Феникс - Андреева Юлия Игоревна - Страница 48
- Предыдущая
- 48/130
- Следующая
В центре возвышался уродливый деревянный тюльпан, рядом с ним с трех сторон, сияя на солнце великолепной чешуей, стояли драконы: золотой – символ юга, серебряный – севера, и бронзовый – востока. Карл понял, для чего здесь эти твари, и ужаснулся. На королевский трон взошел Солнцеворот. Зазвучала музыка. И тут же, по досадному для короля недосмотру, открылся огромный бутон, и все головы, как по команде, отвернулись от трона.
Лепестки развалились, и перед собравшимися предстала прикованная к столбу девушка. Карл тревожно всматривался в ее молодое и прекрасное лицо.
«Слава небу и святому острову – ее не пытали, во всяком случае, внешне незаметно», – подумал он и тут же содрогнулся, представив страшные раны, замаскированные одеждой и цепями.
Лицо чуть осунулось и отличалось бледностью, длинные рыжие волосы казались чисто вымытыми и были словно выставлены напоказ – мол, принцессы северной ветви никогда не имели такого украшения… Но черты лица – вряд ли кто-нибудь, видевший хоть раз старинные, королевские портреты, мог бы на секунду усомниться в ее подлинной принадлежности к недавно еще правящему дому. Трорнт улыбнулся про себя.
«Даже если Солнцеворот убьет Джулию, легенды после этого дня расползутся золотыми побегами, чтобы соединиться в смертельном ожерелье на шее самозванца». Но сама мысль потерять ее жгла похуже плавленого свинца. «Из-за меня! Из-за меня! – Рыцарь был бы рад умереть сейчас же, поменявшись с любимой местами, или размозжить о плиту свою голову. – Скорей, скорей, пусть закончатся наши мучения!» Он попытался закричать, призвав тем самым внимание Джулии, но маг-распорядитель ударил ему жезлом по губам. Бессильная ярость переполняла Трорнта.
– Вот пытка так пытка! – выкрикнул он. – Солнцеворот, я знаю твое истинное название – палач! Палач! – Его голос потонул в музыке.
Охранник приблизил к лицу Карла свои прозрачные, водянистые глаза.
– Еще одно слово, предатель, и я отрежу твой поганый язык.
Обвинитель закапчивал список преступлений, приписанных армии Джулии. Трорнт по-прежнему пытался поймать на себе ее взгляд.
– Бывший князь Запада Эльлинсинг, собираетесь ли вы покаяться перед всемилостивейшим и справедливейшим королем Солнцеворотом, дабы испросить пощады для себя и введенных в соблазн рыцарей? – донеслось с судилища.
Эльлинсинг вышел вперед, изящно коснулся кистью руки светлых, вьющихся волос и чистым звонким голосом произнес:
– Я слишком мало жил, чтобы замарать чем-либо свою душу. – Он выждал паузу. – Поэтому я не совершу низости или предательства перед смертью. Солнцеворот! – Он посмотрел в глаза королю. – Я знаю, что ты самозванец. И я, природный князь, не стану служить кому попало! – Королевская свита зашумела. Но Эльлинсинг поднял руку и неожиданно, повинуясь какой-то странной магии, все замолчали. – Я присягал принцессе Джулии и готов умереть за нее. Что же касается моих воинов, то они вольны сделать свой выбор.
Карл с благодарностью и невольной завистью посмотрел на князя. Обвинитель зашептал что-то на ухо королю, и тот махнул черным платком. Церемония явно пошла не по тому руслу, и правитель решился смять все действо, чтобы только уничтожить поскорее ненавистную принцессу.
«Еще немножко, совсем чуть-чуть, и все рыцари переметнутся на сторону Джулии», – шептал Карл.
Взвыли трубы. Три дракона, застывшие до этого как великолепные статуи, разом ожили, задергали хвостами, захлопали перепончатыми крыльями, поднимая тучи пыли. В толпе закричали. Еще громче заголосили трубы. Джулия словно очнулась от сна и нашла глазами Карла.
«Боже, он погибнет из-за меня! Я погубила всех!» Она обвела глазами площадь, поочередно останавливая взгляд и прощаясь с каждым воином, благословляя Эльлинсинга, Западное княжество и всех своих рыцарей.
Драконы повернулись, прижимая к земле хвосты.
«Где же отец?!» Она снова посмотрела на Карла, надеясь передать во взгляде всю силу своей любви. Ноздри животных расширились, пасти медленно открылись, оглашая толпу столь знакомым шипением.
Джулия думала, что костер начнется внизу, под нею.
«Может, повезет, и я задохнусь раньше, чем огонь коснется ног».
С пронзительным свистом вырвалась горячая слюна. Эльлинсинг отступил на шаг, инстинктивно прикрывая ладонью глаза, но все же продолжая смотреть. В воздухе запахло серой. И вдруг все три пасти разом словно разродились красным и золотым пламенем. Джулия ожидала принять медленную смерть, готовясь к ней, как это и подобает воину, заорала, превращаясь в огонь. На глазах у Карла и несколькотысячной толпы бронзовые волосы принцессы вдруг словно взорвались и потекли по упругому телу. Секунда, и вся она сделалась ярким факелом.
Ее предсмертный крик слился с воплями Трорнта. Пламя играло на блестящих шкурах животных, а они все поливали и поливали сумасшедшим пламенем. Дым поднимался в воздух и пропитывал удушливым запахом одежду и саму кожу. Когда экзекуция закончилась, в центре блистал последними искрами пепел.
Многие попадали на колени, слышался плач. И тут Карл почувствовал, что браслеты на ногах ожили и потащили его вниз, туда, где плита съехала в сторону, обнажая черную бездну. Еще в ушах Трорнта звучал крик возлюбленной, перед глазами застыл образ предсмертной муки. Но все же он уже чувствовал собственную смерть. Пустота затягивала его холодными ласками. Она приближалась, неслышно выглядывая из-под движущейся плиты.
«Вечность. Вечность без Джулии!» Цепи сжимались и тянули, тянули, тянули туда вниз, в сплошное ничто. Карл посмотрел на место, где совсем недавно умирала Джулия, и обмер. Легкий ветер играючи подхватил пепел и искры, которых становилось все больше и больше. Бездна ждала, но внимание Карла было приковано к миллиардам искр. Вспыхнул огонь, он становился все больше и неистовее. У Трорнта кружилась голова, казалось, что он видит казнь в обратном порядке. Вот белое пламя поднялось, и вдруг в нем ясно проступил силуэт женщины.
Толпа в ужасе отстранилась.
– Джулия! – Карл резко поехал вниз, хватаясь за бесчувственные камни.
– Феникс! – выдохнул Горицвет. И люди подхватили этот клич. В последний момент рыцарь различил знакомые черты, длинные вьющиеся волосы, точно из плавленой бронзы. Все тело воительницы было сделано из струящегося огня, глаза горели.
– Джулия! – вскрикнул Карл и полетел в черную бездну.
Но уже через секунду огненная женщина сорвалась с места и ринулась за любимым. Тьма словно съежилась и отступила под напором живого света. У пустоты не может быть очертаний, но рыцарю в этот момент показалось, что он видит или, скорее, ощущает своего врага. Бездна клокотала в ушах далеким эхом, а сквозь вечную ночь летел живой факел.
– Карл, руку! Руку! – Золотые искры живыми светлячками заплясали вокруг Трорнта. В ярком свете огненного лица он увидел протянутую ему кисть.
– Руку, дай мне руку!
Он зажмурился и повиновался, предчувствуя скорую смерть. Шли секунды. Ветер перестал свистеть в ушах. Он открыл глаза и увидел ее. Длинные, словно сделанные из плавленой бронзы волосы смешались с его волосами. Белое пламя ласково обвивало все его тело, не причиняя вреда. Они уже не падали, а плавно поднимались вверх. Ее тело, такое необычное, новое, было бесконечно желанно.
На глазах у изумленной толпы закрывшаяся было плита со стоном раскололась. Трорнт и Джулия поднялись на несколько метров над землей и поплыли над всеми, остановившись в воздухе напротив трона, на высоком помосте. Тело принцессы было обнажено, и под полупрозрачной кожей еще гуляло живое пламя.
Горицвет поджидал пару и вздохнул спокойно, только когда они коснулись твердой земли. Воцарилась благоговейная тишина. Первым нашелся Эльлинсинг: ловко сбросив с плеч серебряный плащ, он с поклоном подал его принцессе. Карл чувствовал себя как во сне, все еще не решаясь выпустить руку любимой. Князь Запада с одной стороны и Трорнт с другой подвели будущую правительницу к трону. И Горицвет возложил корону.
- Предыдущая
- 48/130
- Следующая
