Тайна музея восковых фигур(изд.1965) - Коробицин Алексей Павлович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/44
• Следующая

Я замолчал. Трубка у меня погасла. Теперь я жадно слушал Рэнда. Он сумел меня увлечь.

— … Постепенно я заменю всех неспособных людей. К новому курсу мы приведем наш «Глоб» довольно быстро. Тебе предстоит начать. Ты напишешь об этом убийстве в Музее восковых фигур повесть для наших воскресных приложений. Повесть документальную. Без вымысла. Ну, как?

И я согласился.

Впрочем, я не жалею об этом.

……………………………………………………………………..

Было бы неточно, если бы я сказал, что Джо Кэсиди вошел в мой кабинет. Дело в том, что мой друг Джо никогда никуда не входил. Он врывался, вбегал, вламывался — одним словом, всегда появлялся неожиданно и с поразительной быстротой, особенно тогда, когда этого требовали интересы газеты.

Это был высокий подвижной человек лет тридцати пяти, с маленькой головой, вздернутым носом и очень светлыми волосами. На лице его постоянно было выражение доброжелательности и детского интереса ко всему окружающему. Это сразу необыкновенно к нему располагало.

Про изумительные репортерские способности Кэсиди ходили анекдоты. Он был знаком почти со всеми полисменами и сыщиками уголовной полиции Нью-Йорка; как никто, знал преступный мир своего родного города и, обладая феноменальной памятью, мог назвать сотни имен, имевших отношение к знаменитым уголовным делам последней четверти века. Это был идеальный тип репортера, если бы не один «маленький» недостаток — Джо Кэсиди совершенно не умел излагать свои мысли на бумаге! За всю свою многолетнюю репортерскую деятельность он не написал ни одной строчки. Звонил по телефону, интервьюировал сыщиков и преступников, мчался на автомобиле и самолете к месту происшествия и затем все, что видел и узнавал, выкладывал в редакции устно. Но стилисты и литобработчики не жаловались. В рассказах Джо Кэсиди всегда была уйма интереснейших подробностей, не замеченных репортерами других газет.

Джо всегда было некогда. И, если ему приходилось где-нибудь задерживаться, он вскакивал, пересаживался с места на место, ходил по комнате, нетерпеливо заглядывал в окна. Никто не знал, где жил этот человек и есть ли у него семья. Правда, ходили какие-то неясные слухи о том, что он содержит детей известного преступника, казненного на электрическом стуле несколько лет назад. Однако он упорно отрицал это и очень не любил, когда его расспрашивали.

Он начал говорить, как только вошел, и за это время ни одной минуты не сидел спокойно: ходил по комнате, внимательно разглядывал книги на этажерке, играл с пресс-папье и даже зачем-то заглянул в чернильницу. Тем не менее он ни разу не отвлекся от разговора.

— … Ну, вот и все, — заключил он свой рассказ о том, что произошло в Музее восковых фигур несколько более подробно, чем это было изложено в газете. — Это, так сказать, официальная версия. В газетных сообщениях ты, конечно, заметил уйму противоречий. Это бывает. Но тебе следует ознакомиться с данными, которыми располагает полиция. Я уже договорился с Карриганом… Пошли!

— Куда идти? С кем это встречаться? И, главное, зачем? — запротестовал я. — Так не пойдет, Джо. Ты мне должен все объяснить, или я вообще пошлю ко всем чертям эту сумасшедшую затею!

— Ну хорошо, хорошо! — Джо внимательно прислушивался к доносившемуся откуда-то снизу церковному перезвону. — Никак, свадьба! — воскликнул он и лег животом на подоконник, но тут же вскочил и, распахнув пиджак, уперся руками в бока, словно битый час толковал мне одно и то же. — Я же тебе говорю: Карриган, полицейский инспектор, который ведет это дело. С неба звезд не хватает, но, в общем, не хуже других. Вот с ним-то мы и должны встретиться. В музее. Он уже, наверное, там. Теперь тебе понятно?

— Да, но захочет ли он нам что-нибудь сказать… — пробормотал я с тайным желанием отложить эту встречу.

Откровенно говоря, я испытывал такое чувство, словно мне предстоит окунуться в какую-то липкую грязь. Мне чудились чьи-то шаги в тюремных коридорах, бледные лица за решеткой и перекрестный допрос матерого убийцы… Ведь следствие еще не закончено!

— Об этом не беспокойся. Ты еще не знаешь силу РГМ! Да и любой полицейский Соединенных Штатов из кожи будет лезть, чтобы прославиться в газете. А тут — детективная повесть, да еще и автор — сам Мак Алистер..

Джо говорил серьезно. Тем не менее я сунул в рот погасшую трубку и свирепо взглянул на него.

— Кроме того, это же великолепный материал! — продолжал Джо и сел на край моего письменного стола. — Пойми, старик, классический детектив! Здесь есть все условия, которые предъявляет к такой литературе твой знаменитый коллега Герберт Прайс… — Джо стал загибать пальцы. — Убийство произошло в закрытом помещении — раз. Убийца скрылся, оставив за собой следы, — два. Читатель должен подозревать нескольких лиц — три…

— Все ясно! — перебил я. — В роли Шерлока Холмса будет этот самый Каррингтон…

— Карриган, — поправил меня Джо, не замечая иронии.

— А за неимением доктора Ватсона придется мне самому взяться за эту роль и все время задавать идиотские вопросы, чтобы подчеркивать блестящий ум сыщика Картинга…

— Карригана, — терпеливо поправил меня Джо. — А в общем, что же — эта схема действует безотказно! Можешь быть уверен, что читатель на тебя не будет в обиде. Ты делаешь успехи, Мак. Поздравляю! Что касается названия, то оно само напрашивается: «Убийство среди кукол». Это будет лучшим детективом года. Увидишь!

Мне показалось, что в глазах Джо блеснула насмешка. И я встал, чтобы серьезно с ним поговорить, но он бросился к вешалке, накинул на меня пиджак, нахлобучил на мою голову шляпу и буквально стал выталкивать из кабинета.

— Пошли, пошли, старина! Некогда сейчас заниматься разговорами. В Нью-Йорке ежедневно происходят десятки убийств, и все они чем-то похожи друг на друга. Так же, как и детективные романы…

В то солнечное утро, когда мы с Джо шли по асфальтовым дорожкам парка аттракционов Кони-Айленда, на пути нам попадались лишь женщины с детскими колясками да одинокие небритые мужчины в помятой одежде и с блуждающим взглядом. Было еще слишком рано. Закрытые балаганы и аттракционы, освещенные ярким дневным солнцем, выглядели удивительно убого. Через открытые двери ресторанов и баров виднелись сдвинутые мраморные столики с нагроможденными на них стульями; остро пахло мылом и прокисшим пивом; гулко, как в церкви, звучали голоса.

Неподвижно застыли облепленные рекламами гигантские колеса, а нелепые морды лакированных лошадей на заснувших каруселях казались усталыми и злыми.

— Знаменитые сыщики бывают только в романах и в кино, — говорил мне Джо, уверенно сворачивая с одной дорожки на другую. — В действительности же есть только ремесленники. И все они — кто лучше, а кто хуже — усвоили нехитрые законы криминалистики. Карриган не исключение — он исполнительный служака из рядовых полисменов, человек ограниченный, но дело свое знает. Впрочем, ты сам скоро убедишься, что дело это не такое уж сложное… Но вот мы и пришли.

Джо кивнул на почерневший от времени двухэтажный кирпичный дом, который стоял в стороне от балаганов. Над входом, между двумя железными фонарями времен газового освещения, поблекшая вывеска гласила: «Музей восковых фигур». На крыльце, возвышаясь над небольшой группой зевак, стоял полисмен. Двери за его спиной были закрыты. На одной из них белела заплата из свежевыстроганных досок.

Бесцеремонность, с которой Джо растолкал толпу, безусловно вызвала к нему почтительное отношение.

— Смотри, сыщик! — сказал кто-то громко. — Вон тот, с трубкой.

Проклятая трубка! Можно подумать, что я нарочно корчу из себя сыщика…

— Как дела, Крис? — приветствовал Джо полисмена и кивнул на меня. — Это свой. Шеф еще там?

— Угу! — промычал полисмен, отвечая небрежным взмахом руки.

• Предыдущая
• 5/44
• Следующая