Наследница трона - Хеннен Бернхард - Страница 29

— Гисхильда, пожалуйста… Им удается проникать в твою спальню. Такого не должно быть. Все они только и ждут твоей смерти. Ты не должна читать письма от них. Ложь может стать ужасным оружием в войне, хуже кинжалов и мечей.

— Пожалуйста, уходи!

Он схватил ее за руку.

— Поверь мне, Гисхильда. Тебе нужно лучше следить за собой. Тебе нужно больше стражников. И мы должны выяснить, кто принес это письмо. Там была молодая девушка с метлой. Она могла…

— Можешь идти, Сигурд. Удар кинжалом в грудь не смог убить меня, когда я была еще совсем ребенком. Отчего же королеве опасаться какого-то письма?

— Речь идет о том, что они так запросто входят в твои покои. Ты…

— Нет, Сигурд, сейчас речь идет исключительно о том, что я хочу спокойно прочесть письмо, которое предназначено только для моих глаз. — Она попыталась смягчить свои слова сердечной улыбкой.

— Я могу попросить, чтобы позвали Эрека, чтобы ты не была…

— Не надо, друг мой. Сейчас я хочу побыть одна! — Она отошла в сторону и дождалась, пока Сигурд покинет ее покои.

Гисхильда бросила взгляд в маленькое серебряное зеркальце. Вопреки привычке она наложила немного пудры. Она не умела это делать! Бледна как смерть, а выглядеть должна по-королевски. Нужно было позвать одну из придворных дам… Но она не захотела. Она не хотела никого видеть. Уж точно не горничных или придворных дам, которые начнут болтать, как только выйдут за двери.

Она знала, что снаружи стоит Эрек. Вот уже три дня. И хотя она не хотела видеть даже его, это поддерживало Гисхильду. Хорошо, что он у нее есть. Сейчас от этой мысли она не чувствовала себя подлой, нет… почти нет. Это не предательство по отношению к Люку, нужно рассматривать все с этой точки зрения.

Она сжала зубы. Нужно взять себя в руки. Она — королева, а не маленькая девочка! И тем не менее достаточно было одной мысли о Люке, и на глаза у нее наворачивались слезы.

Она привыкла к тому, что он далеко. Думать о нем было по-прежнему больно. Она всегда была уверена в своей любви. Она всегда была с ней. Это чувство могло жить в ней даже тогда, когда она не видела Люка. Даже вдалеке он был ей ближе, чем большинство мужчин и женщин при дворе, которые постоянно были рядом. О том, что он может умереть, она никогда даже не думала. Он был ее рыцарем, поклявшимся в вечной верности. Сейчас она понимала, как по-детски относилась к этому. Мир не считается с ее желаниями. Даже если она — королева.

Теперь пришло время действовать по-королевски. Так, как учила ее Эмерелль!

— Впустите ее, — громким голосом произнесла она.

Дверь в ее спальню уже не запиралась на засов. Это было уже не нужно. Все, стоявшие за дверью, поняли, что войти можно только тем, кого она хочет видеть.

Когда вошла Юливее, Гисхильда осознала, как давно по-настоящему не смотрела на подругу своего детства. Эльфийка была босиком. Левую лодыжку украшали серебряные цепочки. Белые шелковые брюки поддерживал красный плетеный пояс, подчеркивавший ее девичью талию. Там, где воины носят кинжалы, у нее были флейты. Но этот мирный вид был обманчив. Наряду с Эмерелль и толльской шаманкой Скангой она была одной из самых сильных чародеек Альвенмарка.

Поверх белой шелковой блузки Юливее надела красный жакет с золотой вышивкой. Длинные волосы были заплетены в две косы, которые волшебница уложила в своеобразную прическу, похожую на башню. Выглядела Юливее странно. Не так, как другие эльфийские дамы.

Улыбка, которой она одарила Гисхильду, была искренней. Когда-то, давным-давно они были подругами.

Королева посмотрела на письмо, лежавшее на комоде рядом с ней. Она одернула себя.

— Что случилось?

— Эмерелль приказала убить Люка. — Гисхильда смотрела на Юливее очень внимательно. Знала ли она об этом? Наигранно ли она ужаснулась? Гисхильда не была уверена ни в чем.

— Этого не может быть, — сказала эльфийка, и похоже было, что она убеждена в своих словах. — Я знаю, что у королевы на него свои планы. Зачем же ей его убивать?

— Он участвовал в атаке на Вахан Калид.

Юливее замерла.

— Я слышала о том, что некоторые рыцари и солдаты были казнены. Я была потрясена тем, что Эмерелль…

Гисхильда рассмеялась. То был резкий, безрадостный смех.

— Как это великодушно. Ты потрясена.

Эльфийка, похоже, удивилась.

— Гисхильда, ты…

— Нет, я довольно уже наслушалась вас, эльфов. — Она указала на последнее письмо Люка. — Три дня я размышляла о твоем народе, Юливее. Иметь вас в друзьях — означает для Фьордландии только войну, на протяжении нескольких столетий. Так было еще во времена моего далекого предка Альфадаса. Фьордландия истекала кровью, чтобы помочь королеве Эмерелль в безвыходной ситуации. И какова благодарность после всех этих столетий? Твоя королева знала о моей любви к Люку. Почему он должен был умереть? Я совершенно уверена в том, что он не совершил никакого преступления, за которое заслужил бы смерть. Эта казнь была местью. Произволом тиранши. Насколько сильно заденет меня смерть Люка, она, очевидно, не думала.

— Гисхильда, ты…

Резким жестом королева приказала эльфийке замолчать.

— Нет, Юливее. Слишком долго я доверяла нашептываниям эльфов. С этого часа все будет иначе. Я не желаю больше видеть у себя при дворе, в Фирнстайне, ни единого эльфа. До конца этой луны все эльфы должны покинуть мое королевство!

— Кто говорит в тебе — королева или обиженная девушка?

Гисхильда строго поглядела на эльфийку. Осознала, что Юливее выглядит моложе ее. И это при том, что ей должно быть уже много столетий.

— Удивительно, что спрашиваешь меня об этом именно ты, Юливее. Когда-то ты была моей подругой. Поэтому я позвала тебя.

— Значит, ты понимаешь, что твое решение точно так же тиранично, как и решение Эмерелль?

— Как ты можешь сравнивать меня с ней?! — вырвалось у Гисхильды. — Разве я проливаю невинную кровь? Или прогоняю вас с позором, как вы того заслужили?

— Как ты собираешься вести войну дальше?

— А разве я должна продолжать ее? Церковь Тьюреда хочет вести со мной переговоры. Может быть, я приму их послов и послушаю, что они мне предложат? Я уже не маленькая глупая девочка, что была раньше, Юливее. Мне стало ясно, что Фьордландия — щит Альвенмарка. Разве я, будучи королевой, могу наблюдать, как он разбивается по кусочкам в войне, которую мне все равно не выиграть? Неужели я не должна предложить своему народу лучшее будущее?

— Я никогда не считала тебя глупенькой девочкой, — печально ответила Юливее. — И, надеюсь, своими поступками никогда не давала повод тебе так думать. Ты не поверишь мне, но я, тем не менее, скажу. Со служителями Церкви Тьюреда ты сможешь договориться примерно так же, как с голодным волком. Протяни ему руку — и он откусит ее. Они хотят уничтожить веру в твоих богов. Они хотят уничтожить ту жизнь, которую вы ведете. Они хотят навязать вам свою веру и свою жизнь. Ты ведь лучше других знаешь, о чем я говорю. А теперь спроси себя: спасешь ли ты свое королевство, если цена именно такова?

— Ты многому научилась у Эмерелль, — презрительно ответила Гисхильда. — Значит, правда, что ты наследуешь ей на троне.

Эльфийка оглядела себя с ног до головы.

— Разве я похожа на королеву?

— Ты говоришь, как она. А платья можно сменить.

Впервые за все то время, что она знала Юливее, Гисхильде показалось, что эльфийка обиделась. Насмешливая легкость, которая окружала ее, словно плащ, застилая сущность, на миг спала. Гисхильда смотрела в серьезные печальные глаза.

— Если ты захочешь поговорить со мной по-настоящему, то я, может быть, приду еще раз.

— Мне больше нечего сказать. Выполни мой приказ. Эльфы больше не желанные гости в моем королевстве.

Оноре наблюдал за тем, как двигаются тяжелые золотые ворота, ведущие во внутренний город. Он открывался перед ним, и примарх готов был завоевать его! За его спиной было пятьдесят братьев-рыцарей и двести пятьдесят вышколенных солдат ордена. Все отполировали свои доспехи и воткнули в шлемы новые перья. Гордый отряд. Они станут его гвардией.