Опасные удовольствия - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 9

• Предыдущая
• 9/89
• Следующая

– Отлично, – кивнул глубоко удовлетворенный препод. – А приведите мне примеры, когда цена товара рассчитывается независимо от издержек продавца.

– Например: установление цены на основе закрытых торгов, на основе ощущаемой ценности товара или на основе уровня текущих цен.

– Отлично. А что такое дифференцированный маркетинг?

– Выступление в нескольких сегментах рынка с разработкой отдельного предложения для каждого из них, – без запинки оттарабанила Ксения.

– Отлично, Ксюша. Я вижу, вы, как Цезарь, успеваете многое – и слушать мою лекцию, и обсуждать с подругой какие-то проблемы.

Ксения смутилась.

– Ах, Бронеслав Аскольдович, – громко и весело вмешалась Сапфира, строя преподавателю глазки, зеленые и нагловатые, – единственная проблема, которая может нас волновать, – это проблема персонификации. Именно ее мы и обсуждали.

– Тогда у меня к вам никаких претензий. Искренне прошу меня извинить.

Бронеслав Аскольдович повернулся к очередному графику, собираясь продолжить лекцию, но Сапфира не унималась:

– Ах, Бронеслав Аскольдович, а как же «макарена»? Мы ведь теперь всей нашей группой будем мечтать о том, чтобы вы станцевали нам «макарену». Я готова ассистировать.

– Хорошо, Сапфира, в следующий раз. Итак, на чем мы остановились…

В перерыве между парами Сапфира выговаривала Ксюше:

– Как можно быть такой незаметной? Ты не серая мышка, ты пятизвездочная красотка, почему же ты боишься привлечь к себе внимание? Когда ты последний раз смотрела на себя в зеркало? Где ты еще видела такую красоту? И все пропадает зря из-за твоей дурацкой закомплексованности. Как ты ответила на вопрос Брони? Бу-бу-бу, бу-бу-бу. Половину слов не разобрать, глаза в кучку. Быстренько оттараторила, лишь бы не привлекать к себе внимание. С такими-то знаниями! С такой внешностью! Когда ты перестанешь быть скромницей? Учу тебя, учу.

– Я стесняюсь, – расстроенно прошептала Ксения.

– Нет, ты не стесняешься, – сурово сказала Сапфира. – Ты хуже. Ты считаешь себя человеком второго сорта. Отсюда все проблемы. Как ты глубоко заблуждаешься! Но все можно исправить, если ты будешь внимательно слушать свою Сапфирочку. Тренируйся подавать себя как кремовое пирожное, как вкусный десерт, которого все ждут с трепетом и затаенным восторгом. Ты что думаешь, все вокруг только и мечтают поймать тебя на какой-нибудь ошибке, закопать в землю и проутюжить сверху бульдозером? Ерунда! Люди надеются, ты им подскажешь, как тебя воспринимать и во сколько оценивать.

– Да уж.

– Точно! Пока ты будешь строить из себя женщину-загадку, надеясь, что мужчина докопается до твоих скрытых достоинств, Зося Менгер нацепит перья, положит грудь и бедра на блюдечко и преподнесет все это счастье Стручкову. Вон, кстати, он ползет и треплется по своему сотовому. Давай поговори с ним!

– Боюсь!

– Надо, Ксюша! Он не узнает, какая ты чудесная, если не будет с тобой общаться. Эй, Стручок, включай первую передачу и левый поворот. У Ксении к тебе есть парочка вопросов.

Егор послушно развернулся в сторону девушек.

– Ладно, Иннокентий, встретимся, – сказал он в трубку, – меня тут девочки зовут. Что? Да, симпатичные. Чао!

Ксения, полумертвая от страха, заторможенно следила, как необыкновенно прекрасный Стручков укладывает черную пластинку сотового телефона во внутренний карман пиджака.

Сапфира с сожалением взглянула на подругу, понимая, что та сейчас не в состоянии начать непринужденную светскую беседу, и взяла ситуацию под контроль.,

– Так, Стручок, быстро сообщил нам все, что ты думаешь о «шкоде-фелиции». Ксения интересуется этой маркой. И вообще, когда ты познакомишь меня со своим другом Иннокентием?..

Андрей шарил тоскливым взглядом по окнам панельной пятиэтажки. Где-то здесь должен был скрываться Свидетель, стопроцентный Свидетель с глазами, подобными фотокамере «Самсунг» – четырехкратное увеличение, ушами-локаторами и аллергией к вольному фантазированию. Или два свидетеля попроще – один с глазами, другой с локаторами. Или десять свидетелей-поганок, связывающих следствию крылья своей невнятной противоречивой жвачкой, поющих вразнобой, как сводный хор пациентов психбольницы. Или…

Из окна первого этажа (потолок этой квартиры был полом для апартаментов убитой позавчера Вероники Соболевой) на Андрея внимательно и строго смотрела дама. «Она!» – взволнованно подумал Пряжников, холодея от смутного предчувствия удачи. Сыщик моментально восстановил в памяти список жильцов, который раздобыл для него верный помощник Валера Тимофеев, и вспомнил, что женщину из 51-й квартиры зовут Лидией Павловной Мотыгиной, 57 лет, пенсионерка, в прошлом – замдиректора центра научно-технической информации.

Дама открыла дверь и без опаски впустила нежно улыбающегося визитера в дом. В руке она держала книгу известной детективистки, используя указательный палец в качестве закладки.

– Здравствуйте, – как можно обаятельнее сказал Андрей. При его внешности это не составляло труда.

– Здравствуйте, – ответила Лидия Павловна. – Она действительно являлась дамой: прямая, спокойная, элегантно (в половине девятого утра!) одетая. – Несмотря на постбальзаковский возраст, язык не поворачивался назвать ее «бабушкой», она излучала достоинство и значительность. – Вы следователь, – определила она.

– Ну почти, – согласился Андрей, – из той же оперы. Вот мои документы,.. Нравится книга? – для затравки спросил сыщик, пытаясь спровоцировать непринужденную беседу.

– Не нравится, – отрезала женщина. – Пройдемте в комнату.

Комната свидетельствовала о том, что ее хозяйка заражена «синдромом Плюшкина» – неспособностью расставаться с ненужными вещами. Стопки пожелтевших газет подпирали потолок, банки из-под колы служили вазочками для истлевших роз, громоздились всевозможные коробки и коробочки… К радости Андрея, Лидия Павловна и свои впечатления собирала и хранила в памяти так же бережно, как оторванные пуговицы и журналы 76-го года.

Талантливой кистью, сочной палитрой, жирными мазками нарисовала Лидия Павловна портрет Вероники Соболевой, своей соседки, попирая время от времени (в угоду истине) старый принцип «о мертвых ничего, кроме хорошего». Андрей, который видел эту красивую двадцатипятилетнюю девушку уже зеленовато-ледяной, как фисташковое мороженое, к концу повествования трепетал от возбуждения. Благодаря несомненной литературной одаренности Лидии Павловны Вероника – роковая соблазнительница, черная пантера, готовая к прыжку, зеленоглазая пожирательница мужчин, коварная искусительница, неистовая богиня Эроса с манерами утонченной леди – зримо витала в воздухе, обнимала сыщика невесомыми жаркими руками и дышала ему в лицо горячо и страстно.

Андрей вытер пот со лба, поправил на бедрах цветастый платок, тряхнул монистами и, профессиональная гадалка, раскинул перед собеседницей карточный пасьянс – фотографии девушек. Его коллекция впечатляла разнообразием – брюнетки, блондинки, Афродиты и откровенные дикобразы, а из правого верхнего угла серьезно и грустно смотрела бубновая дама – Алена Дмитриева.

– Да, кажется, она здесь была первого октября, – сказала Лидия Павловна, постукивая пальцем по Алениной переносице.

– Кажется?

Лидия Павловна пригляделась:

– Ну, живьем она гораздо привлекательней. Должно быть, нефотогенична. Я еще подумала: где же прядки?

– Прядки? – озадаченно уточнил Андрей.

– Да, прядки. Сейчас девушки если носят волосы на прямой пробор, то по бокам у них болтаются такие аккуратные, прилизанные прядки, обрамляющие лоб. А у этой девушки была элементарная коса.

– А не помните время? – вкрадчиво, с замиранием спросил Андрей.

– Конечно помню, – спокойно ответила дама. – В 10.03 утра.

– Поразительная точность! Почему? – удивился сыщик, не веря такой удаче.

Лидия Павловна улыбнулась, и Андрей улыбнулся тоже, потому что услышал фразу, прозвучавшую в голове визави, но не произнесенную вслух: «Элементарно, Ватсон!»

• Предыдущая
• 9/89
• Следующая