Воины света. Меч ненависти - Хеннен Бернхард - Страница 16

— Ава!

Ярл отпустил Аслу. Та прижала Кадлин к себе.

— Что ты творишь, девочка моя? Никогда так больше не делай. Пожалуйста… — Слезы душили ее.

Остальные женщины собрались вокруг них.

Оле положил плетку на лавку рядом с Альфадасом.

— Можешь оставить тварь себе. Теперь мне никто не поверит, что это кровожадная бестия, способная разорвать волка.

На это Альфадас не смог ничего ответить. Он чувствовал себя измотанным до предела, и теперь, когда напряжение спало, он дрожал всем телом.

— Собака подчиняется руке ребенка. Это четвертое знамение за четыре дня, — негромко произнес священнослужитель.

— Это ты, Олловейн? — Оримедес наклонился, чтобы лучше видеть лицо эльфа. — Что за маскарад? Думаешь, такой шлем поможет, если на голову упадет огненный шар?

— Тихо! — Олловейн посмотрел на остальных кентавров, стоявших немного в стороне на набережной рядом с паланкином. Мастер меча опустил голову, чтобы шлем, который он надел, лучше скрывал его лицо. — Прикажи своим ребятам подняться по сходням на барку. У нас есть раненые, которым не выжить в море. Мы должны отнести их обратно во дворец. Хольды еще на борту?

— Большинство этих мучителей убежали, когда начался обстрел гавани. На борту только Гондоран и еще парочка хольдов.

— Прогони их или проследи, чтобы они не могли покинуть лодку после того, как на барку положат раненых.

Оримедес вопросительно посмотрел на него.

— Приступай, ты же понял мои указания!

И, не дожидаясь реакции князя кентавров на свои резкие слова, Олловейн развернулся и побежал вверх по сходням. Чем меньше детей альвов будут знать о том, что здесь происходит, тем лучше. Они должны попасть во дворцовую башню. Там они смогут легко защититься от превосходящего числом противника.

Мастер меча пригнулся, когда огненный шар, шипя, пролетел над ним. В гавани тем временем полыхала большая часть кораблей. Поднялся ветер, горячим дыханием обдавая лицо. Мелкие хлопья пепла, словно черный снег, плясали над набережной.

Эмерелль снесли по сходням, уложили на щит одного из воинов. Шелковое покрывало укрыло ее сожженное платье. Лицо королевы опухло и было настолько искажено ранами, что ее едва можно было узнать. Олловейн обеспокоенно глядел на огромное кровавое пятно, все больше и больше распространявшееся по покрывалу.

На коленях рядом с Эмерелль стояла Линдвин. Она держала в своих ладонях руку раненой, глаза ее были закрыты. Помогает ли она Эмерелль? Или она достаточно фанатична для того, чтобы просто сидеть и ждать, когда королева умрет, хорошо понимая, что это будет означать и ее собственный конец? На Линдвин теперь тоже был простой зеленый камзол солдата королевской гвардии.

Мастер меча в отчаянии огляделся. Набережная опустела. Потоки беженцев запрудили улицы города. Не было другой целительницы… У него не было выбора, кроме как довериться женщине, которая была в его глазах предательницей.

На щитах рядом с королевой лежали еще двое раненых, молодые воины с бледными лицами. Олловейн знал их обоих. Один из них был подающим надежды учеником.

Мастер меча поглядел на обе башни у входа в гавань, на границу, за которой исчезла в темноте «Лунная тень». Подумал о Шанхардине, воине, с которым обменялся платьем под палубой. Шанхардин вымазал сажей лицо. Сходство между ними было не очень большим, но этот воин отлично владел мечом. В конце концов, это самое важное. Сестра Шанхардина облачилась в одежды Линдвин. Они оба знали, что Халландан получил приказ не пытаться прорваться. Князь должен был позаботиться о том, чтобы либурну королевы остановили и враги пришли к неправильным выводам. Интересно, началась ли уже пляска смерти на «Лунной тени»?

Олловейн огляделся. На отдельных башнях города еще видны были заклинания огней. Черные колонны дыма почти вертикально поднимались в небо. Ветра по-прежнему не было. Большая галера пыталась выйти из гавани. Все весла были опущены. Темная вода вспенилась, когда стройный корабль скользнул по сходням в акваторию порта кормой вперед. Внезапный порыв ветра подул от мангровых зарослей к городу. Некоторые горящие корабли сорвались с мест своей стоянки. Штурман на борту галеры отчаянно пытался увернуться. Массивное аркадийское судно разбило весла с левого борта. Плоскодонный корабль несся прямо к выходу из гавани. Вот уже первые гребцы прыгнули за борт. Их корабль оказался в западне. В акватории порта на кусках пробки плавали тысячи свечей, и рядом плавали празднично одетые тела.

Деревянные сходни задрожали под подковами кентавров.

— Поставьте носилки там, — приказала Йильвина.

Командовать должна была она, чтобы не раскрыли маскарад Олловейна. До сих пор никто не обращал внимания на тяжелораненую королеву, лежавшую среди остальных раненых. Но если Олловейна узнают, то и хитрость его тоже будет вскоре разоблачена. Любой ребенок в Альвенмарке знал, что в трудный час мастер меча всегда рядом с королевой. Однако до тех пор, пока не было ясно, сколько существует предателей кроме Линдвин и лучника, стрелявшего в Эмерелль, лучше было, чтобы все думали, будто королеве удалось бежать на «Лунной тени».

Раненых осторожно уложили на носилки. Гондоран, предводитель хольдов, прыгал среди эльфов, самодовольно раздавая указания. Олловейн и трое других гвардейцев сошли с корабля. До сих пор никто не обращал на них внимания. Словно мимоходом, Танцующий Клинок натянул шелковое покрывало повыше, так что оно прикрыло часть лица повелительницы. Лицо Эмерелль было холодно как лед. Эльфа пробрала дрожь. Королева не может умереть!

Он присоединился к другим стражам под командованием Йильвины. Возле раненой осталась только Линдвин. Теперь она положила руку на грудь Эмерелль. Губы волшебницы безмолвно шевелились.

Олловейн украдкой взглянул на пятно крови на шелковом покрывале.

По знаку Йильвины паланкин осторожно подняли. Один из раненых негромко застонал. Кентавры тронулись шагом. Олловейну приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ними.

Тем временем загорелись многие склады в гавани, и мастер меча видел, как пламя перекинулось на город. Воздух был настолько горяч, что было больно дышать.

Йильвина вела их по прибрежной улице. Прямая дорога во дворец была перекрыта. Там, где огненные шары пробили бреши в плотных рядах беженцев, лежали убитые и раненые. Никто не обращал на них внимания, не пытался потушить склады.

Фигура в горящих одеждах с криком выбежала из переулка и бросилась в воду. Вскоре отряд бессильно застрял между кобольдами, эльфами и небольшой группой минотавров, которые, опустив рогатые головы, прокладывали себе дорогу. С неба падали луговые феи с опаленными крылышками, пытаясь уцепиться за волосы и одежду беженцев. Большинство из них затаптывали насмерть.

Ветер усиливался. Опаляя кожу, он трепал камзол Олловейна. Мастер меча сорвал шлем. Его нащечники настолько нагрелись, что жгли кожу. То же самое сделали и остальные эльфы. Их лица покраснели, исказились от ожогов. Искры, словно горячий град, наполняли воздух. Ветер шипел в узких улочках портовых кварталов, раздувая огонь.

Гондоран прыгал на борту паланкина туда-сюда, туша искры, опускавшиеся на раненых.

Йильвина махнула рукой, подавая знак выбираться из толпы беженцев на пустую набережную.

— Нам нужна вода, — прохрипела она. Губы ее полопались, глаза покраснели. — Там, впереди, стоят ведра. Пропитайте одежду водой!

Олловейн повиновался. Он сбежал по каменной лестнице, которая вела вниз, к набережной, и организовал цепочку передающих друг другу ведра. Даже солоноватая вода гавани уже была неприятно теплой. Ветер настолько усилился, что из горящих кораблей вылетали метровые языки пламени и почти горизонтально стелились над водой. Неподалеку мастер меча увидел луговую фею, которая в отчаянии цеплялась за причальную тумбу. Ее тоненькие крылышки расплавились на жаре и превратились в желеобразные комочки. Она умоляюще поглядела на Олловейна. А затем ее унесло прочь, словно невидимой рукой, и швырнуло на костер горящих кораблей.