Пламя теплится - Субботин Максим Владимирович - Страница 45

– И все равно настаиваешь на поисках?

– Что ты, Марна, я ни на чем не настаиваю. Ты спросила, я ответил. Кто я такой, чтобы настаивать? Обычный…

– Стоп! – Марна повысила голос. – Не начинай снова. Ты прекрасно знаешь, что мне важно знать твое мнение.

– Знаешь, если уж тебе так это важно… как тебе такое? Мы останавливаемся здесь, начинаем обустраиваться. Но каждый день два или три человека уходят в поиск. В город я бы поостерегся ходить, а вот осмотреть окрестности было бы не лишним. За сутки такой отряд вполне может отойти километров на двадцать и успеть вернуться.

– Может быть, и в город придется ходить, – вздохнула Марна. – У нас почти нет инструментов. Я уж не говорю о строительных материалах.

– Ну, инструментами, если повезет, мы можем разжиться и здесь. Но это вопрос второй. Сначала надо определиться с тем – остаемся мы или идем дальше.

– Остаемся, – сказала Марна. – И сделаем, как предлагаешь ты. Я всегда говорила, что у тебя ясная голова.

– О! – Кэр расправил плечи, а его лицо приобрело надменное выражение. – Я произведен в ранг советника?

– Иди ты, – отмахнулась Марна.

Они начали спускаться с весьма крутого склона.

Поросшую травой насыпь удивительно правильной формы и возвышающуюся над ней мачту путники заметили за несколько километров. Кэр почти сразу определил их, как террикон и часть канатной дороги. Спустя примерно час община вышла к заброшенной шахте. Судя по состоянию, оставили ее еще до войны.

От канатной дороги осталась только мачта, да и та проржавела настолько, что теперь расслаивалась и облетала ворохом ломающихся в руках пластин. Почти все здания были сложены из красного кирпича. Он неплохо пережил все эти годы. Обветренные и источенные водой стены стояли, несмотря не на что. Оконные и дверные проемы зияли дырами. При ближайшем осмотре стало ясно, что здесь использовались деревянные рамы и двери, которые не выстояли против стихии и попросту сгнили. Но стекла кое-где сохранились в целости, а значит, могли быть использованы снова. Крыши явно текли и кое-где – сильно.

Весь комплекс был пронизан осушением запустения и заброшенности. Поросшая кустарниками территория, плесень и сырость в зданиях, изъеденное ржавчиной оборудование и металлические конструкции. Место навевало не надежду, а уныние.

Несколько дней ушло на то, чтобы выбрать и вычистить строение, которое было решено использовать, как основную базу. Кэр предположил, что ранее здесь располагался машинный зал привода клетей и подъемного короба, предназначенного для вывоза пустой породы из основного штрека. Самых двигателей не осталось, зато различных передаточных механизмов и шестеренок было предостаточно. Словно внутренности огромных сломанных часов, они замерли в одном положении, чтобы больше никогда не сдвинуться с места. Все еще не высохшие пятна масла, какая-то стружка и металлическая пыль, битая напольная плитка, детали тяжелых агрегатов и инвентаря – все это следовало убрать.

Стены здесь были толстые, на окнах стояли решетки, что оказалось очень кстати.

Наряду с первыми шагами по обустройству внутреннего помещения, была отремонтирована крыша. Благо, материала для этого оказалось достаточно, а «Плевок» Гракха с успехом заменял сварочный аппарат. С частными остановками на подзарядку, но заменял. Погода снова благоволила, дав беглецам время устроиться на новом месте.

Удалось найти несколько лопат, ведер, топоров и более мелкого инструмента. Вообще сложилось такое впечатление, что когда шахту покидали, то вывезли с нее все более-менее ценное. Оставили либо неисправное, либо сложное для транспортировки и не представляющее особой ценности. К чему отнесли инструмент – осталось загадкой.

Как заявил Кэр: «Не было целесообразности». Чем вызвал полные непонимания взгляды.

Жизнь, пусть тяжелая и выматывающая, начала обретать новые очертания. Еще не было полной уверенности в том, что безымянная шахта станет новым домом. Еще не пришло осознание относительной безопасности. Но даже такое состояние внушало некоторый оптимизм, позволяло почувствовать уверенность в завтрашнем дне.

– Говорю тебе – там кто-то ходит, – шепотом возмущался Кларк. – Я еще не совсем ослеп.

После того, как погиб Винсент, ему в напарники достался Эрик: вечно что-то жующий паренек семнадцати лет. Он сильно заикался и потому предпочитал отмалчиваться, объясняясь жестами. Худой, с редкими пепельными волосами и большим носом, Эрик никогда не пользовался вниманием женской части общины, а постоянные насмешки сверстников сделали его замкнутым. К тому же парень находился в том возрасте, когда чужое мнение и опыт чаще всего воспринимаются в штыки. Кларк не мог поверить в то, что получает такого напарника. Но все его доводы отметались единственным заявлением: «Эрик – один из лучших стрелков».

– Да вон же, глаза разлепи!

В свете то и дело скрывающейся за набегающими тучами луны Эрику почудилось движение. Он напрягался, до рези начал вглядываться в ничем особо не примечательное место рядом с высокой, рассеченной молнией березой. Там, среди извивающихся теней, одна тень выглядела особенно неуместной. Она то пропадала, то возникала вновь, но всегда одной и той же формы и размера.

– Ну что, видишь?

Эрик неуверенно кивнул. Отсюда, с крыши здания, где ранее располагался машинный зал, а теперь обживалась община – окрестности лежали, как на ладони. Днем видимость составляла до десяти километров. Ночью, разумеется, значительно снижалась, а потому Эрик не торопился делать выводы. Расчетливый во всем, он предпочитал несколько раз перепроверить данные, нежели бросаться в омут с первыми предположениями.

Кларк же не находил себе места. Он думал послать мальца поднимать общину, да не тут-то было. Этот истукан только молча пучил глаза.

– Да не молчи ты! – вышел из себя Кларк и тут же сплюнул, вспомнив, как глупо прозвучали его слова. – Вон-вон, теперь-то видишь?

От березы отделилась тень и замерла.

– Ч-ч-чеел-л-ловек, – наконец, нарушил молчание Эрик.

– А я о чем?!

Явно смотря в сторону шахты, человек выпрямился в полный рост.

Кларк поежился. Ему показалось, что глаза неведомого соглядатая смотрят прямо на него.

– Что за чертовщина? – он взглянул на Эрика. Тот не проявлял ни капли обеспокоенности. Кларк мотнул головой, отгоняя наваждение.

– Он-н-н зн-н-нает, ч-ч-что мы з-з-здесь, – сказал Эрик.

Кларк фыркнул, мысленно помянув Марну с ее решением в отношении его нового напарника.

– Тоже мне новость. Я тебе это говорил еще пять минут назад.

Эрик непонимающе посмотрел на него.

– Что уставился? Беги, поднимай всех. Что если он не один? Что если это нападение? Эх, сейчас бы подкрасться к нему, захватить врасплох. А потом уж поспрашивать – какого он ошивается возле нашего дома?

Эрик обвел горизонт рукой, попытался построить фразу, но сдался на половине:

– Д-д-ерев-в-вня р-р-рядом-м… б-б-боят-т-тся… наб-б-блюдают-т…

– Хочешь сказать, что рядом может быть деревня? – прекращая мучения парня, спросил Кларк. – Заметили нас, но побоялись приближаться? А теперь по темноте решились проверить, посмотреть.

По лицу Эрика промелькнула еле заметная улыбка. Он облегченно кивнул.

– Ладно, сиди здесь и смотри – не прозевай шпиона этого! – сказал Кларк. – Я вниз, подниму наших. Возьмем его тепленьким.

К огромному разочарованию Кларка ночной соглядатай не стал дожидаться, пока за ним придут. Он словно почувствовал грозящую опасность и скрылся. Эрик лишь пожимал плечами и бубнил нечто вроде: «Я не виноват. Он просто исчез». Кларк порывался тут же броситься в погоню, настаивая на том, что они еще смогут догнать неопознанного наблюдателя, но его порыва никто не поддержал.

– Ты в своем уме? – покрутил у виска Кэр. – Тут некоторые уже вышли погулять ночью, там мы потом еле ноги унесли. Или память короткая? Только зря разбудил.

Обиженный и непонятый Кларк вновь удалился на пост. Несмотря на то, что до конца его смены оставалось всего полчаса, а вторая пара караульных уже готова была занять их позицию, мужчина лишь буркнул, что ему не нужны подачки, и он отстоит свое время до последней минуты. С Эриком он в эту смену больше не заговаривал, виня именно его в срыве вожделенной операции.