Над бездной - Хольбайн Вольфганг - Страница 42

— Должно быть, вы очень любили этого мальчика, Деляну, — сказал он. — Поверьте, мне жаль его от души.

Любил ли он Фредерика? О да. И куда сильнее, чем до сих пор думал.

Андрей молча смотрел в землю и изо всех сил боролся со слезами. Его боль была неописуемой. Мальчик был для него всем, что у него еще оставалось, — единственным напоминанием о его семье, последним связующим звеном с предыдущей жизнью. Все это Демадьяр отнял у него не из жестокости или расчета, а по банальной и скверной причине — просто так, не раздумывая, без угрызений совести.

— Я убью тебя, — сказал Андрей тихо, без выражения и так хладнокровно, что удивился собственному голосу. — Пока еще не знаю, когда и как, но обещаю: я убью тебя! Даже если придется вернуться из мира мертвых, чтобы отправить тебя в ад.

Як Демадьяр растерянно смотрел на него. Он попытался засмеяться, но исторгнутый им звук напоминал разве что подобие смеха, который сразу же замер у него на губах.

Мальтус без слов взял у Демадьяра сарацинский меч и прислонил его к балке рядом с Андреем.

— Что за мотовство, — вздохнул Демадьяр. — Но как вы думаете, где же этот…

— Мавр, — подсказал ему голос от двери.

Высокая фигура, закутанная в черное, вошла внутрь. Рост этого человека был не менее двух метров, но он был не широк в плечах, как Мальтус, а строен; лицо его казалось темно-коричневым, почти черным. На незнакомце был тюрбан, тоже черный, и только тяжелые кольца на пальцах и украшенная драгоценными камнями рукоять сабли придавали немного цвета этой фигуре.

Подходя к ним медленным шагом, он продолжил:

— Пират. Язычник. Говорите уверенно, герцог. Все будет правильно.

— Абу Дун. — Мальтус склонил голову, как бы на что-то намекая. — Безукоризненно точен, как всегда.

— Чего не скажешь о вашем компаньоне, — ответил мусульманин, не отводя взгляда от герцога.

У Абу Дуна были странные глаза — ярко-голубые, пронзительные, причем слегка отличающиеся по цвету один от другого.

— Люди уже в пути, — напомнил герцог, но его голос звучал не вполне уверенно. — Не просто через весь город провести пятьдесят мужчин и женщин, чтобы это не бросалось в глаза. Но в условленное время они будут здесь.

— Надеюсь, — сказал Абу Дун. — С приливом мы должны выйти в море. Корабль не может до рассвета оставаться на рейде.

— Они прибудут точно в срок, — заверил его Демадьяр. — Предположительно к тому времени мы завершим торг.

Абу Дун вопросительно посмотрел на Мальтуса, но рыцарь невозмутимо повел плечами:

— Он получит треть оговоренной суммы. Заранее.

— Я еще не видел рабов, — заметил Абу Дун. — А вдруг они не подойдут нам?

— Я прошу вас, друг мой, — возразил Мальтус, — не первый год мы заключаем сделки и еще ни разу не обманули вас. Давайте не торговаться.

— Я иду на большой риск, — добавил Демадьяр. — Разрешить приход мусульманского пиратского корабля в порт Констанцы, да еще в такой момент, когда турки готовят нападение на нас! Уже одно это стоит той суммы, которую назвал Мальтус.

— Пиратский корабль? — коротко усмехнулся Абу Дун, затем посерьезнел и посмотрел на Демадьяра так, что герцог побледнел. — Не наводите меня на новые мысли, герцог!

Абу Дун и Демадьяр отошли от Андрея, продолжая разговаривать, и постепенно их разговор перешел в энергичную жестикуляцию. Очевидно, чужестранец не пожелал следовать совету Мальтуса отказаться от торга.

— Пират, — пробормотал Андрей.

— Работорговец, — уточнил рыцарь. — Он не любит слово «пират», хотя, безусловно, таковым является.

— Почему? — спросил Андрей. — Мне это не ясно, Мальтус. Я понимаю, что вы хотите убить меня, и догадываюсь, почему вы убили Барака, хотя и презираю вас за то, как вы это сделали. Но всех остальных? Вы нападаете на деревню, захватываете жителей, чтобы всех их продать как рабов? Даже такой человек, как вы, должен сохранять хотя бы остаток чести!

На какой-то момент в глазах Мальтуса вспыхнула ненависть, но он совладал с собою и подавил ее взрыв.

— Это было не моей идеей, — сказал он. — Кроме того, надо жить. Это совсем не дешево — во имя Господа нашего разъезжать, освобождая мир от прислужников дьявола.

В его голосе была насмешка. Андрея это поразило. Отца Доменикуса он видел лишь однажды, но знал, каким беспощадным был инквизитор, выполняя свою миссию. Даже если он действовал исключительно в интересах Церкви, все равно это было чудовищно.

— Знают ли ваши друзья в Риме, каким образом распространяете вы послание Господа? — спросил Андрей.

— Вы задаете слишком много вопросов, Деляну, — сказал Мальтус, состроив недовольную гримасу. — А с ответами у вас похуже… Корабль через час отчаливает. Как только последний человек поднимется на борт, я вас убью.

Андрей указал глазами на сарацинский меч:

— Этим?

— Вашим мечом? Нет, он для вас, Деляну. Я обещал вам честный поединок, и вы получите его.

— Как благородно, — иронически засмеялся Андрей.

— Вы еще слишком молоды, по крайней мере для одного из нас, — вздохнув, сказал Мальтус. — Скольких вы уже убили? — Он вопросительно посмотрел на Андрея, но поскольку тот не ответил, на лице Мальтуса появилось выражение искреннего удивления. — Еще… ни одного? Вы действительно не убили еще никого из нас? Ни разу не знали перерождения?

— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите, — с презрением в голосе ответил Андрей. — Я не стремлюсь убивать себе подобных.

Мальтус смотрел на него с таким выражением, какое бывает у отца, когда его сын-подросток отвечает нелепо.

— Вы ничего не знаете о самом себе? — спросил он разочарованно.

— Я знаю достаточно, чтобы не иметь желания стать таким, как вы, — ответил Андрей.

— Не бойтесь, Деляну, это вам не грозит. Мой меч освободит вас от необходимости думать об этом. И не волнуйтесь: я предпочитаю победить вас в честной борьбе, вместо того чтобы заколоть на месте.

— И потом вы найдете новую деревню и жителей, которых вам будет нетрудно замучить до смерти? — спросил Деляну. — Я не перестаю задаваться вопросом, какое удовольствие вы получаете, вгоняя такому мальчику, как мой сын Мариус, деревянную щепку в сердце. Или вы не замарали об него своих рук? Поручили это одному из подручных?

На мгновение Мальтус смутился.

— Этот юноша был вашим сыном? — спросил он с недоверием, но таким тоном, который подсказывал, что он прекрасно знает, о ком идет речь.

— Да, моим сыном. — Деляну не боролся с подступающими слезами. — И я не успокоюсь до тех пор, пока не отомщу его убийцам.

Казалось, Мальтус не услышал ответа. Он только смотрел на Андрея со смесью удивления и недоверия. Но Андрей заметил в его глазах также и тень смущения.

— Если вы причастны к этому гнусному убийству, лучше скажите сразу, — процедил он сквозь зубы. — И если это так, то будьте уверены: я убью вас, чего бы мне это ни стоило!

Рыцарь был теперь скорее сбит с толку, чем смущен.

— Вы действительно понятия не имеете обо всем этом, — сказал он, качнув головой, и тяжело вздохнул. — Мне следовало послушать Кербера и Билера. Они с самого начала предостерегали меня. Но теперь поздно…

— Кербера и Билера? — спросил Андрей с отвращением. — Обоих ваших сообщников?

— Сообщников? — удивился Мальтус. — Пожалуй, точное слово…

— Но ведь это те двое, которые вместе с вами, в золотых доспехах, явились в Борсу, чтобы вырезать все население деревни и убить моего сына? — резко спросил Андрей. — А может быть, вы станете утверждать, что все убитые в сторожевой башне лишь плод моего воображения?

Исполин молча смотрел на него с таким выражением лица, которое свидетельствовало, что подобный поворот разговора ему явно не по душе.

— Говорите же! — закричал Андрей. — Я хочу знать, имеете ли вы какое-нибудь отношение к замыслу Доменикуса в отношении жителей деревни — бросить их вам как наживку!

Мальтус кивнул, не спеша и почти спокойно:

— Если смотреть с этой точки зрения — да.