими оккупантами.

По распоряжению Специальной Комиссии и в присутствии членов Специальной Комиссии и судебно-медицинских экспертов могилы были вскрыты. В могилах обнаружено большое количество трупов в польском военном обмундировании. Общее количество трупов, по подсчету судебно-медицинских экспертов, достигает 11.000.

Судебно-медицинские эксперты произвели подробное исследование извлеченных трупов и тех документов и вещественных доказательств, которые были обнаружены на трупах и в могилах.

Одновременно со вскрытием могил и исследованием трупов СК произвела опрос многочисленных свидетелей из местного населения, показаниями которых точно устанавливаются время и обстоятельства преступлений, совершенных немецкими оккупантами».

Это, впрочем, тоже все слова – как и у немцев. А что у нас с фактами?

Чекисты начали, как и положено в нормальном уголовном деле, с осмотра места преступления.

Из справки о результатах предварительного расследования так называемого «Катынского дела».

«Местность „Козьи Горы“ расположена в 15 км от Смоленска по шоссе Смоленск – Витебск. С севера она примыкает к шоссе, с юга – подходит вплотную к реке Днепр. Ширина участка от шоссе до Днепра около одного километра. „Козьи Горы“ входят в состав лесного массива, называющегося Катынским лесом и простирающегося от „Козьих Гор“ к западу и востоку. В двух с половиной километрах от „Козьих Гор“ по шоссе к востоку расположена железнодорожная станция Западной железной дороги Гнездово. Далее на восток расположена дачная местность Красный Бор».

Этот факт устанавливается показаниями не шести, как у немцев, а нескольких десятков свидетелей. Как чекисты, так и СК, допрашивая их, совершенно автоматически интересовались: был ли до войны свободный доступ в Козьи Горы? И каждый раз получали один и тот же ответ: да, был, в этом лесу постоянно устраивали гуляния, собирали хворост, грибы, пасли скот, через него ходили на Днепр купаться. Даже территория дачи НКВД, невзирая на «страшную» аббревиатуру, не являлась запретной зоной. (Что, кстати, заставляет усомниться и в том, что здесь проводились расстрелы тридцать седьмого года.)

Одному из участников проводившегося в 2010 году «круглого стола» по катынской проблеме, доктору исторических наук, профессору А. Ю. Плотникову попал в руки путеводитель по Смоленской области 1933 года. Там написано, что это еще и место отдыха горожан, куда можно доехать аж по целым двум железнодорожным веткам или на автобусе. Более того, недалеко от дачи НКВД на берегу Днепра имелась пристань, куда приходили из Смоленска пассажирские пароходики[12].

Получается, что Смоленское УНКВД в мирное время ухитрилось тайно провести массовые расстрелы в двухстах метрах от шоссе, между станцией и домом отдыха, в окружении множества деревень и хуторов, при постоянно гуляющем по лесу местном населении. Это ведь Смоленская область, а не Кольский полуостров, где можно увести в лес не то что десять, а и все сто тысяч человек, и никто ничего не заметит.

Тем более никто из окрестных жителей не видел ни машин с приговоренными, ни свежих могил, не слышал выстрелов. Допустим, можно заставить молчать чекистов из дома отдыха – ну а их жены и дети? Да и крестьяне окрестных деревень, а также следующие по шоссе люди загадочным образом сумели не услышать пальбы в двухстах метрах от дороги и не заметить перекопанных полян. Даже свидетели немецкой стороны ничего не слышали сами, а ссылаются на какие-то гуляющие по деревням слухи.

Если же придерживаться той версии, что поляков казнили в подвале УНКВД – то никто не замечал колонн грузовиков, ежедневно навещавших лес. В один тогдашний грузовичок-полуторку можно было поместить человек 20–25 (на то она и полуторка), стало быть, для захоронения 11 тысяч человек требовалось 450–550 рейсов. Между тем такое паломничество автотранспорта осталось совершенно незамеченным окрестным населением, и столь же незамеченным осталось невыразимое состояние леса после того, как там несколько недель топтались грузовики.