Наследница трона - Хеннен Бернхард - Страница 15

Мальчик был так талантлив, и при этом им так легко было управлять. Оноре лепил его словно воск. Люк принес бы ему еще немало пользы. Но теперь придется побеждать Фьордландию при помощи меча. Однако после успеха в Альвенмарке Оноре был совершенно уверен в том, что последняя языческая королева склонится перед ними не позже, чем через два года.

Если его затея в Анискансе увенчается успехом, то он передаст Лилианне командование в войне с Фьордландией. Да, Мишель едва не убила его, но он не мог позволить себе роскошь отказаться от услуг ее сестры Лилианны. Бывшая комтурша Друсны была, без сомнения, самым способным полководцем ордена. Хотя он все еще ненавидел Мишель, нельзя было раздражать Лилианну необдуманными поступками. Он посвятит ее в часть своих планов, которые касаются разрушения ордена Древа Праха. Ему понадобится поддержка Лилианны. Пока что… После триумфа во Фьордландии можно будет отделаться от обеих. Уже сейчас у него накопилось достаточно бумаг о преступлениях сестер. Реальных и вымышленных. После победы Лилианны на севере он отдаст обеих вопрошающим. Если он сам будет относиться к двум уважаемым рыцарям своего ордена со всей строгостью, то мир сочтет его справедливым и неподкупным. Это тоже на шаг приблизит его к последней цели. Через два года орден Древа Праха будет окончательно разбит и вольется в Новое Рыцарство. При этом ключевую роль будут играть вопрошающие. С их помощью будет подавлено любое сопротивление внутри Церкви. А когда все военные силы будут в его руках, он отважится на последний шаг. Церкви Тьюреда не нужны гептархи. Ею должен руководить один-единственный человек, объединяющий в себе все силы. Один человек, царящий на земле так же, как Тьюред — на небе. Зачем нужны гептархи, которые постоянно враждуют друг с другом и испуганно озираются: не захватил ли кто-то слишком много власти? Ведь бог един!

Оноре вдохнул соленый морской воздух. Закрыл глаза и весь отдался мечтаниям. Когда однажды он умрет, можно будет смело сказать, что он изменил Церковь существеннее, чем все гептархи и эрцрегенты за последние пять сотен лет! Все, вместе взятые!

Или все же пощадить сестер? Если он будет подниматься выше и выше по церковной лестнице, Мишель может вспомнить о своей угасшей любви. Да и он уже не калека… После излечения он пытался лишь дважды, однако и без этого понял, что снова обладает способностью любить женщин. Все будет хорошо. Он представил себе, как развлекается с Мишель, а Лилианну тем временем посылает в поход в Альвенмарк. На поле битвы бывшая комтурша творит чудеса. Она слишком ценна, чтобы приносить ее в жертву из-за старой обиды на ее сестру. Может быть, благодаря военным талантам Лилианны эльфов и прочее отродье можно будет заставить принять веру в Тьюреда?

Оноре почувствовал, как сильнее забилось сердце. Никакой алкоголь, никакое трубочное зелье не пьянило его так, как мечты. Для Тьюреда и Церкви он завоюет целый мир. Люк открыл ему врата. И пусть мальчика уже нет в живых, но должно быть возможно повторить этот поступок! Они пробьют новые бреши в магической защите Альвенмарка, как бронзовые серпентины пробивают самые крепкие крепостные стены. Альвенмарк для них теперь — все равно что осажденная крепость!

Этот образ понравился Оноре. Эльфы утратили привилегию блуждать между мирами. Теперь люди могут делать то же самое. Как жаль, что они лишились еще и этого белого лисочеловека! Нужно найти кого-нибудь другого, кто сможет открыть врата. Нужно больше пленников! А уж вопрошающие выудят из них все тайны.

Звук рога прервал мечтания Оноре. Дозорный на башне бил тревогу.

Оноре подошел к своему рабочему столу, поднял подзорную трубу. То был трофей. Ремесленники Других умеют творить настоящие чудеса. Не стоит убивать всех кобольдов. Они могут пригодиться Церкви, если уговорить их принять веру в Тьюреда.

Примарх направил трубу на линию горизонта. Вскоре показались очертания небольшого судна, быстро приближающегося к гавани. Паруса судна были странными. И шло оно чересчур стремительно! Неужели эльфы решили поквитаться?

Большинство офицеров не осознали того, что случилось при возвращении из Альвенмарка. Небольшой парусник, так успешно атаковавший арьергард, остался скрыт для большей части флота. И Оноре сделал все, чтобы эта история не получила огласки. Официально пропавшие корабли находились с разведывательной миссией в чужом мире. Никто не удивится, если они не вернутся.

Оноре услышал шаги на лестнице.

— Примарх!

— Я вижу корабль, — спокойно ответил Оноре, опуская подзорную трубу.

В гавани к выходу готовились одна галеаса и две галеры эскорта. Вот уже весла вспенили портовые воды.

Примарх устремил взгляд к силуэту на горизонте. Времени мало. Нужно спуститься в помещения под башней. Даже сила эльфов не сможет разрушить их.

Запыхавшись, Альварез взбежал на борт «Ловца ветров». Едва он поднялся на палубу, как подняли сходни. Навстречу шел капитан. И ему не удавалось скрыть выражение своего лица.

— Прошу прощения, мастер флота, думаешь, это хорошая идея — приходить на «Ловец ветров»?

Большая галеаса последней из трех кораблей взяла курс на выход из гавани.

— Что ты собираешься делать, Клод? Вышвырнуть меня за борт?

Капитан корабля нервно почесал кончик носа. Затем понял, что делает, и спрятал ладонь за набрюшник.

— Боже мой, это стоило бы сделать. И, может быть, через четверть часа ты был бы мне за это благодарен.

К ним подбежал молодой палубный офицер.

— Орудия готовы к бою, капитан.

Клод посмотрел на далекий парусник, очертания которого медленно исчезали вдали.

— Чертова посудина словно и воды не касается, — проворчал он. — Передай мастеру-оружейнику, что я сейчас подойду!

Молодой рыцарь устремился прочь.

Альварез поглядел ему вслед. Он не знал этого парня. Посмотрел вниз, на скамьи гребцов. Там тоже не было ни единого знакомого лица.

— Ты сменил всю команду?

— Думаешь, мне хотелось, чтобы меня сравнивали с тобой после каждого чиха? Довольно того, что я семь лет был с тобой в одном звене. — Внезапно капитан улыбнулся. — Один жест, и мои моряки вышвырнут тебя за борт. И не важно, будь ты мастер флота или даже сам гептарх.

Альварез задумчиво посмотрел на собрата по ордену. Клод всегда ему завидовал. У загорелого невысокого капитана были редкие волосы. Даже роскошные подкрученные усы не могли скрыть того, что рыцарь состарился раньше срока. У него не хватало двух резцов, а левую бровь рассекал тонкий белый шрам.

— Это моя первая вылазка в качестве капитана галеасы. Почему, черт возьми, тебе понадобилось взойти именно ко мне на борт?

— Я не собираюсь лишать тебя командования, — с нажимом сказал Альварез, понимая, что сделает это, если станет необходимым. — Тебе известно о судах, которые мы оставили в Альвенмарке?

— Все во флоте знают об этом, — нетерпеливо ответил капитан. — А что?

Альварез испытал облегчение, оттого что слухи о рухнувших на дно моря кораблях еще не успели распространиться. Он понимал, что значила бы эта история для флота. И опасался дальнейших боев в Альвенмарке. Один-единственный парусник причинил такой вред! Что же случится, если они наткнутся на целую флотилию эльфийских кораблей? Альварез настоятельно рекомендовал Оноре поискать сухопутные врата в Альвенмарк.

— К чему этот вопрос о судах в эльфийком море? — не отставал Клод.

— Если ты будешь хорошо исполнять свой долг, то получишь командование флотилией. Ты как считаешь, сумел бы ты командовать во вражеских водах?

Клод снова принялся теребить кончик носа.

— Давай сначала справимся с непрошенным гостем, — сказал он наконец, отправляясь на носовое возвышение.

Альварез последовал за ним. Тревога вернулась. Известно ли что-либо его товарищу? Спрашивать повторно нельзя, это вызовет подозрения. Вместе с Клодом он осмотрел носовые орудия. Через пушечные врата над тараном «Ловца ветров» было видно: эльфийский корабль находился на расстоянии менее тысячи шагов. Но разглядеть его было трудно. Он шел с востока. Там небо уже потемнело, в то время как очертания трех кораблей рыцарей отчетливо вырисовывались на фоне красного западного неба. Над зарядной камерой орудий витал серный запах, хотя все врата были открыты и корабль обдувал прохладный морской бриз. По палубе был рассыпан песок, скрипевший под сапогами Альвареза. Благодаря этому гладкие доски не станут скользкими, когда прольется кровь.