Трещина во времени - Л'Энгль Мадлен - Страница 23
- Предыдущая
- 23/39
- Следующая
– Большое вам спасибо, но мы как-нибудь сами примем решения за себя, – ответил Чарльз Уоллес.
– А как же иначе? Но наши решения будут общими – ваши и мои. Неужели вам все еще невдомек, насколько проще и легче станет их принимать? Давайте посмотрим. Возьмем хотя бы таблицу умножения.
– Нет, – воспротивился Чарльз Уоллес.
– Одиножды один равно один. Одиножды два равно двум. Одиножды три равно трем.
– У нашей Мэри был баран! – выкрикнул Чарльз Уоллес. – Собаки он верней!
– Одиножды четыре равно четырем. Одиножды пять равно пяти. Одиножды шесть равно шести.
– В грозу, и в бурю, и в туман баран бредет за ней!
– Одиножды семь равно семи. Одиножды восемь равно восьми. Одиножды девять равно девяти.
– Любит наш Питер тыкву поесть, а еще у Питера женушка есть…
– Одиножды десять равно десяти. Одиножды одиннадцать равно одиннадцати. Одиножды двенадцать равно двенадцати.
Мэг почувствовала, как последовательность чисел затуманивает ее мысли. Они как будто стягивали цепью отупевший мозг.
– Дважды один равно двум. Дважды два равно четырем. Дважды три равно шести.
Голос Кельвина сорвался на отчаянный крик:
– «Восемь десятков и семь лет назад наши отцы образовали на этом континенте новую нацию, зачатую в свободе и верящую в то, что все люди рождены равными!»
– Дважды четыре равно восьми. Дважды пять равно десяти. Дважды шесть равно двенадцати.
– Папа! – завизжала Мэг. – Папа!!! – этот наполовину бессознательный вопль вырвал ее разум из пелены гипноза.
И тут же монотонное чтение таблицы умножения сменилось разнузданным хохотом.
– Превосходно! Чудесно! Вы расцветили свои первичные тесты самыми неожиданными оттенками!
– А вы что же, решили, что мы, как и все прочие, поддадимся на ваши шутки? – сердито спросил Чарльз Уоллес.
– Ах, я искренне надеялся, что этого не случится. Но с другой стороны, вы все еще так молоды, а чем человек моложе, тем легче поддается внушению, мой малыш. Чем моложе – тем легче!
Мэг опасливо глянула на его красные глаза, на пульсирующий под потолком свет, и снова потупилась. Она попыталась сосредоточиться на губах, на двух почти бесцветных узких полосках, и это показалось ей более простой задачей, хотя она по-прежнему не смогла бы сказать, какое у него лицо: молодое или старое, жестокое или злое, да и вообще похож ли он на человека.
– С вашего позволения, – вмешалась она, отчаянно стараясь сдержать дрожь в голосе, – хочу уточнить, что мы решили заглянуть сюда исключительно в надежде найти нашего папу. Вы не могли бы подсказать, где он?
– Ну конечно, ваш папа! – голос словно взорвался восторгом. – Еще бы, ваш папа! Тут, видите ли, точнее будет сказать, не смогу ли я – но скажу ли я?
– Так вы скажете?
– Это зависит от множества обстоятельств. Зачем вообще вам нужен ваш папа?
– А у вас самого разве не было папы? – удивилась Мэг. – Папа не нужен зачем-то. Он нужен вам просто потому, что он ваш папа!
– Ах-ах, но что-то в последнее время он вел себя не совсем так, как полагается настоящему папе, верно? Оставил на произвол судьбы жену с четырьмя малютками, а сам пустился во все тяжкие, на поиски приключений!
– Он выполнял задание правительства. Иначе он ни за что бы нас не оставил. И мы очень хотим его увидеть. Пожалуйста, покажите нам его! Прямо сейчас!
– Ах, ну до чего нетерпелива эта юная дама! Терпение, терпение, девушка!
Мэг было не до того, чтобы объяснять этому человеку в кресле, что терпение не входит в список ее достоинств.
– Да, кстати, – как бы невзначай добавил тот, – я совсем забыл предупредить вас, детки, что вам нет нужды объясняться со мной словами. Я отлично понимаю вас без слов точно так же, как и вы меня!
Но Чарльз Уоллес сердито подбоченился и возразил:
– Слово, произнесенное вслух, стало главной победой человека! И я не собираюсь отказываться от этого преимущества, особенно когда речь идет о тех, кто не заслуживает доверия! – однако его голос дрожал. Чарльз Уоллес, мальчик, которого до сих пор никому не удавалось расстроить всерьез, был явно на грани слез.
– А мне ты, стало быть, не доверяешь?
– А с какой стати мы должны вам доверять?
– Но разве я давал вам повод мне не доверять? – тонкие губы едва заметно изогнулись в ухмылке.
Неожиданно Чарльз Уоллес ринулся вперед и врезался в человека в кресле что было сил – наверное, это был неплохой удар благодаря тренировкам, которыми он занимался с близнецами.
– Чарльз! – запоздало вырвалось у Мэг.
Люди в черных смокингах плавно, но стремительно ринулись к Чарльзу. Однако повиновались небрежному мановению пальца человека в кресле и снова отодвинулись в тень.
– Держи! – громко шепнул Кельвин, и они с Мэг вместе прыгнули вперед, схватили Чарльза Уоллеса за руки и оттащили от края платформы с креслом.
Незнакомец скривился, а его голос прозвучал как-то сдавленно, словно кулачки Чарльза Уоллеса вышибли из него дух.
– Скажи, пожалуйста, почему ты это сделал?
– Потому что ты – это не ты! – отвечал Чарльз Уоллес. – И хотя я пока не знаю, что ты такое, но ты… – он ткнул пальцем в человека в кресле, – не тот, что вроде бы разговаривает с нами! Прости, что я тебя ударил. Я просто не думал, что ты настоящий. Я решил, что ты какой-то робот, потому что не поймал ни одной мысли прямо от тебя. И хотя я не понял пока, откуда идут эти слова и мысли, они не твои, они просто проходят через тебя. Но посылаешь их не ты!
– Очень умно, не так ли? – отдалось в мозгу, и у Мэг возникло странное и неприятное чувство, будто она уловила злорадную усмешку.
– Я вовсе не так уж умен, – сказал Чарльз Уоллес, и Мэг снова ощутила, как потеет от страха его ладошка.
– Ну что ж, тогда попробуй угадать, кто я такой, – игриво предложил голос.
– Я и так пытаюсь это сделать! – голос Чарльза Уоллеса звенел от натуги.
– А ты посмотри прямо мне в глаза. Посмотри в них поглубже, и тогда я все тебе расскажу!
Чарльз Уоллес нерешительно оглянулся на Мэг и Кельвина, но буркнул себе под нос:
– Я должен.
С этими словами он устремил взгляд своих чистых голубых глаз на человека в кресле. Мэг не было до него дела: она следила за младшим братом. И моментально заметила, каким рассеянным стал его взгляд. Зрачки делались все уже и уже, как будто он смотрел на яркий свет, пока не уменьшились настолько, что пропали совсем. И теперь его глаза превратились в две бледно-голубые лужицы. Он высвободил руки из ладоней Мэг и Кельвина и на негнущихся ногах потащился к платформе с креслом.
– Нет! – закричала Мэг. – Нет!!!
Но Чарльз Уоллес продолжал медленно шагать вперед, и она понимала, что брат ее не слышит.
– Нет! – упрямо закричала она и ринулась следом.
Девочка не рассчитала и врезалась в малыша что было сил. Он был намного легче и рухнул ничком, жестоко ударившись головой о мраморный пол. Рыдая, она опустилась рядом с ним на колени. Через минуту Чарльз Уоллес, словно придя в себя после потери сознания, покачал головой и сел.
Медленно его зрачки снова расширились до нормального состояния, и даже кровь прилила к побледневшим щекам.
– Мне это не нравится! – теперь голос человека в кресле был направлен только на Мэг, и в нем звучала холодная угроза. – Да будет вам известно, девушка, что если я рассержусь, то от этого не поздоровится вашему отцу! Советовал бы вам быть более покладистой, если вы вообще хотите его увидеть!
Мэг прибегла к тому приему, который обычно срабатывал, когда ей нужно было отвлечь своего классного наставника, мистера Дженкинса, от мыслей о наказании. Она потупилась и заговорила совершенно невпопад жалобным голосом:
– Я стану лучше соображать, если поем. Мы все умираем от голода! Уж если вы все равно собираетесь нас наказать, может, хотя бы покормите сначала?
И снова в ответ на ее слова голос в мозгу взорвался холодным смехом.
– Какая же ты нелепая! Ну что ж, тебе повезло, милочка: ты сумела меня рассмешить, а не то тебе несдобровать! Судя по всему, мальчишки гораздо более покладистые, чем ты. Ах, да! Значит, милая девушка, ты обещаешь не перечить мне, если я тебя накормлю?
- Предыдущая
- 23/39
- Следующая
