Где ты? - Леви Марк - Страница 21
- Предыдущая
- 21/42
- Следующая
Она попросила официанта принести ей сладкую булочку; точно такую же он положил на свою тарелку.
Незадолго до полудня он поднялся к себе в номер, чтобы подготовиться к предстоящей церемонии. Сьюзен протянула стюардессе посадочный талон.
— У вас на борту случайно нет парикмахерской?
— Прошу прощения, мисс?
— Посмотрите на меня: я прямо с самолета иду на свадьбу! В таком виде меня пустят разве что через черный ход!
— Проходите, пожалуйста, мисс, вы задерживаете очередь.
Сьюзен пожала плечами и двинулась вверх по трапу. Филипп достал из шкафа висевший на плечиках смокинг и сдернул с него пластиковый чехол. Извлек из белой картонной коробки рубашку, развернул ее; Сьюзен задремала в кресле, уткнувшись головой в иллюминатор.
Аккуратно разложив все предметы своего парадного облачения на кровати, Филипп отправился в ванную; Сьюзен встала и направилась в хвостовую часть самолета.
Филипп взял бритву, размазал по лицу пену для бритья, обвел пальцем контур рта и показал язык своему отражению в зеркале; Сьюзен в туалете провела пальцем по веку, достала косметичку и накрасилась. Стюард объявил, что самолет начинает посадку в Нью-арке, Сьюзен поглядела на часы — она опаздывала; Филипп в сопровождении свидетелей сел в поджидавший их у дверей гостиницы лимузин.
По ленте транспортера к ней наконец выполз ее огромный бесформенный рюкзак, и она взвалила его себе на плечи. Она шагала к выходу. Филипп только что подъехал к церкви и, поднимаясь по лестнице, пожимал руки гостям.
Проходя мимо бара, Сьюзен повернула голову и повлажневшими глазами взглянула на столик у окна. Филипп переступил порог церкви и, войдя под ее каменные своды, окинул взглядом внутреннее убранство. Потом медленно двинулся по центральному проходу, выискивая среди присутствующих Сьюзен, но не увидел ее. Сьюзен швырнула рюкзак на заднее сиденье такси, только что остановившегося у края тротуара. Через четверть часа она будет в Монтклере.
При первых звуках органа все присутствующие повернулись ко входу. В залитом солнцем дверном проеме появилась Мэри под руку со своим отцом. Она шла к алтарю, и ее лицо ничем не выдавало обуревавшие ее эмоции. Они с Филиппом пристально смотрели друг на друга, словно между ними была протянута невидимая нить. Тяжелые двери закрылись. Когда Мэри встала рядом с ним, Филипп в последний раз окинул взглядом присутствующих в поисках лица, которое ему никак не удавалось найти.
Желтое такси остановилось возле пустынной паперти. По какому такому волшебству тротуары возле храмов всегда пустеют во время свадеб и похорон? Измученной слишком долгим путешествием Сьюзен казалось, что ступеньки ускользают у нее из-под ног. Она тихонько толкнула боковую дверь, проскользнула в церковь и, сняв рюкзак, поставила его у ног какой-то статуи. Ее внимание было приковано к паре, стоявшей у алтаря. Она медленно двинулась вперед по правому проходу, замирая возле каждой колонны. Когда она добралась до середины, пение прекратилось, сменившись благоговейной тишиной. Вся оцепенев, Сьюзен наблюдала. Священник продолжил литургию, а она —свое продвижение. Сьюзен добралась до первой колонны. Отсюда Филипп ей был виден в профиль. За ним проглядывал изгиб спины Мэри и атласный шлейф ее платья. Когда настал момент заключения брака, глаза Сьюзен наполнились слезами. Она тихонько попятилась, левой рукой неловко цепляясь за спинки скамей. Забрав рюкзак у ног архангела Гавриила, вышла на паперть, сбежала вниз по лестнице и прыгнула в такси. Открыв окно, она поглядела на двери церкви. Сдерживая рыдания, она пробормотала слова священника:
— Если у кого-то есть возражения против этого союза, пусть выскажет их сейчас или же никогда…
Такси тронулось с места.
Склонившись над откидным столиком в самолете, увозящем ее домой, Сьюзен писала письмо.
2 июля 1979 года
Мой Филипп,
я знаю, ты страшно на меня сердит за то, что меня не было на твоей свадьбе. На сей раз у меня не было заготовлено никаких предлогов и оправданий, клянусь тебе. Я предприняла все возможное, чтобы приехать, но в самый последний момент эта чертова гроза помешала мне прилететь. Мысленно я была с тобой все время церемонии. Должно быть, ты был совершенно неотразим в своем смокинге, и, я уверена, твоя жена тоже вся сияла. Разве можно не сиять, выходя за тебя замуж? Закрыв глаза, я мысленно ни на секунду не покидала тебя в эти волшебные мгновения. Я знаю, что отныне ты счастлив, и твое счастье меня тоже делает счастливой.
Я решила принять пост, который мне предлагают. В пятницу уезжаю в горы, буду обустраивать там новый центр. Не обижайся, но в ближайшие месяцы буду реже тебе писать, мы будем в двух днях пути от какого-либо намека на цивилизацию, а посему и отправлять, и получать письма будет практически невозможно. Знаешь, я рада новым трудностям, хотя мне будет недоставать людей из моей деревни, домика, что построил для меня Хуан, и тех воспоминаний, которые в нем уже накопились. Там придется все начинать с нуля, но я вижу в оказываемом мне доверии признание моих заслуг.
Счастливой тебе жизни, мой Филипп, несмотря на мое отсутствие и все мои недостатки, я всегда любила тебя и всегда буду любить.
P. S. Не забывай, что я тогда тебе сказала в аэропорту…
6
По деревянным водостокам стекала дождевая вода. Филипп при свете настольной лампы исправлял последние эскизы. Как всегда по выходным, он доделывал то, что не успел сделать на неделе. Кабинет он обставил в стиле «адирондак». По правой стене тянулись книжные стеллажи. Слева стояли два больших кожа ных кресла, маленький круглый столик из березы и кованый железный торшер. Посередине, ровно под окном в потолке, из которого струился свет, стоял его рабочий стол в виде большого куба из светлого дерева. Вок-руг него могли легко уместиться шестеро человек. Время от времени Филипп поднимал голову и смотрел в окно, стекла которого содрогались от порывов ветра.
Перед тем как вновь погрузиться в работу, он взглянул на фотографию Сьюзен, стоявшую в рамочке под стеклом на одной из полок. Столько времени прошло со дня его свадьбы… Посередине стола стояла старинная шкатулка, в которой хранились все ее письма. Шкатулка была заперта, но ключ всегда лежал на крышке. Сколько лет они уже не писали друг другу?
Семь? Восемь? Или все девять? Лестница в углу комнаты вела на нижний этаж, где располагались спальни, уже поглощенные сумерками угасавшего ненастного дня. Деревянная лестница напротив входной двери делила первый этаж на две части. Мэри весь день после обеда просидела за большим столом в столовой, отделенной от кухни барной стойкой, задумчиво листая какой-то журнал. Из-за двери-гармошки она окинула взглядом Томаса, их пятилетнего сынишку, увлеченного какой-то игрой, потом перевела взгляд на круглые настенные часы над плитой. Шесть часов вечера. Мэри закрыла журнал, встала, обошла стойку и принялась готовить ужин. Полчаса спустя, как всегда, из кабинета спустился Филипп и помог ей накрыть на стол. Поцеловав ее, оба ее «мужчины» заняли свои места за столом. Томас болтал без умолку, рассказывая о своей последней битве с инопланетянами, которых он весь день гонял на видеоприставке.
После ужина Филипп предпринял очередную попытку научить Томаса играть в шахматы, но Томасу казалось страшной глупостью, что слон ходит только по диагонали, и единственное, что он счел забавным, так это разом двинуть все пешки в атаку на «башни замка». Вместо шахмат они кончили игрой в мистигри. Позже, когда мальчик угомонился, Филипп, прочитав ему сказку на ночь, спустился пожелать доброй ночи жене и вернулся в кабинет.
— Я поработаю еще немножко, чтобы завтра побольше побыть с вами, — проговорил он в ответ на улыбку Мэри.
Он придет к ней позже, чтобы уснуть в ее объятиях.
Дождь шел всю ночь, и мокрые тротуары поблескивали в бледном утреннем свете. Томас встал и потихоньку спускался в гостиную. Мэри услышала скрип ступенек. Она взяла махровый халат, лежавший в ногах кровати, и накинула его на плечи. Томас уже спустился вниз, когда раздался звонок в дверь. Он взялся за ручку, чтобы открыть.
- Предыдущая
- 21/42
- Следующая
