Этьен и его тень(изд.1978) - Воробьев Евгений Захарович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/107
• Следующая

С той поры, за два с половиной года, никто в коммерческих кругах Милана не усомнился в безупречной репутации богатого дельца Конрада Кертнера.

Подписи Кертнера и Паганьоло были зарегистрированы в Торговой палате Милана, и отныне их векселя принимали во всех банках. Как не раз с довольной усмешкой повторял Кертнер, их векселя «имеют хождение наряду со звонкой монетой».

Не только кассирша из театра «Ла Скала» и пожилой телеграфист интересовались делами «Эврики» и знакомствами Кертнера.

Сигналы Джаннины не были первыми. Еще раньше Этьена насторожили письма, приходившие на его имя.

Вот и сейчас Кертнер, разбирая почту в конторе, взял конверт и стал рассматривать его на свет.

– Аккуратно подклеено, – сказала Джаннина, наблюдая за шефом. – Это тоже женское любопытство?

– Письмо из Цюриха, – сказал Кертнер, – вместо двух дней шло две недели.

Судя по штемпелям, с некоторых пор письмам стала присуща подозрительная медлительность, письма терпеливо ждали, пока их перлюстрируют…

Были и другие тревожные сигналы. Еще в прошлом месяце Этьен убедился, что его телефонные разговоры подслушивают. Он ничем не выдал своей осведомленности, напротив, находил в разговорах поводы сообщать подслушивающему, где он будет или куда едет. И был сознательно точен в информации о себе. Очень скоро служба подслушивания оставила его в покое.

Кассирша и телеграфист, черепашьи письма и подслушанные разговоры. Все это находилось в тесной связи между собой и еще с одним происшествием, которое, пожалуй, было самым тревожным.

После одного из недавних полетов на «летающей стрекозе» агент ОВРА[1] на аэродроме Чинизелло пригласил Кертнера к себе и заявил, что пленка, снятая им, должна быть изъята.

Кертнер уверял агента, что сегодня вообще не фотографировал, так как «лейка» не в порядке; он заметил это еще утром, когда заряжал пленку. Но объяснения не помогли, Кертнер разрядил свою «лейку» и вручил агенту катушку с пленкой.

Тот скрылся в фотолаборатории, а через несколько минут вышел смущенный. Он просит принять извинения: фотоаппарат у синьора действительно не в порядке, вся пленка засвечена.

Этьен заранее знал, что скажет агент. Все объясняется тем, что в «лейке» есть секретная кнопка и, нажав на нее, можно мгновенно засветить всю снятую пленку. Секретная кнопка сконструирована надежным товарищем из фотоателье «Моменто» и выручала уже не раз. Слишком много следов оставляли сыщики вокруг Кертнера. Может, он совершил какой-нибудь промах? Был недостаточно осторожен? Или слежка идет не за ним одним, но и за другими иностранцами?

Недавно в Италии введены новые, более строгие законы о соблюдении секретности. То, что прежде публиковалось в печати, демонстрировалось на заводах, на выставках в рекламных целях, теперь оказалось под запретом.

И так ему уже трудно дышать в предгрозовой атмосфере последних дней, иногда он просто физически ощущал нехватку воздуха. Вот такое же ощущение пережил Этьен однажды, когда летел на большой высоте: он сидел в неотапливаемом бомбовом отсеке на парашюте, надев кислородную маску, а кислород в маску не поступал – шланг был поврежден.

Слишком много признаков того, что на него ведут облаву, за ним охотятся, кто-то идет за ним по пятам, уже дышит ему в затылок. Хорошо бы сбить ищеек со следа!

Вот почему Этьен так охотно принял приглашение берлинской фирмы «Нептун», с которой поддерживал деловой контакт. Будет очень кстати скрыться из Милана хотя бы на две недели.

Раздался настойчивый телефонный звонок. Джаннина сняла трубку:

– Алло!.. Да, здесь… Цюрих… Ваш компаньон. – Джаннина передала трубку Кертнеру.

– Алло! Синьор Паганьоло?.. Большое спасибо… Как всегда. Какая у вас погода?.. Завидую. – Кертнер, продолжая разговор, подошел к окну. – Юбилей? Это в наших интересах. «Нептун» празднует половину столетия… Ну что же, тогда поеду один. – Он внимательно сквозь жалюзи посмотрел на улицу и увидел в подъезде дома напротив человека в светлых брюках, который посматривал на окна «Эврики». Кертнер удовлетворенно усмехнулся. – Поеду послезавтра. Сейчас закажу билет на курьерский поезд до Берлина… – Кертнер положил трубку, обернулся к Джаннине и распорядился: – Закажите билет на поезд до Цюриха. И – на сегодня!

Компаньоны позаботились о том, чтобы получить представительства в Ломбардии или во всей Италии от нескольких австрийских, германских и чешских фирм.

Наибольший оборот давала германская фирма «Нептун»; так называли морского бога древние римляне. Фирма изготовляла аккумуляторы; аккумуляторные батареи этого типа, в частности, устанавливались на подводных лодках. Фирма «Нептун» не ошиблась в выборе представителя: сбыт аккумуляторов в Италии стал расти из месяца в месяц.

Этьен давно понял, что в коммерческой деятельности нужно быть асом, гроссмейстером своего дела. Вот уже где дуракам делать абсолютно нечего! А собственно говоря, существует ли область творческой деятельности, где дураки и оболтусы в фаворе?

И еще Этьен понял, что в коммерческой среде нечего делать сердобольному человеку. Дельцу часто приходится быть жестоким, безжалостным.

Коммерция требует не только специальной подготовки, но и определенных способностей. Лет десять назад, перед тем как заняться коммерцией и открыть свою первую фирму, Этьен перечитывал статьи Ленина, относящиеся к нэпу. Наивно было думать, что Этьен почерпнет в тех статьях какие-то советы, рекомендации. Ленин призывал партийцев учиться торговать в социалистическом государстве, а Этьену пришлось преодолеть брезгливость и не гнушаться низости, бесчестности и жестокости, какие прежде были известны Этьену лишь по романам Диккенса, Синклера и Бальзака. Член РКП (б) с 1918 года, бывший комиссар бронепоезда, за плечами две военные академии, полковник Красной Армии – новорожденный буржуй.

Сколько раз Этьен слышал в лекциях по политэкономии или читал о приметах загнивания капиталистического строя, о том, как злокачественная конкуренция тормозит технический прогресс. И вот Конрад Кертнер сам ловко сыграл на этих противоречиях! Он называл это про себя «разговор с классу на класс»…

«Эврика» успешно продолжала сбывать на рынке германские аккумуляторы. А когда в Берлине собрались торжественно отметить полувековой юбилей фирмы «Нептун», на торжество был приглашен и Конрад Кертнер, умелый защитник интересов фирмы в Италии. Банкет, или, как значилось в пригласительном билете, «скромный товарищеский ужин», состоялся в ресторане «Валькирия», в переулке, выходящем на Тирпицуфер.

Хорошему настроению и пищеварению устроителей юбилея способствовали большие дивиденды, которые за последний год получили держатели акций.

Кертнер чувствовал себя на банкете уверенно, держался непринужденно. Дело не только в хороших манерах и соблюдении этикета. Само собой разумеется, он безупречно умеет повязывать салфетку, знает, как полагается есть рыбное блюдо, знает, как макают спаржу в растопленное масло и как управляются с мидиями.

Австрийский делец не внушил бы к себе доверия, если бы внешний вид его и все поведение за банкетным столом не соответствовали его общественному положению. Вот так же нам не внушает доверия портной, который носит уродливо скроенный и мятый пиджак с оторванными пуговицами; или часовщик с грязными руками, с глубоким трауром под ногтями; не вызовет у пациента доверия зубной врач, у которого полон рот гнилых зубов.

Но внешнее поведение человека, обязательное и первое условие игры, – не самое трудное.

Этьен давно влез в шкуру богатого коммерсанта, надел маску, и маска как бы срослась с лицом. Он выработал в себе естественность всех поступков, свойственных преуспевающему коммерсанту.

Солидный текущий счет в банке сказывается даже на манере разговаривать. Мало вообще знать правила хорошего тона, нужно знать повадки богача – как он зовет лакея, носильщика, как дает на чай услужливо склонившемуся швейцару, кельнеру, метрдотелю. Только неумные парвеню, прирожденные хамы или разбогатевшие выскочки ведут себя с прислугой заносчиво, высокомерно. А человек, привыкший к своему богатству, попросту небрежен в отношениях со слугами, на которых не следует тратить внимания, даже снисходительности, вообще – никаких душевных сил. Когда-то Этьен чувствовал себя неловко, если гардеробщик в театре ждал его, держа в вытянутых руках шинель. Этьен торопился и не попадал в рукава из-за спешки. Но это было давным-давно…

• Предыдущая
• 5/107
• Следующая