Совращенная тенями (ЛП) - Слейд Джесса - Страница 4

— Ты врач?

— Как раз наоборот.

В то время пока она обдумывала, кем он мог быть (как будто загадки во сне имели значения) он притянул ее спину к себе. Ткань его пальто была прохладной. Ее мысли рассеялись.

— Я заберу твое одиночество, твои страхи, — шептал он ей в волосы.

— Я не боюсь, — было глупо врать.

— Ты не будешь.

Ощутив его теплое дыхание на своем ухе, она издала судорожный вздох. Прошло много времени. Несчастный случай, до этого уход за отцом и его работа в церкви, еще ранее помощь братьям. Почему она не может немного забыться? Хотя бы во сне поддаться искушению и утешению?

— У меня есть ответы на все вопросы, — его губы были у самого уха, посылая дрожь вниз по ее позвоночнику, через сломанные кости и заживляя их снова.

Она не хотела далеко отодвигаться от его губ или прятать шею, что бы получить его поцелуй.

— Мои вопросы? Подобно тому, какого черта я говорю во сне?

— Черт никогда не отвечает, — он медленно сжимал ее в своих объятиях. Когда он успел расстегнуть все пуговицы на пальто? Ткань вокруг его груди разошлась.

— У черта нет этого. Чтобы чувствовать….

Она положила свои руки между ними, удерживая его на расстоянии от нее.

— Сера, — шептал он. — ТЫ звала. Я пришел к ТЕБЕ. Я дам ТЕБЕ, то, что ТЫ хочешь.

— Мужчина, ты для этого сюда пришел? — она нахмурилась. — После дрянного дня, конечно, я придумала себе большого пижона, который стал моим преданным рабом любви.

— Да, раб. Только для тебя. Я буду здесь для тебя всегда. Я дам тебе, то, что ты хочешь…

— Браво, браво. Скажи мне еще, что-нибудь. — Она положила руки ему на шею. Он подумал, что скоро она уже сдастся? Такое случалось время от времени.

Он обнял ее голову одной рукой.

— Свяжи меня.

Между высокой температурой тел, появился холодный твердый узел на ее груди. Она вздрогнула, глядя на кулон, висящий на ее шее, на черном шнурке. Камень сиял, как дешевый опал.

— Ничего себе, драгоценности. В первый день. — Она посмотрела на камень, распутала узел и сняла его. — Спасибо, но разве не должна была последовать какая-нибудь сладкая ложь, даже воспроизведенная моим собственным подсознанием. Но пока таблетки действуют…

Она притянула его для поцелуя.

Он сопротивлялся.

— Ты возьмешь меня? Ты впустишь меня?

В ответ она открыла языком его рот. Его губы были столь прохладны, как камень на подвеске, его пальцы в ее волосах удерживали ее на месте. Но, она все равно не собиралась уходить куда-нибудь. Это был ее проклятый сон, в конце концов.

Она схватила открытую застежку его пальто. Серебристый фиолетовый туман, казалось, тянулся к ее пальцам, обертывая их в люминесцентной саване. Она хотела утонуть в нем, потакая своей непрочности и неуверенности перед мощностью мужской энергии, которая привела в восторг ее на мосту.

— Впустите меня, — прошептал он.

— Да, — ее глаза были полузакрытыми. Его рот припал к ее губам, погружаясь все глубже. Дрожащие острые ощущения пробегали через нее, слегка простреливая от кожи до кости или скрепленной пряжкой ее колени. Только его объятия удерживали ее в вертикальном положении возле его голой груди. От прохлады его тела ее снова пробила дрожь.

Аромат подобно холодной влажной скале переворачивал все внутри нее. Это все от действия душа? Нет. Нет. Надо вернуть в противную и ужасную реальность. Она открыла глаза и застыла.

Он был все еще там, его руки обнимали ее, его губы целовали ее.

Но его глаза, когда он взглянул на нее, они были неправильными, они были не такие темные, как у человека на мосту.

Мертвенно-белые глаза. Лед. Зола. Кость. Когда она смотрела в его темные точки зрачков, они вспыхивали на белом, а затем опять потухали и снова, пока целая орда этих темных пятнышек не поползли поперек бледной склеры.

Ладно, это стоило крика.

Она попробовала … и задохнулась.

Она проснулась, присела у основания душа, изрыгая воду из рта и носа. Ледяная вода, проливалась по ее плечам.

Она возилась с затычкой оцепенелыми руками. Вода начала уходить, превращаясь в водоворот. Кафель был холодным, вода пахла подобно холодной победе. Сколько она была под водой?

Она держалась за край ванной, чтобы стоять самой, так как ее била дрожь. Схватив полотенце, она обернулась в него, сопротивляясь, дрожи.

— Чертовы сны, — задыхалась она.

Ее бедра и позвоночник кричали о боли. Ее сумка с таблетками была на столе возле входной двери. Это было далеко.

Возле ручки двери она заколебалась.

А вдруг он все еще там? Эта мысль внезапно всплыла в голове. Конечно, его там нет. Его никогда там не было.

Он был на мосту? Видел ее? Или это тоже была часть кошмара? Возможно, ее даже не уволили с работы сегодня вечером, в конце концов.

Теперь только нужно расставить все события по местам. По крайней мере, мимолетное желание, что Мерион только вымысел ее воображения, заставило ее мысли снова закружиться.

Она посмотрела на свои ноги. Ее колени тряслись, ее кожа побелела от холода и была белой, как керамическая ванна. Надевая одежду из овечьей шерсти, она почувствовала легкую дремоту.

Что хуже, чем ходячая покойница? Покойница не двигающаяся.

Она открыла дверь и пристально посмотрела на дверной проем своей спальни. Уличные фонари осветили ее комнату также как и в ее сне, но никакого высокого мужчины, покрытого серебристым фиолетовым туманом.

Жаль, что во сне она не закричала. А потом не ударила его. Схватила бы свою трость и избила бы его ею. Как он только посмел в ее сне дразнить ее руками, говорить, что уберет все шрамы, посылать волны удовольствия до ее костей?

Ей нужно было собрать последние силы и пойти, как один из ее гериатрических больных артритом на последнем издыхании. Она поползла в сторону кухни и выпила чашку кофе. Она не хотела опять засыпать, и видеть сны, где снова встретится с темно-фиолетовыми глазами или мертвенно-белыми, и опять допустит ошибку.

— Может седлать еще эспрессо, — бормотала она. — Черт возьми, двойной.

Только мягко шипение газовой плиты под чайником нарушало тишину. Она осмотрела прихожую, там никого не было. Если она слышала, что-нибудь еще, то это был шум падающих капель в ванне.

Она держала нож, по размеру как у мясника. Ей нужно было, что-то острое, что бы прочистить затор.

Она включила свет в ванной — пустой ванной. Включила свет также в пустой спальне.

Она встала на колени около ванны и засучила рукава. Черная полоса образовалась вокруг места утечки. А если прокладку сорвало? Она шарила рукой под холодной водой, пока не схватила петлю.

Она потянула за нее и овальная подвеска с камнем заблестела опалом, это выбило весь воздух из ее легких.

Демон ушел, чтобы где-то обосноваться. Жаль, что где-то барьер пойманных в ловушку душ пересек занавесу, но он снова закрылся, последняя вялая связь между царствами. Однако, Вейлриус Корванс знал ужасный ущерб этого пересечения.

Может быть, раньше Завеса вызвала павлина, окрашенного в фиолетовые цвета сапфира и изумруда. Его пальцы скользили по стеклянной цветной трости. Тогда он посмотрел через плечо.

Из алой клетки филигранной работы, за ним наблюдал ворон, в его черных глазах отражались вспышки от камина. Он выгнул бровь. Все птицы спят ночью, но не ворон. Это странные часы, и редкая вспышка цвета нефтяного пятна в его черном оперении была всегда предсказуема.

Он должен был убить ворона и сделать новую западню. Он думал теперь о голубе с серыми крыльями, блеск его радужной груди, шея белее снега, блестящие оранжевые глаза. Все это было дешевой приманкой, и у него еще было время.

Он снял кольцо и отложил его в строну, затем провел рукой по плоскогубцам и щипцам, лопаткам и ножницам, паяльной лампе. Такие уродливые предметы для причинения боли, такая нежная и красивая работа.

Он осматривал камни на трости, высматривая черный, а основание из стекла подхватил в предупреждении. Он заставил себя делать это спокойно, но внутри у него все скручивалось, а руки дрожали.