Открытие - Хольбайн Вольфганг - Страница 8
- Предыдущая
- 8/21
- Следующая
Воцарилась тишина. И то хорошо.
Полная тишина.
— Так-то лучше, — сказал Фемистокл. Он откашлялся, и заклинание, которое всё ещё оставалось в силе, снова усилило звук — будто полкрепости обвалилось.
— Это дешёвый трюк! — сказал голос где-то внизу. — Он не такого огромного роста, это только видимость. Я знаю этот фокус. Мне его показывал отец, но у него получалось более впечатляюще.
— Кто это сказал? — прогремел Фемистокл, скользнув внимательным и немного угрожающим взглядом по рядам бледных, пёстрых, узких, пернатых, чешуйчатых и мохнатых лиц, уставившихся на него, но не получил ответа. Честно говоря, почтения на лицах он тоже не увидел.
— Кто бы мог подумать, вы ещё и трусы, — сказал Фемистокл. — Но кто бы то ни был, он прав. Это действительно фокус. Но всё же я им владею. Просто я маг и пришёл сюда, чтобы всех вас научить волшебству.
— Неправда, — заявил другой голос. — Они перевели его сюда, чтобы он принёс ещё больше несчастья. Об этом все только и говорят.
— Меня зовут Фемистокл, — невозмутимо продолжал волшебник. — Я полагаю, кое-кто из вас уже слыхал обо мне. — Он выдержал паузу, но на этот раз никто не ответил, и тогда он продолжил:
— Да, это правда: меня перевели сюда, и вначале я был не слишком рад этому обстоятельству. Но потом я немного разузнал о вашей школе, и то, что я услышал, меня навело на размышления. Когда-то именно в Университет Драгенталь, и прежде всего туда, отправлялись те, кто хотел научиться волшебству. Принимали только лучших из лучших.
Он опять обвёл взглядом собравшихся. И те, кого он увидел, признаться, совсем не походили на «лучших из лучших».
Тем не менее он продолжал, выдерживая спокойный, внушительный тон:
— Я слышал много плохого про нынешний Драгенталь, а также не слишком много лестного про теперешних учеников-магов. И то, что я здесь увидел, даёт мне основание в это поверить.
Фемистокл снова сделал паузу: во-первых, ему было всё сложнее поддерживать волшебство, сохраняющее двадцатиметровый рост, а во-вторых, он хотел проверить реакцию своих подопечных. По-прежнему никто не проронил ни слова, но, по крайней мере, некоторые вроде бы уже не так враждебно смотрели на него, а кое-кто даже призадумался.
Всё увереннее он продолжал:
— Мне сказали, что сегодняшняя молодёжь плохая. Что молодые люди думают только о развлечениях, что они упрямы и ленивы, что не хотят больше учиться и работать. Но знаете что? Я этому не верю. Не вполне. Вы, может быть… немного другие, чем были мы. У вас другие интересы и предпочтения, и, возможно, вы точно так же считаете нас, стариков, закостенелыми и упрямыми, как мы считаем вас невежами и лентяями.
Он снова провёл взглядом по многочисленным лицам, которые тем временем смотрели на него снизу вверх уже почти с трепетом, — а также на тех двух, которые смотрели на него сверху вниз. Наступила абсолютная тишина. Казалось, даже никто и не дышал.
«У меня действительно получилось, — подумал Фемистокл. — Это не так трудно. Просто нужно знать, как следует обращаться с молодыми людьми».
— Мне кажется, мы все ошибаемся, — продолжал он. — Когда я вот так смотрю на вас, то в глубине души чувствую, что вы не такие плохие. В вас таится нечто великое, — просто оно дожидается своего часа. Вы все магически одарены, — даже если кто-то из вас, может, ещё этого не осознаёт или даже если кому-то это безразлично. Но правда состоит в том, что в вас спит могучее магическое наследие, сила, которая только и ждёт, чтобы её разбудили и вызвали.
Тем временем аудиторию охватила мёртвая тишина, и все не сводили глаз с уст Фемистокла. Маг немного повысил голос, который благодаря волшебству проникал в самые далёкие уголки огромного зала. Даже сам Фемистокл чувствовал это благоговение. И то, что его магия постепенно выдыхалась, так, что он медленно, но верно снова становился маленьким, пока говорил, — портило эффект лишь самую малость.
— Я не знаю, что вам обо мне рассказывали, — продолжал он, — но я пришёл сюда, чтобы быть вам другом. Поэтому давайте вместе возьмёмся за большую задачу — вернуть Драгенталю былое величие и сделать университетом, которым можно гордиться!
И снова у Фемистокла пробежал по спине благоговейный холодок. Было так же тихо, и все смотрели на него. Но в аудитории что-то изменилось. По-видимому — да нет, точно! — его слова затронули что-то в этом скопище разгильдяев. Просто надо знать, как обращаться с молодыми людьми!
— Ну что? — спросил он с самой мягкой отеческой улыбкой, на какую только был способен. — Что вы думаете о моём предложении? Мы с вами договорились?
Тишина продлилась ещё мгновение, — а потом вся сотня собравшихся учеников разразилась громовым издевательским смехом.
— Что… что же на этот раз случилось? — пробормотал Фемистокл сконфуженно.
Ответом был новый взрыв хохота. Некоторые ученики от смеха держались за животы, а два или три даже попадали со скамеек. Фемистокл чувствовал себя всё более беспомощным. Он даже не заметил, как тем временем не только достиг своего нормального роста, но и продолжал уменьшаться.
— Ну хватит, — произнёс он.
Нельзя сказать, чтобы его слова произвели впечатление. Наоборот, — смех, гогот и улюлюканье стали ещё громче, будто он рассказал лучший анекдот сезона.
— Тихо! — приказал он.
Издевательский смех стал ещё громче, тогда Фемистокл пробормотал заклинание и заорал усиленным магией голосом, от которого зазвенели окна и задрожал пол:
— ЦЫЦ!
На этот раз шум действительно прекратился, — наверное, оттого, что у большинства учеников заложило уши и они сами себя не слышали. То есть смех почти прекратился. Но на одном из передних рядов всё ещё хихикали и размахивали руками.
Фемистокл смерил дебоширов суровым взглядом. Их было четверо: два юных дракона, тощий гном, возраст которого Фемистокл определить затруднялся, — так как гномы всегда выглядят древними, даже когда делают свои первые шаги, — и нечто взъерошенное, словно состоящее лишь из шерсти, глаз и многочисленных ножек.
— Я разве не достаточно ясно выразился? — спросил Фемистокл уже не громовым голосом.
Вдруг он щёлкнул пальцами — и над четвёркой оболтусов пронёсся ледяной ветер, — такой холодный, что у них от мороза перехватило дыхание, а на волосах и чешуе заискрился иней. Наконец и они стихли, с удивлением и страхом глядя на Фемистокла.
— Вот так-то лучше! — сказал Фемистокл.
Он постарался придать взгляду надлежащую жёсткость, но это у него не совсем получилось. Ему с трудом удавалось выглядеть так, чтобы внушать почтение. А всё из-за того, что пришлось встать на цыпочки, чтобы увидеть хулиганов поверх кафедры. И только потом его осенило, что увеличивающая волшебная сила всё ещё действует, только в обратном направлении: теперь он был меньше своего обычного роста. Маг тут же поспешил исправить свою ошибку, прежде чем сжаться до размеров кухонного таракана и провалиться в какую-нибудь щель между половицами.
Разумеется, его оплошность не осталась незамеченной. Кое-кто пытался спрятать улыбку, хотя многие ученики по-прежнему сидели, прикрыв уши руками.
— Вижу, я сказал что-то смешное, — прогремел Фемистокл.
Он подался вперёд, прищурив глаза, и остановил взгляд на более крупном драконе из тех двух. У него была сверкающая тёмно-красная чешуя, оттопыренные уши и до смешного маленькие крылышки.
— Вот ты! Как тебя зовут?
Сначала дракон не ответил, вызывающе глядя на Фемистокла, и вдруг злорадно улыбнулся, оскалив свои страшные зубы, длиной с палец.
— Огонь, — наконец нехотя процедил он.
— А тебя? — Теперь Фемистокл обратился к другому дракону. Тот был чуть меньше ростом, с чешуёй тускло-серого цвета и очень большими крыльями, сложенными на спине вроде мантии.
— Ураган, — ответил дракон.
Фемистокл на некоторое время задумался, пока до него не дошло, что означают эти имена. У драконов принято давать настоящие имена только тогда, когда они становятся почти взрослыми, по окончании обучения. А до той поры их называют по той магической силе, которой они обладают.
- Предыдущая
- 8/21
- Следующая
