Все великие аферы, мошенничества и финансовые пирамиды: от Калиостро до Мавроди - Кротков Антон Павлович - Страница 22

Также вскоре выяснилось, что без железной дороги, по которой можно доставлять с океанского побережья в глубь материка необходимые материалы и продовольствие, продолжать строительство просто невозможно. Единственная железнодорожная магистраль в этом районе принадлежала частной американской компании. Когда начались переговоры о ее покупке, янки немедленно в четыре раза подняли цену на свою собственность. Между тем взять необходимые для приобретения «чугунки» 25,5 миллиона долларов было неоткуда, так как в бюджете строительства такая расходная статья предусмотрена не была.

Пришлось «Всеобщей компании» выпускать дополнительный тираж 5-процентных облигаций[28], которые, впрочем, мгновенно разошлись — пока еще ничто не могло £ поколебать веру тысяч вкладчиков в гений великого Лессепса.

Но самая серьезная угроза над строительством нависла, коша в рабочем лагере стали с пугающей регулярностью вспыхивать эпидемии малярии и желтой (болотной) лихорадки. Болезни тысячами выкашивали людей. Крепкие самоуверенные мужчины, еще недавно дравшиеся с другими безработными возле вербовочных контор компании, теперь мечтали лишь о том, как бы сбежать до окончания контракта с гибельной каторги. Мало кто, вкусив тяжелого труда под убийственным тропическим солнцем в нездоровом местном климате, готов был жертвовать здоровьем и жизнью ради двойного заработка. Поданным знаменитого «охотника за микробами» англичанина Роберта Росса[29], за время строительства Панамского канала от различных болезней погибли более 50 тысяч человек.

Одновременно со всеми этими бедами за спиной Лессепсов и преданных им людей не прекращалось широко-масштабное разворовывание средств компании. Как позднее выяснит комиссия, духом криминальной наживы были заражены все — от мелких подрядчиков и бригадиров до ближайших заместителей Шарля Лессепса. Неудивительно, что в такой обстановке за первые пять лет строительства была выполнена только десятая часть намеченных работ. Такие более чем скромные результаты при все увеличивающихся расходах компании не могли не отразиться на ее репутации. За допущенные грубые просчеты рано или поздно приходится отвечать. Впрочем, пока это было возможно, руководство компании оттягивало неминуемую катастрофу.

«Все хорошо, прекрасная маркиза!»

Эта строка известной песенки прекрасно подходит для описания ситуации, сложившейся вокруг строительства к 1885 году Деньги у компании подходили к концу, а канат был готов только на 10 %. Чтобы собрать необходимые для продолжения работ средства, Лессепс стал проводить один за другим облигационные займы со все более высокими процентными ставками. Правда, каждый последующий транш[30] расходился хуже предыдущего — компания начала пользоваться плохой репутацией.

Особенно интерес потенциальных инвесторов к проекту снизился после того, как Фердинанд Лессепс по настоянию своих инженеров был вынужден признать ошибочность своего первоначального плана и обратиться к Эйфелю с просьбой спроектировать для канала систему шлюзов. Стоимость работ сразу резко возросла. Спасти предприятие от краха могли только экстраординарные меры. И руководители прогорающей компании лезли из кожи вон, лишь бы заручиться поддержкой влиятельных сил.

Например, чтобы получить определенные льготы от правительства и парламента, Лессепс и его доверенные люди не скупились на взятки министрам, депутатам, редакторам влиятельных газет. Через несколько лет на следствии по делу обанкротившегося акционерного общества выяснится, что в 1885 году, стремясь пробить выгодное для себя решение парламента, учредители «Всеобщей компании» прислали чеки 104 депутатам на суммы от десяти до полумиллиона франков.

А что же рядовые вкладчики? Многие из них еще продолжали верить продавшимся «Всеобщей компании» журналистам, которые в своих статьях расписывали мнимые успехи строительства и замалчивали проблемы. За отсутствием реальных успехов и прибылей компания могла какое-то время платить дивиденды инвесторам только из средств, получаемых от выбрасывания на рынок новых порций ничем не подкрепленных облигаций и акций. То есть серьезное предприятие превратилось в финансовую пирамиду.

Пока в далекой Панаме тысячи людей продолжали вгрызаться ручным железом в скальные породы и гибнуть от малярии, в шикарных апартаментах влиятельных парижских финансистов уже давно никто не верил в успех предприятия. Кукловодов этой пьесы нисколько не беспокоило, что миллионы франков рядовых вкладчиков без всякой пользы закапываются в землю, и в недалеком будущем простые инвесторы лишатся всех своих средств, вложенных в «выгодное предприятие».

Зато на проблемах компании строили многомиллионные состояния связанные с правительственными кругами биржевые спекулянты, самым известным из которых был барон Жак де Рейнак. Небольшой группе махинаторов было чрезвычайно выгодно, чтобы обреченное на банкротство предприятие работало как можно дольше (благодаря творимой заинтересованными лицами легенде о мнимом благополучии компании), и тысячи людей продолжали бы, веря в удачливость «Героя Суэца», приобретать акции обреченного на крах предприятия.

Раскручивающийся маховик финансовой пирамиды позволял тем, кто был в курсе того, что скрыто от глаз остальной публики, делать отличные деньги. Своевременно получая из министерских кабинетов инсайдерскую информацию[31], эти деятели могли искусно манипулировать ценами, точно зная, когда и какие активы необходимо покупать и в какой момент сбросить, чтобы получить максимальную прибыль от «неожиданного» краха крупной компании.

К 1888 году и дальше утаивать от широкой общественности истинное положение дел на строительстве стало невозможно. Благопристойная старушка Европа была потрясена, узнав наконец во всех подробностях, как бездарно были растранжирены «Всеобщей компанией» почти полтора миллиарда золотых франков. Настала пора подводить неутешительные итоги: за восемь лет строительства канал не был прорыт и на четверть; десятки тысяч рядовых держателей акций потеряли в гигантской афере свои деньги.

В ходе следствия выявились такие грандиозные масштабы коррупции на всех этажах чиновничьего аппарата Третьей республики[32], что многим депутатам и правительству пришлось уйти в отставку. Во французском языке даже появилось жаргонное словечко для обозначения продажных чиновников — «чекисты» (в те времена взятки принимали не в виде наличных купюр, стыдливо упрятанных в конвертик, а банковским чеком).

В 1889 году «Всеобщая компания межокеанского канала» была объявлена банкротом. Но большинство высокопоставленных участников аферы благополучно избежали уголовного наказания. Реальные тюремные сроки получили Фердинанд Лессепс с сыном Шарлем, а также инженер Эйфель, обвиненный в неправильном расходовании средств вкладчиков.

Правда, сидеть на нарах инженерам, которые на самом деле являлись лишь марионетками в руках финансовых кукловодов, не пришлось — через некоторое время они были амнистированы. Лессепс-старший от тяжелых переживаний вскоре заболел тяжелым душевным недугом и через несколько лет, в 1894 году, тихо скончался в своем поместье. На долгое время его имя стало ассоциироваться не с Суэцким инженерным шедевром, а с Панамской аферой. Здоровье Шарля Лессепса тоже было подорвано панамским климатом, а деловая репутация погублена грандиозным скандалом. На десятилетия слово «Панама» стало синонимом такого понятия, как «финансовая афера».

P. S. В 1903 году Соединенные Штаты выкупили у французов права на недостроенный канал. Через год американцы со свойственным им размахом взялись задело, которое многие эксперты уже считали безнадежным. Первым делом стараниями полковника медицинской службы армии США Уолтера Рида была побеждена самая страшная напасть здешних мест — желтая лихорадка. Как раз в 1905 году ученые сделали важное открытие, выяснив, что причиной страшного заболевания являются вовсе не миазмы, поднимающиеся из окрестных болот, как считалось ранее, а самки москитов, которые являются разносчиками возбудителей «желтой смерти».