Детская библиотека - Лиханов Альберт Анатольевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая

И вдруг библиотека закрылась.

Я заметил это не сразу, а лишь когда кончил читать свою лохматую книгу. Надо сказать, я ее, не без помощи бабушки конечно, слегка починил, поэтому, закончив читать ее раньше срока, дня два я еще истратил на ремонт: мы подклеили отпавшие листы, обернули книгу в газету, а сверху приделали кусочек чистой бумаги, с красиво обрезанными углами, по краям которого я прочертил по линейке цветной рант, а в середину вписал имя автора и название.

Когда все было готово и для верности бабушка прошлась по новой обложке горячим утюгом, чтобы было глаже и красивее, я отправился в библиотеку.

На дверях висел замок, а за стеклом большого окна, приклееенная с той стороны, белела записка: «Библиотека временно закрыта».

Я вернулся домой и тут же обнаружил: мне нечем заняться. Книга отнимала все мое свободное время, и я уже отвык без дела болтаться на улице.

Я потоптался по комнате, заглянул к бабушке за загородку, где она постукивала кастрюлями, полистал еще раз «Что я видел» и, помаявшись, присел у этажерки. Книги, которые были у нас, читал до войны отец, кажется, к ним не прикасались с тех пор, если не считать, что бабушка елозила по ним раз в неделю влажной тряпкой.

Я вытащил их, принялся перелистывать, но все они были учебниками с непонятными чертежами. Лишь одна показалась мне необыкновенной. Прежде всего своей толщиной. Таких толстых книг я еще не видел, и можно только удивляться этому обстоятельству – ведь она лежала тут, в моем доме, прямо под носом. Один ее корешок мог бы быть обложкой для целой книги, и весила она – ого! – наверное, несколько килограммов. Второе, что понравилось мне, – название. Может, этот роман и для взрослых, но явно, что про сокровища, ведь книга называлась «Капитал».

Я выложил ее на стол – сидеть с ней у печки было неудобно, – накинул на себя платок и открыл первую страницу.

Медленно, возвращаясь не один раз к началу каждою предложения, я прочитал первую страницу и ничего не понял. Однако эта непонятность успокаивала и, кажется, согревала. Я задумался, потом облокотился на книгу и незаметно уснул.

Проснулся я от взгляда. Напротив меня сидела мама, прямо в пальто, глядела на меня, а у самой из глаз слезы капали.

Я снова перепугался, спросонья еще больше, воскликнул:

– Что еще!

– Ничего, ничего, – успокоила меня мама, вытирая слезы, – вот гляжу на тебя и плачу, маленький ты мой. Чего читаешь-то?

Больше всего я не любил, когда меня называли маленьким. Или считали таким.

– Про сокровища! – строго ответил я.

Мама подошла ко мне, поцеловала в макушку, мягко отняла книгу и поставила на этажерку.

– Это читать тебе еще рано, – сказала она, стараясь говорить необидно. – А вот то, что у нас книг дома нет, просто стыдно.

Пришла бабушка – в фартуке, с закатанными рукавами, сложила руки на груди, спросила, вздохнув:

– Где же их теперь возьмешь? Пока пусть ходит в библиотеку.

Чего они так всполошились, я не понял. Сказал, что, наверное, Татьяна Львовна заболела, библиотека на замке, надо будет спросить Артура.

Но назавтра Артура я не увидел. Переменки две просто разыскивал его, а на третью подошел к первой встречной четверокласснице и спросил, где он. Я всегда предпочитал говорить с девчонками, если что-то хотел узнать: они отвечали всерьез, а мальчишки врали напропалую или дурачились: выспросит такой сперва, что да почему, а потом скажет, не знаю, мол, слыхом не слыхивал. Только время потратишь. В общем, выяснилось, что Артур болен.

– И, кажется, тяжело, – добавила девчонка.

Я задумался.

– А тебе он сам нужен, – девчонка и не собиралась отходить, – или его бабушка?

– Хочу узнать, почему библиотека закрыта, – ответил я.

– Вот видишь, – укоризненно проговорила пионерка, – читать так всем охота, а чтобы помочь, еще уговаривать надо.

Ничего я понять не мог. Спросил про Артура, а меня тут же корить начинают.

– Ты из какого класса? – не отставала девчонка.

Я ответил.

– А! – махнула она рукой. – Не подойдешь!

– Ты чего, – попробовал я обижаться, но она побежала по коридору и скрылась за дверью.

Однако это было только начало.

Сразу после перемены Анна Николаевна задала вопрос:

– Кто записался в библиотеку?

Руки подняли все.

– Чего читаешь-то? – тихо спросил я Вовку.

– «Маленький Мук», – ответил он.

Я слышал эту сказку по радио и сразу засмеялся, сказав Крошкину, что Маленький Мук – это он и есть. Вовка принялся сталкивать меня с парты, мы запыхтели.

– Да что это такое, все у вас миру нет, – не возмутилась, а удивилась Анна Николаевна. Очень ловко она умела стыдить. – Значит, Татьяну Львовну все знаете? – спросила она.

Класс радостно загалдел.

– И знаете, что библиотека закрыта?

Это знали не все.

– У Татьяны Львовны заболел внук, она не может от него отойти, а сегодня для библиотеки привезут дрова. И она прислала записку. Просит помочь их убрать, потому что в прошлый раз дрова растащили.

Анна Николаевна ни к чему не призывала, ничего не требовала. Она просто смотрела на нас, и улыбка все отчетливее проступала на лице. Ее взгляд скользил по рядам, и, точно следуя пожеланию взгляда учительницы, мы поднимали руки.

– Я не сомневалась, – сказала Анна Николаевна, – но целый класс – это слишком много. Придут ведь и другие мальчики, давайте отпустим девочек.

– Ла-адно, – ответил за всех Маленький Мук, – так уж и быть.

Бедняга, он еще не знал, что уже живет с прозвищем.

Когда мы пришли с Анной Николаевной после уроков к библиотеке, там уже гудела целая толпа. На двери по-прежнему висел замок, в окне белела записка. Дров не было.

Тогда Анна Николаевна повела нас во двор. Там действительно лежали бревна, сброшенные, видать, с машины как попало.

– Что ж, – сказала Анна Николаевна, – придется подождать. Наверное, сейчас подойдут пильщики.

Мы потоптались полчаса, никого не было. Толпа стала редеть. Среди самых старших я увидел девчонку, с которой разговаривал днем. Четвертый класс оказался, видно, не таким джентльменским, как наш, потому что девчонка очень нервничала и все задирала на самый лоб свою пуховую шапку с длинными ушами. Немного погодя она подошла к Анне Николаевне и сказала:

– Наши сейчас все в киношку удерут, что-то надо делать!

– Не страшно, – ответила Анна Николаевна, – зато останутся самые честные.

Она сказала это громко, чтобы слышали не только мы, но и все остальные, однако заволновалась.

– Давайте принесем пилы, – сказала девчонка, – я, например, рядом живу.

– Кто же пилить будет? – спросила все так же громко Анна Николаевна.

Заорали почти все мальчишки.

– И топоры принесем, – пообещал кто-то.

– А вот это не надо! – сказала Анна Николаевна. – Это пусть сделают взрослые. Топоры не для вас.

В общем, еще минут через двадцать такой во дворе скрип поднялся! Наверное, пил пять притащили. А чтобы дело быстрей шло, работать решили изо всех сил и, раз народу много, часто меняться. Один раз я попал в пару с той девчонкой в пушистой шапке. Она все повторяла:

– Вот здорово, правда? Увидел бы Артур! Вот Артур бы увидел!

Будто она для Артура старается. Я ее так и спросил. Она покраснела, словно из бани выскочила. Сказала мне довольно оскорбительно:

– А я тебя днем за серьезного человека приняла!

Я хмыкнул. Знаем мы такие разговорчики.

– Хотела даже пригласить в актив.

– Куда? – удивился я.

– В актив библиотеки.

Я умолк, размышляя. Что это еще такое? Выдумают же! Мне в общем-то нравилось, как себя вела эта девчонка – горячилась, пилу притащила, шапку на лоб подтягивала. Может, она в Артура влюбилась, вот и лезет из кожи вон.

– У вас там небось одни девчонки? – сказал я ей.

Она опять покраснела. Но разговаривать с ней все равно тяжело.

– Мы ремонтируем книги, приклеиваем кармашки, заполняем карточки, и у нас не одни девчонки, а вот ты, видать, из тех, кто на книгах всякие глупости пишет, да еще и рвет их! – выпалила она одним духом.

• Предыдущая
• 10/20
• Следующая