Выстрел издалека - Лезер (Лизер) Стивен - Страница 57
- Предыдущая
- 57/115
- Следующая
После собрания «Анонимных алкоголиков» Говард заехал домой упаковать вещи. Если снайперы действительно базируются на Восточном побережье, он не скоро вернется в Феникс. Лиза была на кухне и резала большим ножом какие-то овощи, время от времени заглядывая в кулинарную книгу.
– Ты приехал домой на ленч? – спросила она.
– Если бы! – отозвался Говард.
Он объяснил жене, что летит в Нью-Йорк и в ближайшее время будет сотрудничать с отделением по борьбе с терроризмом.
– О Господи, – вздохнула она, – а как же сегодняшний обед?
– Мне очень жаль, Лиза, но тебе придется пойти без меня.
– Коул, ведь это было запланировано несколько недель назад!
Она бросила нож на разделочную доску и встала перед мужем, уперев, руки в бедра и сверкая глазами.
– Ты должен был объяснить своему начальству, что не можешь ехать!
Говард засмеялся, удивляясь ее наивности. Только дочь Теодора Клейтона могла думать, что подобный тон уместен в разговоре с начальством в ФБР. Его реакция рассердила Лизу еще больше.
– Ты можешь полететь завтра, – предложила она. – Несколько часов ничего не решают.
– Нет, дорогая, это очень важное дело, и несколько часов могут решить все. Это то дело, в котором твой отец так помог мне.
Говард знал, что упоминание об отце наверняка смягчит ее гнев.
Лиза сердито дернула головой и, сорвав с себя фартук, бросила его рядом с ножом.
– Коул, я просто не представляю, почему мирюсь со всем этим! – крикнула она.
– Но ведь это моя работа, – неуклюже попытался он оправдаться.
– Но не единственно возможная! – возразила жена. – Ты мог бы поступить на то место, которое тебе постоянно предлагает папа. Начальник службы безопасности в фирме «Клейтон электроникс» – это прекрасное продвижение по службе. И получал бы ты там гораздо больше, чем получаешь в Бюро. К тому же, тебе не пришлось бы мчаться на другой конец страны, получив на сборы минуту.
Говард поднял руки, сдаваясь. Подобные споры они вели много раз, и ему никогда не удавалось одержать в них верх.
– Да и дети могли бы почаще видеть собственного отца, – продолжала наступать Лиза.
– Мне надо укладываться, – скороговоркой произнес Говард.
Это означало позорное отступление. Лиза поднялась по лестнице вслед за ним и, стоя у него за спиной, наблюдала, как он вынимает из гардероба чистые рубашки и кладет их в дорожную сумку.
– Надолго едешь? – спросила она, скрестив руки на груди.
– Не имею представления, – бросил он через плечо.
У него было странное чувство, что если он взглянет ей прямо в глаза, то тут же превратится в камень.
– Я не понимаю, чего ты достиг, продавая свою душу ФБР, – со злобой произнесла Лиза.
– Лучше бы дьяволу… – пробормотал Говард.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она, повышая голос.
В нем стали слышны обвиняющие нотки.
– Ты хочешь сказать, что папа – это дьявол? Ты это хочешь сказать, да?
Говард застегнул «молнию» на сумке.
– Я просто неудачно выразился, Лиза, вот и все. Я хотел сказать, что работа в ФБР стала делом моей жизни. Я делаю ее хорошо и не хочу быть комнатной собачкой у великого Теодора Клейтона. Я не дам ему купить меня!
– Купить тебя? – взвизгнула она. – А кто заплатил за этот дом? За машину? Ты думаешь, мы смогли бы жить так, как живем сейчас, если бы не деньги моего отца? Если бы не он, ты до сих пор гнил бы в отделе разведки. Ты всем обязан моему отцу, а не своему любимому Бюро. Иногда мне кажется, ты об этом забываешь.
При этих словах жены Говард почувствовал, что все внутри него похолодело, и уставился на нее, не веря своим ушам.
– Спасибо тебе, Лиза, – наконец тихо произнес он. – Большое спасибо за то, что ты сказала.
Говард прошел мимо нее, спустился по лестнице и вышел из дома. В глубине души он надеялся, что жена побежит за ним или хотя бы окликнет, но то, что она молча дала ему уйти, тоже не вызвало у него удивления. Когда он отъезжал от дома, ему казалось, что ее гнев висит над ним, как грозовое облако, готовое разразиться дождем.
Стоял жаркий день, и Джокер включил кондиционер во взятом им напрокат «шевроле люмина». Это был вместительный и удобный американский автомобиль, который легко слушался водителя. Уже давно Джокер не сидел за рулем автомашины. Он даже успел забыть то удовольствие, которое доставляла езда на большой скорости по пустынной дороге. Джокер перевел взгляд на спидометр и снизил скорость до установленного предела – 55 миль в час. Из кармана куртки он достал зеленую пачку жевательной резинки «Риглиз», развернул левой рукой одну пластинку и сунул ее в рот. В винном магазине Джокер запасся бутылкой виски и за завтраком уже успел пропустить пару стаканчиков. Если ему не повезет и он наскочит на полицейского, лучше пахнуть мятной жвачкой, чем спиртным.
Бок все еще болел от ударов, а проснувшись утром, Джокер обнаружил на теле несколько здоровенных лиловых кровоподтеков. Кажется, ему повезло – переломов нет, но синяки пройдут очень не скоро. Часы на приборной доске показывали 13.30. Джокер встал сегодня в восемь часов и уже через час сидел в библиотеке над подшивкой «Вашингтон пост». Он попросил газеты за ту неделю, когда был убит Пит Мэньон, и, потягивая черный кофе из пластмассового стаканчика, читал статьи, описывающие, как было найдено и опознано тело и как его потом доставили в Великобританию. Ни одна газета не уделила этой истории больше десятка абзацев. Джокер с удивлением обнаружил, насколько Вашингтон – жестокий город. Он-то считал, что политический центр страны должен быть одним из самых безопасных мест. На самом же деле город можно было по праву назвать криминальной столицей Соединенных Штатов, там на каждом шагу происходили жестокие убийства и пытки, зачастую связанные с наркотиками. Когда было обнаружено тело Мэньона, полиция решила, что он имел отношение к торговле наркотиками – так было изуродовано тело. В газете говорилось, что с него живьем содрали кожу. Это наводило на мысль об участии в деле одной из оголтелых банд ямайцев, орудовавших в Вашингтоне. Мэньону один за другим отрезали пальцы, а затем кастрировали. На запястьях и лодыжках виднелись следы от веревок. «Вашингтон пост» сообщала, что он умер от потери крови.
В Великобритании подобное преступление заняло бы первые полосы газет, в Вашингтоне же ему отвели место где-то в середине, в ряду пяти других убийств, совершенных в этот день. Детектив из Отдела по расследованию убийств, ведущий данное дело, предположил, что пальцы отрезали, чтобы затруднить опознание тела, но Джокер знал, что Мэньона подвергли пыткам совсем по другой причине. Первая статья на эту тему сопровождалась фотографией Мэньона, вне всякого сомнения, отретушированной неким предприимчивым похоронных дел мастером. Через несколько дней нашелся владелец мотеля, который утверждал, что один из его постояльцев пропал, оставив одежду и паспорт. Фотография в паспорте странным образом совпала с фотографией Пита Мэньона, и он был опознан как Джон Бэллэнтайн – сотрудник страховой компании из английского города Бристоля, который находился в длительном отпуске.
Последняя статья появилась через десять дней после того, как было обнаружено тело. В ней сообщалось о прибытии сестры Бэллэнтайна в Вашингтон и о том, что она улетела назад в Англию вместе с телом брата. Больше в газетах ничего не было, и Джокер понял, что это убийство осталось в списке нераскрытых вашингтонской полицией преступлений. Он старался представить себе, что пришлось пережить Мэньону за те часы, что его подвергали пыткам. Сам Джокер находился в деревенском доме в Северной Ирландии, когда Мэри Хеннесси начала там «работать» с Миком Ньюмарчем. При этом воспоминании Джокер потер левое запястье. На нем все еще виднелись шрамы – это Джокер пытался освободиться от наручников, которыми Хеннесси приковала его к батарее. Конечно, Ньюмарч рассказал им все – никакие тренировки тела и духа не помогли бы человеку вынести то, что проделывала террористка с помощью своего ножа. Джокер никогда не забудет криков Ньюмарча и выражения удовольствия, даже восторга на лице Мэри Хеннесси, когда она заносила нож над его телом.
- Предыдущая
- 57/115
- Следующая
