Феникс - Андреева Юлия Игоревна - Страница 59

• Предыдущая
• 59/130
• Следующая

– Хорошо. – Я запахнул безрукавку и подложил еще дров в камин. – Па случай какого-нибудь нашествия у Джулии есть великолепная армия. Но… постой, не хочешь ли ты сказать, что все будет делать она одна? Как подлинный Феникс.

– Не одна. Но естественно, что я делаю на нее ставку.

– Но она же ждет ребенка! Твоего внука!

Отец, казалось, не понимал моих слов.

– …Они же его семь лет ждали! А если с ней что-нибудь случится?! – Я невольно перешел на крик. – Сделай что-нибудь! Останови это!

– Не могу. Потом в Элатасе уж слишком неспокойно. Драконы не желают высиживать яйца платиновых и белых, выбрасывая их из гнезд!

– Но Джулия не драконица! Она твоя дочь! И если она потеряет ребенка или погибнет сама – кто за это ответит?!

– Есть уже несколько случаев исчезновения людей.

– А мне-то что?! Меня интересует моя сестра! Если уж о брате никто ничего не может разузнать!

– Во всяком случае – может, это еще не «Час Феникса». И срок у Джулии небольшой, – заискивал отец. Весь его облик говорил, что он только теперь вспомнил, что его дочь в положении. – Может, мы быстренько со всем этим и управимся?

– Как же, быстренько.

– Но ты пойми – другого Феникса все равно нет. Кроме нее некому. Но мы все поддержим… Трорнт опять же будет рядом. Я думаю, что и ты и я… Потом если это какая-нибудь нечисть, то, может, она и не понадобится…

Мы оба знали, что он врет. Я ненавидел его в этот момент.

– Хорошо. Нам нужно обсудить пару вопросов о драконах и о твоем участии в миссии Феникса. Я уже пригласил в письме Фобиуса. Он должен прилететь, я полагаю, с минуты на минуту. Сделай милость, не злись и пошли за Брасом. Вчетвером мы справимся как-нибудь с этими проблемами.

Я потряс колокольчик, и вскоре заспанные пажи уже бежали в разные концы ночного замка исполнять повеления. Обычно если князь ведет ночной образ жизни, то слуги и сановники принуждены следовать его примеру, чтобы быть всегда под рукой. Я распорядился насчет трапезы, послал к офицеру охраны сообщить о прилете Фобиуса и, конечно, за Градом. Последний и сам имел склонность работать по ночам. Поэтому я справедливо ожидал его появления в любой момент.

– Почему же ты считаешь, что мое участие необходимо? – подсел я к отцу. Паж подкладывал в камин дрова, другой расставлял свечи.

– Я много думал о твоих странствиях и пришел к очень простому выводу. – Он посмотрел на суетящихся слуг, и они были принуждены выйти. – Когда открывается магический вход, человек может попасть из него в любой из бесконечного числа миров, в то время как ты оказывался только в Элатасе.

– Или почти только. – Я вспомнил случай в крепости, повлекший за собой исчезновение моей дорогой Лауры и ребят.

– Маг знает, чего хочет, когда и куда отправляется. Ты же, по своим собственным словам, большей частью срывался с места под действием стихии. И тем не менее попадал в то или иное княжество Элатаса. Не означает ли это, что ты связан с этим миром и нужен ему?

Вошел Гурий Град, отец кивнул ему и продолжил:

– Сначала я думал, что тебя притягивала утраченная сестра и желание обрести ее снова.

Я вздрогнул.

– …а потом, – словно не замечая моей реакции, продолжал он, – я счел это действием памяти предков. Два дня назад Фобиус прислал мне рисунок семиконечной звезды, которую он срисовал с одной из старых рукописей, написанной драконьей кровью.

– Платиновой?

– Семь концов – семь посвященных рыцарей-спасителей, – не удостоив ответом, продолжал умничать он.

Я начал загибать пальцы.

– Джулия, Трорнт, ты…

– Нет. Хранители составляют собой внешний круг.

– Третий?

– Ты.

– Четвертый?

– Еще не знаю.

– Может быть, Эльлиисинг?

Отец пожал плечами. Вошедший Терри доложил о прилете Фобиуса.

– Нам только предстоит отыскать остальных, но прежде всего, раз уж «Час Феникса» может настать когда угодно, думаю, нам придется разобраться в драконьем вопросе как можно скорее, чтобы не отвлекаться на него более.

– Драконий вопрос? – Фобиус пропустил слуг с подносами, на которых дымилась на серебряных блюдах еда.

– Да. Помните, семь лет назад вы говорили, что беседовали с одним из них? – Я указал господину Огюсту его место.

– Ну что вы, принц, есть ли о чем вспоминать… – Он густо покраснел. Тихо по-кошачьи в дверь прошмыгнул Брас.

– Напрасно отмалчиваешься, приятель. Я собрал уже пять случаев драконьего трепа, – ободрил его отец.

– Пять?! – Огюст не успел сесть, как тут же вскочил. – Пять! Пять! А меня тогда дураком выставили! На весь свет позорили!

– Полно тебе, старый пьяница. Сам виноват. Не явись ты тогда в таком виде к Эльлинсингу, может, все по-другому и обошлось бы.

– Да. А лошади были?! Коров я видел на самом деле?! А теперь еще и признают, что драконы не со мной одним разговаривают! – Он обиженно отвернулся.

– Все пять случаев идеально похожи, – не обращая внимания на Огюста, продолжал отец. – Везде в принципе одно и то же. Четыре наездника были пьяны, один тяжело ранен. Ни у кого не осталось свидетеля. Так как всякая беседа происходила строго наедине.

– Ну и в чем тут проблема? – «Иногда отца бывает сложно понять». – Предположим, что некоторые драконы и издают похожие на человеческий голос звуки. В чем тут угроза? – Когда ждешь час феникса, все мало-мальски странное может быть угрозой. Даже если кто-то разговаривает за драконов, отвлекая нас от дел, – это уже вред, с которым нужно покончить.

– А что, собственно, говорят эти существа? – осведомился ранее молчавший Град.

– В докладах этого нет, – удивляясь самому себе, сказал отец и посмотрел на Фобиуса.

– Все я! Всегда я! Ну, хорошо. Я помню – дракон, как бы это лучше выразиться, обратил внимание на мое состояние…

– На беспробудное пьянство! – помог ему отец.

– Если ты и дальше!..

– Ладно, – смирился тот.

– Я спросил, почему он раньше не разговаривал. А он, скотина такая, возразил, что, мол, с кем ему, живоглоту окаянному, тут разговаривать! Как будто адепт Храма для него, змеюки, не авторитет. А потом еще добавил, что мне никто не поверит, решись я рассказать о нашем разговоре. Вот это в точку.

– А может, болезнь какая-то? Драконье наваждение – после определенного количества возлияний? – предположил Брас.

– Но один же рыцарь не пил, – возразил я, – может, имеет место нечто типа изменения сознания или вроде врат? Ну люди в измененном состоянии попадают в мир говорящих тварей?

– Возможно. – Отец поднес к губам кубок червонного золота, который он так любил. – Если мы имеем дело с магией, не исключено, что я смогу решить этот вопрос сам.

– Смотрите! – Град ткнул пальцем в список, уже некоторое время блуждавший по рукам. – Смотрите, здесь ведь значатся только три вида драконов! Вот, смотрите – золотые, серебряные, медный. А где же холоднокровные?

– Не исключено, что о них мы еще услышим. Не каждый пьяница, услышавший скабрезный анекдотец из уст летающей бестии, побежит наутро докладываться князю, – рассудил отец.

– Этот камешек в мой огород, – нахохлился Фобиус.

– Только очень начитанный. – Отец поклонился Огюсту.

– Может, платиновые и белые не предрасположены к беседам, – предположил я. – В любом случае, все это нужно тщательным образом расследовать.

– Но позвольте, ваше высочество, – (в присутствии посторонних друзья называют меня принцем), – лет семь назад я рассказывал вам легенду о договоре между людьми и драконами. – Гурий Град казался озадаченным.

– Договоре? Так они и раньше языком чесали? – Отец удивленно приподнял одну бровь.

– Да, что-то такое припоминаю, о том, что люди заботятся о драконах, а драконы служат беспрекословно…

– Опять слова? Да что же это такое?! – разворчался Фобиус.

– Не совсем так! Дело в том, что холоднокровные драконы не способны сами высиживать яйца, и люди, согласно легенде, должны были выступать в качестве посредников.

– Это общеизвестно. – Огюст недовольно занялся едой.

• Предыдущая
• 59/130
• Следующая