Поэмы - Пшавела Важа - Страница 24
- Предыдущая
- 24/46
- Следующая
Изменить размер шрифта:
24
XI
Проснись, Джохола, встань с постели,
Довольно спать у очага!
На наши горы и ущелья
Напало скопище врага.
Желают гости поединка,
Хотят с земли героев сместь,
Чтоб пожалела мать — кистинка
О том, кого качала здесь.
Давно мечтая о набеге,
Они на наш напали скот.
Теперь на подступы к Джареге
Ватага буйная идет.
Не медли, витязь! Уж кистины
Торопятся навстречу к ним.
Вставай и будь, как все мужчины,
С мечом в руке непобедим!
"Идти с кистинами? Но кто же
Меня допустит к ним, чудак?
Сражаться должен я, похоже,
Один, как перст, за свой очаг.
Пускай они увидят, боже,
Кто друг Кистетии, кто враг!
Меня изменником считают,
Меня отступником зовут.
Глупцы в селенье полагают,
Что я врагам про дался тут, —
Меня при жизни погребают,
Плиту мне на сердце кладут"
И удалец надел кольчугу,
И опоясался мечом,
Кремневку, верную подругу,
Привесил сбоку за плечом.
Кистину шлем в бою не нужен
Он с обнаженной головой,
Заветам дедовским послушен,
Идет, как лен, в смертельный бой!
XII
И вот хевсурская дружина,
Знамена выставив вперед,
Стремительная, как лавина,
Уже спускается с высот.
Спешит на кладбище глухое
Собрать останки мертвеца,
Грозит мучителям героя
Ножами вырезать сердца.
И вдруг на подступах в ущелье
Раздался выстрел. Так и есть!
Враги, незримые доселе,
Устроили засаду здесь.
В седые камни пуля бьется.
Борьба в ущелиях трудна.
Стон, вопли… Яростно дерется
И та, и эта сторона.
Эх, много выпили вы, пули,
Невинной крови над ручьем!
Оставив родичей в ауле,
Врага бы кисти отпугнули,
Но в этот миг Бабураули
На них набросился с мечом.
И вот взвилось сиянье стали,
Щит открывает путь к клинку,
Хевсуры рвутся дале, дале,
И бьют, и рубят на бегу.
Эй, щит, не изменяй железу,
Железу в битве ты родня.
Гоните басурманов к лесу!
Но что ж заме длилась резня?
Из-за скалы в разгар сраженья
Кистин с открытой головой,
Как яростное привиденье,
С мечом в руке ворвался в бой.
Дивятся юноши в засаде
Кто это рубит там сплеча?
Его не видели в отряде
И не признали сгоряча,
Ужель Джохола? Он, проклятый!
Один, в пороховом чаду,
Великой яростью объятый,
У всех он бился на виду.
Глядят кистины на героя,
Поражены, изумлены,
Но вкруг него кольцо стальное
Смыкают недруги страны.
Он падает, он умирает,
Мечом сраженный наповал,
И по груди его гуляет
Хевсура яростный кинжал.
Что ж, опечалились кистины?
Ничуть! "Убили поделом!
Он из девался над общиной,
Равнял себя со всем селом.
Он не хотел считаться с нами.
Он в битву кинулся один,
Чтоб осрамить перед врагами
Своих сородичей — кистин!"
Лежит герой, врагами брошен,
Один на выступе скалы.
Хевсуры рвут клинки из ножен,
Хватают ружья за стволы.
Удар меча пронзает груди,
Несется к небу гул щита.
Кистины дрогнули, и люди
Бегут, спасаясь, в ворота.
Но, оттесненные в жилище,
Они уже не страшны тут.
И вот хевсуры на кладбище
Толпой нестройною бегут.
Здесь, на неведомом погосте,
Средь неприятельских могил
Лежат разбросанные кости
Того, кто их героем был.
Сложив в хурджин останки тела,
Хевсуры двинулись домой.
Все то, что в сердце накипело,
Они вложили в этот бой!
Осуществились их желанья
Они угнали скот врага
И вражьей кровью в наказанье
Омыли скалы и луга.
Родные кости на чужбине
Они собрали по частям
И, как великую святыню,
Несут к отеческим местам.
Пускай мертвец к родному краю
Свой совершит последний путь,
Чтобы семья могла, рыдая,
Героя с честью помянуть:
Не дешева она, родная,
Слеза, упавшая на грудь!
XIII
"Эй, причитальщица гяура!
Ты крики слышала резни?
Твой муж убит рукой хевсура,
Оплачь его и схорони.
Уж ворон каркает над телом,
Уж треплет ветер смоль волос".
"Пусть так же враг на свете белом
Живет, как мне теперь пришлось!
За что, как будто от проказы,
Как от смертельного огня,
Все отвернулись от Агазы,
Все отшатнулись от меня?
Я на утесе схоронила
Родного мужа моего,
Община мне не разрешила
Снести на кладбище его.
Сказали: Муж твой был изменник,
Он жил, как пес, в родном краю.
Чтоб ликовал иноплеменник,
Общину предал он свою.
Ему не место на погосте,
Пускай лежит он, где подох,
Пусть о своем горюет госте,
Коль для него он был неплох"
О, горе мне! Душа, пылая,
Горит в беспламенном огне,
Непостижимых мыслей стая
И ум, и сердце давит мне
Склонясь подобно нежной лани,
И черноглаза, и стройна.
Убитого на поле брани
В тот день оплакала жена.
Слезой жемчужной на прощанье
Омыла грудь ему она.
24
- Предыдущая
- 24/46
- Следующая
Перейти на страницу:
